Марина Серова - Варшавская вендетта

— Помню, — я усмехнулась. — Планируя побег, ты арендовал коттедж на берегу озера и купил яхту, с помощью которой мы покинули страну. И с Ядвигой мне встречаться доводилось и сложить о ней собственное мнение тоже. Это склочная, жадная и корыстная тетка. А какой Людвиг? И как он относился все эти годы к жене, любопытно?

Марек ненадолго задумался:

— Только сейчас я осознал, что понятия не имею. То есть между ними никогда не было ссор или безобразных сцен. Но и нежных моментов, которые, к примеру, я часто замечал между родителями, не было практически никогда. Полагаю, они были скорее единомышленниками, чем страстно любящими супругами.

— Хочешь сказать, между ними не было конфликтов, но и особой любви не наблюдалось? А что насчет адюльтера?

— Даже не знаю, — слегка растерялся Марек.

— Понятно, ты был маленький и ничего такого не замечал. Это нормально, измены вообще принято скрывать. А Людвиг с Ядвигой — виртуозы обмана. Но для нашего расследования такая информация очень важна. Это, я полагаю, скорее к тебе вопрос, — повернулась я к адвокату.

— Я тоже ничего такого не знаю, — растерялся Ян.

— Разумеется, но ты можешь аккуратненько навести справки.

— Как? Расспросить общих знакомых?!

— Друзья-приятели могут молчать, а могут и вовсе не знать ничего важного или полезного для нас. Нужно расспросить прислугу. Но этим, пожалуй, я сама займусь. Тут нужно подумать немного, а затем проявить такт и осторожность. А ты, Ян, поищи бумажные или финансовые следы. Понимаешь, о чем я говорю?

— Боюсь, что не совсем, — пробормотал молодой мужчина.

— Фотографии в соцсетях, посты, слухи, сплетни. Например, Ядвига хвасталась подруге, что ездила отдыхать одна, без Людвига, и отлично провела время. Такую историю стоит копнуть: где бывала, как развлекалась, с кем общалась. Или наоборот, Людвиг любил по четвергам посещать покерный клуб. Тогда нужно расспросить персонал и осторожно постоянных гостей заведения. Лучше всего проверить траты обоих супругов.

— Я хороший аудитор, про финансовый след мне более или менее понятно.

— А мне не очень, — вставил Марек, запихивая в рот огромный кусок пирожного и запивая его кофе.

Я бросила на худую фигуру паренька короткий озабоченный взгляд и пояснила:

— Например, Ядвига как-то покупала дорогие часы или портсигар. Это подтверждают чеки и выписки с банковского счета. А у Людвига такой вещицы при обыске не обнаружили. Значит, женщина кому-то делала презент. Кому-то близкому.

— Ядвига?! — неожиданно весело рассмеялся Марек. — Да она спичечного коробка любовнику не подарила бы! Куда уж дорогие презенты?!

— Ладно, может, не Ядвига. Финансы Людвига тоже стоит проверить. Например, Ядвига часто сопровождала Марека на гастролях. Людвиг оставался в городе один. И если он в эти дни тратился на дорогие рестораны, гостиницы или покупал драгоценности, то однозначно имел любовницу. Вот вам и мотив для убийства жены! Или ревновал, или, наоборот, хотел избавиться. И племянника заодно подставить. А тут и случай подвернулся, Марек не сдержался и стал сыпать прилюдно угрозами. Вот он и не стал теряться. Чем не версия недавних событий?

— Я, конечно, все проверю, — начал Ян.

— Но это маловероятно, — закончил за него Марек.

— Ладно, пусть мое предположение об адюльтере неверно. Но финансы Людвига все равно стоит хорошенько тряхнуть, чтобы знать, чем он дышит. Он вообще представляется мне темной лошадкой. Вот чем, к примеру, занимался твой дядя? Я имею в виду, кем работал?

— Он занимался управлением фабриками. Но теперь я его отстранил, разумеется. И планирую разобраться с делами самостоятельно. А потом, может быть, нанять толкового и честного управляющего. А чем занимался Людвиг до смерти родителей и вообще кто он по профессии, я не знаю. Сначала не помнил. А теперь, когда завеса пала, понял, что просто не интересовался. То есть я помню, Людвиг чем-то занимался. Может, у него было какое-то свое небольшое дело. Но особого дохода фирма не приносила. Это совершенно точно. Я помню обрывок одного разговора родителей, который услышал случайно в детстве. Из него следовало, что отец периодически ссужал Людвига деньгами. То есть это были не совсем ссуды, скорее безвозмездная помощь. Деньги никто никогда не возвращал, но отец и не требовал.

— А ты не помнишь случайно, может быть, родители планировали прекратить выплаты? — решила уточнить я. — Просто это решение могло спровоцировать нападение.

Марек немного помолчал:

— Нет, я ничего такого не помню. В том разговоре отец словно оправдывался перед мамой. И говорил, что не может бросить брата на произвол судьбы и вынужден помогать. Потому как брату не слишком везет в делах. Мама хоть и не выражала особого восторга, но сказала, что не станет возражать и все понимает. Думаю, нападение на родителей могла спровоцировать обычная жадность и зависть.

— Поясни, что ты имеешь в виду?

— Отец подкидывал Людвигу деньги. Но, возможно, делал это не регулярно, а от случая к случаю. Более того, то были скромные суммы, если соотнести их с обычным доходом отца. И дядина семья не позволяла себе заграничных турне или драгоценностей и прочих предметов роскоши. Тогда как мы, напротив, нисколько не ограничивали себя в тратах. Думаю, они оба нам завидовали. Хотя Ядвига сильнее, чем Людвиг.

— Похоже на то. Ведь до ее появления дядя прожил с братом годы без особых конфликтов. Так?

— Да, они не ссорились. Собственно, не из-за чего было. Братья росли в обычной семье среднего дохода. Свою квартиру родители, бабушка с дедушкой, завещали братьям пополам. Но после там жил Людвиг один, а потом с женой. Мой отец не претендовал на ту недвижимость. И ко времени смерти родителей уже был преуспевающим бизнесменом и купил хорошую квартиру в городе. А через несколько лет и загородное поместье.

— А где отец брал начальный капитал? Может, ему ссудили родители, и Людвиг злобу затаил?

— Нет. Они не располагали большими деньгами. И отец начинал свое дело практически с нуля. То есть у них с братом были одинаковые активы на старте, просто отец больше преуспел.

— Значит, до появления Ядвиги братьям действительно было не из-за чего враждовать?

— Да, повода не было. Похоже, это Ядвига умело разожгла в сердце Людвига вражду.

— Я вот одного не пойму. Пусть сначала это было рискованно, но почему потом через время родственники так и не попытались тебя устранить. Привязались и по-своему любили? Или попытки были, но ты чудесным образом уцелел?

— Не могу сказать по поводу попыток, ничего такого не помню, — пожал Марек плечами.

— А что касается юридической стороны вопроса, — добавил Ян, — да, они могли счесть устранение ребенка лишним и не нужным риском.