Виктор Михайлов - Антология советского детектива-16. Компиляция. Книги 1-20

Взглянув на стоявшего рядом муфтия, Садыков неожиданно прочел вслух высеченный на мраморе бейт:

Охваченный иными мыслями и заботами, муфтий вряд ли понял смысл стиха, но все же улыбнулся в ответ:

— Вижу, в вас бурлит вдохновенье, мулла Фархад.

— Нет, господин муфтий, эти слова принадлежат Фирдоуси. Развалины роскошных строений, где когда-то правили султаны рода газнивидов, красноречиво говорят о разрушительной силе безжалостных лучей солнца и слепых стихий природы… Эти строки украшают могильную плиту…

— Поэзия меня, честно говоря, не очень интересует… — перебил муфтий. — Я посвятил себя всецело политике…

«Говорить о поэзии и искусстве с человеком, чья жизнь — одни преступления, убийства, предательство — действительно пустое дело…» — подумал Садыков.

Собственно, откровение муфтия его не удивило, и если он процитировал грустные строки бейта, то лишь потому, что придавал им иной, символический смысл.

Многое можно было еще посмотреть в Газни, но муфтий спешил.

Мирзе пришлось подчиниться.

Уже смеркалось, когда они въезжали в Кабул. Миновав Базар-Шахи и Дейхай-Афгонон, машина остановилась у караван-сарая Халфа Шер Ахмадхана, крупного торговца и давнего друга муфтия.

Умывшись в протекавшем рядом арыке, Садретдинхан, важно ступая, вошел во двор — давнее пристанище разноплеменных купцов. Здесь можно было встретить афганца и туркмена, узбека и индийца. Но с того момента, как через порог переступила нога муфтия, это был уже не простой караван-сарай.

Отныне он стал резиденцией Садретдинхана.

Как только муфтий и его секретарь поселились в светлой квадратной комнате, устланной коврами, их начала посещать именитые главари эмиграции.

Одним из первых явился Курширмат. Да, да, тот самый одноглазый вор и убийца Курширмат, чьи банды, помнил Мирза, метались по городам и кишлакам Ферганской долины.

Сколько честных тружеников, бедняков, активистов погибло от рук басмачей Курширмата? На этот вопрос он сам не смог бы ответить.

Одноглазый был очень рад приезду муфтия.

— Наконец-то, наш дорогой друг, вы добрались до нас.

Полились воспоминания о былых временах. Но муфтий не любитель одних только воспоминаний. У него десятки планов, он мечтает о борьбе за «освобождение нации». Муфтию нужно знать о настроении Курширмата и других басмаческих главарей.

А они шли и шли в купеческий караван-сарай. Но говорили здесь не о ценах на товары.

На второй же день пребывания в Кабуле муфтий с Мирзой отправились в город, к некоему богатому чиновнику, который встретил Садретдинхана как долгожданного гостя.

— Мы попали мусафивами [277] Мусафив — человек на чужбине. в ваш город по пути в Кашгар и сочли своим первейшим долгом навестить вас, господин, — согнувшись в полупоклоне, обратился муфтий к хозяину.

— Добро пожаловать, несказанно рад! Кто-кто, а уж вы никак не можете считать себя здесь на чужбине.

— Волею всевышнего нам суждено пуститься в столь большое путешествие в Восточный Туркестан. Появление по соседству с вами еще одного мусульманского государства для вас, я думаю, так же радостно, как для меня, — сказал муфтий.

Влиятельный человек кивнул, но как-то нерешительно.

Муфтий не заметил этого. Он с гордостью поглядывал на Мирзу: вот как нас встречают во дворцах!

Садретдинхан с упоением рассказывал о своем будущем участии в организации Восточно-Туркестанской республики, о своих планах и заслугах в общем деле объединения мусульман.

Чиновник внимательно, но с удивлением смотрел на муфтия. Откашлявшись, он бросил уклончивую реплику:

— Конечно, все, что вы собираетесь делать для нас, было бы неплохо… Однако, господа, не кажется ли вам, что в Кашгаре сложилась обстановка совсем… иная?

Человек, близкий к правительственным кругам, он, конечно, был лучше осведомлен о последних событиях в Восточном Туркестане. Однако, видя возбуждение собеседника, влиятельное лицо сочло нужным перевести разговор на другие темы:

— Если пожелаете остаться здесь, наш дом всегда к вашим услугам. Сейчас, я думаю, настало время выпить чаю… Не откажитесь, господа!

После легкого завтрака хозяин проводил гостей до дверей.

Польщенный теплым приемом, муфтий все же был серьезно обеспокоен и торопил Мирзу:

— Идемте побыстрее! Необходимо сейчас встретиться с Эсандал-эфенди.

Посольство Турции располагалось в центре Кабула.

Мирза из различных источников и в первую очередь из бесед с Садретдинханом был хорошо осведомлен о личности близкого друга муфтия — Мамдуха Шавката Эсандала.

Он был одним из крупных деятелей турецкой националистической партии «Иттихад ва таракки» и держал связь с лидерами подпольных организаций Туркестана. В 1919—20 годах он совершил «неофициальную поездку» в Ташкент, Самарканд, Бухару и Фергану, и Садретдинхан еще тогда подружился с опытным разведчиком. И впоследствии, уже в Тегеране, турецкий посол Эсандал снова покровительствовал обосновавшемуся в Мешхеде муфтию. Всего несколько месяцев назад, летом 1933 года, Садретдинхан тяжело переживал перевод Эсандала в Афганистан. И вот они торопливо идут по улицам Кабула к турецкому посольству.

«Что изменится после нашей встречи? Как определится будущее?» — беспокойно думал Мирза.

Из разговора с влиятельным чиновником ясно, что авантюра в Кашгаре провалилась. Муфтий не хочет в это поверить, вот и мчится к старому другу…

…Молодой коммунист, литератор, только вступивший в большую школу жизни, остался один на один с опытными политиками, дипломатическими деятелями и разведчиками: теперь рядом нет доктора Хамадани, посоветоваться не с кем… Кстати, в последнюю их встречу доктор, получивший некоторые справки из Москвы, уже догадывался о последствиях событий в Кашгаре. Правительство Восточно-Туркестанской республики, пояснил он Мирзе, плод английской и японской разведок, видимо, рухнет.

Теперь, очевидно, предположения Хамадани сбылись и Восточно-Туркестанская мусульманская республика распалась.

Значит, и те шпионы, которых посылали через Мешхед в Кашгар и о которых сообщал Мирза своему Центру, ничего не смогли поделать… В таком случае поездка в Кашгар сорвется. Что же теперь предпримет муфтий?..

Приблизившись к зданию посольства, Садретдинхан придирчиво осмотрел свою одежду и окинул взглядом с ног до головы Мирзу. Они привели себя в порядок. Подняв голову, муфтий заметил ожидавшего у дверей высокого человека и, с трудом скрывая радость, бросил Мирзе:

— Сразу же узнали о нашем приезде. Видите! Самолично вышли встречать…