Валерий Еремеев - Одной смерти мало

Карасанюк задумался. Он знал только один фильм, посвященный нелегкой судьбе похожего на себя человека, но называть не стал, понимая, что симпатичен там для зрителей только актер, сыгравший главную роль, а уже никак не образ самого героя. Еще он вдруг подумал о том, что любой вид искусства, рассматривая одну из своих главных тем – борьбы добра со злом, неизменно бы поместил его, Карасанюка на сторону зла, а вот его гость, если бы и не полностью олицетворялся б со светлыми силами, был бы, по меньшей мере, их ситуативным союзником. Ему стало неприятно. Он уже жалел, что ввязался в этот нелепый разговор, который сам же и затеял.

– Рад, что вы так трепетно относитесь к своей работе, – очень строго и холодно сказал он. – Можно надеяться, что все будет сделано, как надо. Имейте в виду, осечки я не прощу.

– Осечек не будет.

– Все-таки я даже представить не могу, каким образом вам удастся подступиться к… оппоненту. Он ведь тоже как бы… бог. У этого бога очень сильная свита из ангелов-хранителей.

– Иногда бывает так, что двери открываются сами. Их даже не надо ломать. А ангелы – хранители отлетают по другим делам.

– Что вы имеете в виду?

– Объясню на примере. Представьте, что кто-то заказал мне вас… Ну, представьте. Через вашу охрану, как вы понимаете, не пробиться, но, тем не менее, мы сейчас сидим с вами одни во всей квартире, в которой нет, ни жучков, ни системы наблюдения. Вы пришли сюда сами… Один, без охраны.

– Хотите, сказать, что собираетесь сидеть и ждать, пока объект захочет с вами потереть за жизнь? Некогда ждать.

– Всякое может случиться. Но речь сейчас не о нем, а о вас, Павел Геннадиевич. Дело в том, что объект – это вы.

Лицо и ладони Карасанюка покрылись липким потом. Он понял, что это ловушка. И в эту ловушку он загнал себя сам. Он попытался вскочить, но ноги не слушались.

Гость поднялся, вскидывая руку, в которой держал револьвер системы «Наган». Прицеливаясь, он ясно увидел в глазах жертвы кроме всепоглощающего страха некую долю брезгливого разочарования. Видимо от того, что такой человек, как он будет застрелен не из супер современного «Файв-севена» или «Беретты», а из допотопного, как скелет динозавра вохровского револьверчика.

– Не бери в голову, старик, – сказал он. – Пушка надежная. Годами может лежать в состоянии боевой готовности и выстрелить, когда появиться такая необходимость. Ты же хотел, чтоб без осечек? Осечек не будет.

Он выстрелил. Перед тем, как спрятать оружие картинно дунул над вертикально поднятым стволом. Забрал со стола деньги завернутые в газетный лист с портретом президента Януковича. Подошел к кувыркнувшемуся со стула телу. Пуля попала прямо в сердце, вызвав внутреннее кровоизлияние. Отступил на два шага и полюбовался сделанным. Сказал вслух:

– Чистая смерть. Красивая…

Рассветало. Прохладный майский воздух был весь пропитан выхлопом мотоциклетных двигателей. С низким мерным жужжанием, словно стая гигантских шмелей-мутантов катила по узкому двуполостному шоссе колона байкеров.

– Проблемы, Багет?! Помочь?! – стараясь перекричать рев, спросил один из участников тусовки, выбивающегося из колоны приятеля.

– Да я так, отлить!

– А, ну догоняй быстрее!

Слегка согнув голову, байкер рванулся вперед, в то время как названый Багет, широкоплечий дылда на дорогом байке, в черной косухе, кожаных обтягивающих ноги штанах и черной с серебристыми разводами бандане, без шлема, съехал с шоссе и затормозил на обочине. Махнул рукой еще кому-то, дескать, помощь не требуется, проезжайте, а я догоню, но несмотря на это, один из ехавших почти в самом конце, все-таки решил составить ему компанию. Байк у него был попроще, собранный отечественными умельцами, да и сам он был помельче. Зато на его голове красовалась самая настоящая каска солдата вермахта.

Не глуша моторов, они стояли, наблюдая, как проезжают мимо остатки колонны и собравшиеся сзади автомобили.

Когда стало тише, байкер в немецкой каске внимательно посмотрел на здоровяка. Спросил:

– Вы получили подтверждение?

– Да. Вчера ночью мой человек был в той квартире. Видел тело. Я не ожидал, что вы справитесь так быстро.

– Я профессионал. Надеюсь, ваш человек не оставил после себя следов?

– Нет. У меня тоже работают профессионалы.

– Ключи от квартиры?

– От них избавились. Думаю, покойника обнаружат сегодня ближе к обеду.

– Домработница?

Багет кивнул, доставая из-за пазухи куртки сверток.

– Держите остаток сумы, как договорились.

Байкер в каске спрятал принятый от Багета пакет. Со своей стороны протянул собеседнику цифровую фотокамеру.

– Я сделал несколько снимков. Думал, вам будет интересно.

– Это было необязательно. Ну, разве что одни глазком.

Проглядев на дисплее фотоаппарата снимки мертвого тела, сделанные в разных ракурсах, Багет сам стер их с карты памяти.

– Чистая работа, – сказал он, возвращая камеру. – И снимки хорошие. Был бы я садистом, я, наверное, испытывал бы удовольствие, созерцая их. Но я человек нормальный и мне невыразимо прискорбно, что мы с покойным не смогли найти общий язык. Как вам удалось подобраться к нему так близко? Этот тип и шагу ступить не мог без сопровождения двух десятков своих горилл. А вы вот так запросто…

– В каждом отдельном взятом правиле, есть свои отдельно взятые исключения. Вы, например, тоже человек закрытый. И вас тоже охраняют так, что мало не кажется. Но, тем не менее, я же с вами сейчас разговариваю. Тет-а-тет, без посторонних.

Багет кивнул, так и не усмотрев в заявлении собеседника ничего угрожающего лично для себя. Он даже мысленно усмехнулся. Он позаботился о том, чтобы их встреча прикрывалась снайпером, и задумай собеседник, чей затылок в этот момент должен был находиться в перекрестье оптического прицела, что-то плохое, никакая немецкая каска не спасла бы его от пули. Если Паша Карасанюк и позволял себе изредка расхаживать переодевшись в шмотки обычного обывателя, словно Гарун Аль Рашид по Багдаду, то он, Женя Горбатый, никогда не совершит подобной ошибки. Да, он тоже иногда любил покинуть инкогнито свою усадьбу для участия в байкерских тусовках, где его знали под прозвищем Багет, но всегда и везде его люди были рядом, незримые, но готовые в любой момент вмешаться и избавить его от неприятностей.

– Постойте, если вы были так близко от него, то, может быть, он успел что-то сказать? – спросил Багет. – Было бы интересно это услышать.

– Уверяю, ничего интересного в его словах не было. Нес какую-то ахинею. Кстати, его тоже занимал вопрос, как я смогу к вам подобраться?

Лицо Багета и без того, не излучающее, добродушие стало очень злым.

– Не понял… А почему вы должны были ко мне подбираться?