Марина Серова - Варшавская вендетта

— Брось, Марек, мы с тобой можем вы-звать такси. И до гостиницы, и до загородного дома тоже.

— Ни в коем случае, — возразил Ян, — мне будет в радость оказать вам эту услугу. Тем более что это не может занять много времени.

Но здесь молодой адвокат слегка просчитался. И наши бессмысленные передвижения по городу затянулись до самого вечера.

Сначала Марек, уже сидя в машине, поморщился и заявил, что от него воняет тюрьмой. И все без исключения вещи пропиталась запахом неволи. И было решено заехать в бутик, чтобы купить новый комплект одежды.

Потом Марек ожидаемо решил принять душ в моем номере, пока я собирала вещи, чтобы сразу и переодеться во все новое. Что тоже нас несколько задержало.

Чуть позже ввиду послеобеденного времени мы решили перекусить тут же в кафе при гостинице.

Утром во время первой встречи мы с Яном уделяли больше внимания нашим планам, уликам и доказательствам, чем завтраку.

А Марек вообще заявил, что все дни заключения ему давали странную, однообразного вкуса пищу неожиданной консистенции. И он ел, конечно, потому что организму требуются калории. Но весьма неохотно.

А сегодня утром, словно предчувствуя скорое освобождение, он совершенно утратил аппетит. И смог впихнуть в себя едва ли пару ложек того странного варева, что принесли на завтрак. Поэтому он страшно голоден. А дома, конечно, должен быть кто-то из слуг. Но сегодня они не ждут его возвращения, тем более с гостями. Так что на сытный и полноценный обед вряд ли можно рассчитывать.

Обед в кафе слегка затянулся. По крайней мере, когда на улице начало темнеть, мы все еще сидели в уютном заведении. И я смогла увидеть, как служащие зажгли свечи в старинных фонарях. И как языки пламени играли в гранях толстых стекол, отбрасывая вокруг причудливые цветные блики.

Сначала Марек заказал закуски. Потом по салату всем нам и два для себя. Затем заказал горячее для всех и по десерту. А после десерта с кофе вознамерился заказать еще и стейк с гарниром, и снова десерт.

— Дорогой, по твоему аппетиту видно, что еда в полицейском участке была отвратительная, — мягко улыбнулась я, — но, может, тебе стоит немного притормозить? Боюсь, может стать плохо с непривычки от длительного воздержания.

— Женечка, поверь, я все понимаю. Но никак не могу удержаться. Практически как тогда в торговом центре. Я попался на провокацию Ядвиги и Людвига. И попался, как полный дурак. Прости меня, пожалуйста.

— Дорогой мой, я на тебя не злюсь. И пусть предупреждала быть осторожным, сама не понимала, насколько твои родственники могут быть опасными. И какие козни они могут затеять, и какие меры они могут принять, чтобы вернуть себе утраченные деньги и положение.

— Женя, ты и вправду считаешь, что Людвиг мог лично убить Ядвигу?! Только для того, чтобы повесить преступление на племянника?! Я думал, эти заявления всего лишь часть нашей стратегии защиты, — изу-мленно выдал Ян.

— Если говорить откровенно, то да, это была такая стратегия. Потому как мы должны были решить поставленную задачу — освободить Марека из заключения. И действовать нужно было быстро и наверняка. Но я, как мы все прекрасно понимаем, не знакома с Людвигом Збигневым лично. Мне известно лишь о некоторых поступках этого мужчины. На основании которых тоже можно сделать определенные выводы. Но сейчас сложно сказать, как далеко он способен зайти. Так что я и правда не знаю, Людвиг убил Ядвигу или нет. Но у него была такая возможность, как ни у кого-то другого. И, возможно, были свои причины. Тут я не лукавила. Не зря, по статистике, во время убийства одного супруга в девяноста процентах случаев виновен другой супруг. Кто даст гарантии, что в этот раз дело обстоит не так?

— Ты совершенно права, Женя! — не переставая энергично жевать, поддакнул мне Марек. — Я видел, на что способен Людвиг! Еще тогда, в раннем детстве! Впечатления об этом кошмаре свежи! А воспоминания жгут мое сердце, словно раскаленное железо! Он мог убить Ядвигу, если счел, что это сулит свою выгоду, поверьте!

