Марина Серова - Похищение по расписанию

— Игорь Дмитриевич подарил нам сегодня выходной, — поделилась я.

— Значит, Ксюха сегодня дома, — резюмировала Иза. — Что ж. Пусть. Я вообще не понимаю, чего он ее не отправил куда-нибудь на море. После такого — и сразу за учебу. Совсем, что ли, рехнулся?

— Он отец, ему виднее.

— Отец… — проворчала Иза. — Деспот он и тиран.

Я не стала отвечать. Развивать тему не хотелось, да и времени не было.

Вода в чайнике закипела. Я заварила в кружке чай и пошла в комнату к дочери Игоря Дмитриевича Сапсанова.

Она лежала на кровати лицом к стене. Я поставила кружку на край стола.

— Ксюш, — позвала я. — Чай, если захочешь, вот. Твой папа уехал, а нам разрешил сегодня вообще ни о чем не думать.

— Так и сказал? — не поворачиваясь, спросила Ксения.

— Ну, примерно, — я села на подоконник. — И в школу, говорит, сегодня можете не ходить.

— Зато завтра все опять пойдет по кругу, — глухо ответила Ксения.

— Ну, не факт, — попробовала я успокоить ее. — Надо дожить. Но сегодня мы свою свободу отвоевали. Так что, если есть желание, можем прогуляться.

— Не хочу.

— Хорошо, — не стала настаивать я. — Я вообще могу тебя оставить одну, но можно один вопрос?

— Какой?

— Что происходит с тобой, девочка? О чем ты хотела поговорить?

Ксения, не вставая, посмотрела на меня через плечо.

— Вы ни при чем, — произнесла она. — Вы ничего не знаете.

— Допустим, — опустилась я на край кровати. — Не хочешь поделиться? Потому что видеть тебя в таком состоянии — то еще удовольствие. Твой папа внимания на это обращать не хочет.

На краю стола дымилась кружка с чаем. Ксения даже не смотрела в ее сторону. Она села, поджав под себя ноги. Изучающе стала меня рассматривать.

— Когда меня освободили, то я была не одна, — сказала она. — Его застрелили на моих глазах. Кофта была в его крови.

Страшные воспоминания, конечно.

— Но все дело в том, — продолжала Ксения, — что никакого похищения не было.

— Прости… что? — мне показалось, что я не расслышала.

— Я боюсь вам рассказывать, — прошептала Ксения, округлив глаза. — Я очень боюсь.

— Спокойно, — медленно кивнула я. — Во-первых, дыши глубже. И мне тоже не помешает… Во-вторых, ты уже кое-что рассказала.

— Ничего я не рассказывала, — покачала головой девушка. — А зачем вам надо об этом знать?

— Если ты хотя бы словом обмолвилась — сама, без принуждения, заметь, — то носить что-то внутри себя для тебя невыносимо.

— Вы допытывались, почему я не хочу в школу. Это не принуждение? — тихо спросила Ксения.

— Упаси боже. Конечно, нет.

— Того, кого убили, звали Пашка, — резко переменила тему Ксения. — Мы учились в одном классе. Сейчас, когда я прихожу в школу, мне наплевать на то, что всем хочется задать вопросы типа «А как это — быть похищенной? А как тебе там было? Страшно? А что с тобой делали? Ничего себе! А еще расскажи?». Нет, это фигня. Я умею не отвечать на такие вопросы. Но им интересно. И они лезут дальше. Они хотят знать, как все произошло. Как он умер. Сказал ли что-то перед тем, как умереть. Что я чувствовала тогда. Что чувствую теперь. А самые наглые начинают учить. Говорить, что можно было бы сделать что-то по-другому, и Пашка остался бы жив. Называют его дураком.

К сожалению, я тоже встречала таких людей. Ни такта, ни вежливости для них не существует.

— Откуда люди знают, что Паша был с тобой?

— Так город-то не резиновый. Да и похищают людей не каждый день, согласны?

— Так, — остановила я ее. — Ты уж меня прости, но я попрошу тебя рассказать все по порядку. И так, как ты захочешь это сделать. Я настаивать не буду.

— Я расскажу, — шмыгнула носом Ксения, уселась поудобнее и заправила волосы за уши. — Пашка был глупым человеком. Я не потому так говорю, что вот, идиот, и жизнь свою закончил по-идиотски. Нет, нет. Глупым был потому, что угодил в один замес, выхода из которого для него не было. Но и тут ему просто не повезло, не попалось на пути человека, который мог бы его защитить или что-то посоветовать. Классе в седьмом он вдруг открыл для себя существование игровых автоматов. В Тарасове этих мест довольно мало, но Пашке и этого хватило. Оказалось, что азарт для него главнее осторожности. Ну, это я, чтобы вы понимали, каким он был. Дальше — больше, в десятом классе он нарыл в городе подпольные карточные клубы. А играть толком так и не научился. Он пропадал там после уроков, заводил какие-то непонятные знакомства, а потом был у этих мажоров в роли «шестерки». Мы сошлись только в прошлом году, до этого особо не контачили. Стали встречаться как-то незаметно. Пашка был добрым и преданным, как большая глупая собака…

Ксения горько усмехнулась. Я ободряюще кивнула ей, а внутри меня все переворачивалось с ног на голову. Они встречались. Между ними были отношения, как я этого сразу не поняла?

— Однажды пропустил школу, через два дня снова прогулял, — продолжила Ксюша. — Я его не искала, мы тогда поссорились. И вдруг звонок от его мамы: «Спаси-помоги, Пашенька совсем с нами не разговаривает. Что у вас случилось? Он сам не свой». Я ему, конечно, сразу позвонила. Оказалось, что этот долдон врал родным, что уходит в школу, а сам отправлялся к картежникам. Он давно в одном клубе играл, даже мне не рассказывал. Вот и попал там… Слышали, как это бывает? Сначала новичку дают фору, нарочно поддаются, проигрывают — и все это лишь ради того, чтобы человек расслабился. А человек думает, что ему прет, и вот оно — богатство. Легкие деньги. Пашку долго там «прикармливали», а потом взялись за него всерьез. Он и опомниться не успел, как оказался по уши в долгах. А там же… там целая мафия. Там своя структура, свои уставы, свои президенты. Вот ему и выставили долг.

— Много?

— Очень, — кивнула Ксения. — Триста семьдесят тысяч.

— Надеюсь, рублей, — сглотнула я.

— Зря надеетесь. Долларов, — прошептала Ксения.

— Долларов!!! — чуть не заорала я. — Как?! Нет, объясни мне… как?!

— На самом деле все очень просто. Долг обрастает процентами, — объяснила Ксения. — А если человек пытается скрыться, то долг вырастает в несколько раз. Пашка перестал приходить в школу и сбежал из дома как раз тогда, когда понял, что все, попал. Ничего его не спасет. И на родителей перекинется. Те люди дали ему понять, что не побрезгуют и с ними познакомиться поближе. Сказали, если сбежит, то это его не спасет. Пашка знал, что дела плохие. Что с него не слезут, достанут из-под земли. Мы после созвона встретились в одном месте, он какими-то тайными путями ко мне подошел и все рассказал. Озирается, руки прячет, губы дрожат. Курил очень много. На нем лица не было. Тогда и мне стало понятно, что все капец как жутко сложилось.

Ксения замолчала, потянулась к кружке, сделала глоток чая.

— Я не могла оставить его в таком положении, понимаете? — тихо спросила она.