— Не нужно нервничать, дорогой. И торопиться никуда не нужно. Как это ни прискорбно, но твоим родителям мы никак не сможем помочь. А отмщение Людвига настигнет непременно.

— Но я и так слишком долго ждал! И больше не могу, никак не могу! Зло должно быть наказано!

— И будет! Обязательно! — заверила я. — Верь мне! Мы все для этого сделаем!

— Но как говорят мудрецы, — добавил Ян, — месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным!

— Я слишком долго медлил! — уперся Марек.

— Нет, дорогой, ты не медлил. Ты просто не знал до конца, что представляют собой дядя с тетей! Они виртуозы обмана! И обманывали тебя и всех окружающих на протяжении многих лет.

— Наверное, ты права. Но мне все равно тяжело сдержаться.

— Это понятно. Слушай, Марек, а ты мог бы рассказать нам о них немного?

— Я не совсем понимаю, рассказать о ком? — От изумления молодой человек на несколько секунд перестал жевать.

— Сейчас попробую пояснить. После известных событий в стране озер и лавандовых полей к тебе вернулась память в полном объеме. И после этого картина в твоем мозге полностью сложилась. Но в детстве и юном возрасте ты не помнил, какие Людвиг и Ядвига чудовища. Как ты к ним относился тогда? И как они вели себя с тобой, друг с другом, с вашими слугами, наконец?

Марек пожал плечами. И в этот момент по лицу парня пробежала брезгливая гримаса.

Я даже подумала, что он сейчас откажется говорить о родственниках. Под тем предлогом, что ему это неприятно.

Но парень достаточно спокойным тоном начал рассказ:

— Честно говоря, в последнее время я и сам достаточно много об этом думал. Вспоминал, анализировал поведение Ядвиги и Людвига, пытался делать какие-то выводы. И кое-что понял. Раньше, назовем это ранним детством, все ощущалось немного по-другому.

— Ты имеешь в виду то время, что было до гибели родителей?

— Да, именно. Так вот тогда я любил дядю. По крайней мере, мне так казалось. Но, понимаете, у меня было счастливое детство. Родители обожали меня и друг друга, и я в ответ обожал их и весь мир в придачу. Я рос в атмосфере всеобщего обожания и купался в любви. Моя вселенная казалась мне местом чудесным и безопасным, вся такая, из удовольствий, ярких красок, радужных разводов и цветных блесток.

— И несмотря на эту идиллию, ты уже тогда относился к Ядвиге настороженно?

— Почему ты так сказала?! — Марек замер, снова перестал жевать и уставился на меня своими огромными ярко-синими глазами.

— Я всего лишь предположила. Исходя из твоих слов. Даже сейчас, описывая свои чувства в те дни, ты сказал, что любил дядю, обожал родителей. И ни словом не упомянул о тете.

— Твоя интуиция, как всегда, на высоте, Женя. С первой минуты ты поняла то, что мне удалось понять после долгих часов размышлений и анализа. Да, ты права, даже в то радужное время безоблачного счастья я недолюбливал Ядвигу. Она появилась в нашей семье, когда мне было пять лет примерно. Конечно, не взрослый еще человек, но и не совсем несмышленыш. Она сюсюкала со мной и дарила мелкие подарочки при каждой встрече. Заглядывала всем в глаза и улыбалась, словно стремилась понравиться изо всех сил. Во время семейных встреч или вечеринок старалась не выходить на передний план. Все больше держалась скромно и словно немного в стороне. Очень мало пила, охотно смеялась над чужими шутками, хвалила мамины наряды и украшения. Но когда Ядвига отворачивалась в сторону и думала, что ее никто не видит, в ее глазах мелькало нечто темное. Это была то ли злость, то ли зависть. А может быть, и то и другое. По крайней мере, мне удалось перехватить парочку подобных взглядов. Взрослые частенько на детей не обращают особого внимания. И я никому ничего не говорил об этом, даже, наверное, не осознавал до конца. Поймите меня правильно. Я был тогда ребенком, а Ядвига была постоянно приторно-сладкой и допускала редкие проколы, мимолетные мгновения слабости. Они были словно вспышки, микроскопические проблески ее сути. Или ее настоящих чувств.