Джеймс Грейди - Тень Кондора

На протяжении шести дней Малькольм уходил от преследования, пытаясь остаться в живых. На протяжении шести дней убийцы и американские спецслужбы прочесывали Вашингтон в поисках Малькольма и девушки, которую он сумел уговорить помочь ему. На пятый день в девушку выстрелили. Уверенный в том, что она погибла, Малькольм отказался от плана, который придумали для него пожилой джентльмен и Кевин Пауэлл, и сам начал охотиться на своих преследователей. Он завершил операцию на шестой день: сдал властям преданного своими подельниками вожака преступной группировки и хладнокровно застрелил главного агента-убийцу – в момент, когда тот был беспомощен. Теперь же Малькольм находился «в бессрочном отпуске с сохранением оклада и положенных льгот» – такую награду он получил за свое успешное выживание.

А в Сан-Франциско на специальную правительственную стипендию изучала юриспруденцию слегка прихрамывающая и жалующаяся на нерезкую фокусировку одного глаза девушка, которая рисковала жизнью ради Малькольма. На письма, телефонные звонки и вопросы, заданные через общих знакомых, она не отвечала.

Ну и ладно, думал Малькольм. Что уж тут поделаешь? Все позади, прошло, можно забыть и не вспоминать. Он больше не увидит ни Венди, ни Конторы, ни того улыбчивого старикана, ни молодого… как там его… Кевина Пауэлла. Никого из них. Он закончит аспирантуру, получит степень, найдет какой-нибудь славный и тихий колледж и похоронит себя в глуши. Никто об этом не узнает, никто не будет переживать, и это его вполне устраивает. Он сделал еще глоток кофе.

В дверь позвонили как раз тогда, когда «Райтиоз Бразерз» отыграли первые аккорды «Отлива». Малькольм нахмурился. Месяц начался уже давно; к тому же домовладелец знал, что деньги за квартиру он переводит всегда по почте. Для коммивояжеров, пытающихся втюхать свой товар на дому, время года тоже не самое подходящее. Вряд ли кто-то из знакомых по университету собрался бы к нему в гости, и Малькольм давно уже не надеялся на то, что какая-нибудь хорошенькая одинокая соседка постучится к нему в дверь с просьбой о сахаре. Он пожал плечами и отворил дверь.

– Привет, Кондор, – произнес Кевин Пауэлл. – Как дела?

Малькольм молча взглянул на опрятно одетого симпатичного мужчину средних лет, стоявшего перед ним. В голове у Малькольма вдруг воцарилась полнейшая пустота. Никаких картин перед глазами, никаких щемящих сердце воспоминаний. Довольно долго он так стоял, не произнося ни слова.

– Нет, – почти спокойно произнес он наконец и решительно закрыл дверь.

Стоило щелкнуть замку, как все вернулось – и картины, и воспоминания. Малькольм тяжело привалился к косяку и закрыл глаза. Произошло наконец , думал он, они все-таки пришли . Малькольм даже не очень понимал, что именно ощущает, но основным чувством определенно было облегчение. Ожидание в конце концов закончилось. Он несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и снова открыл дверь. Кевин никуда не делся – он стоял и улыбался.

– Я так понимаю, закрывать перед вами дверь не имеет смысла. Вряд ли вы уйдете. Так что давайте уж заходите. Сюда.

Кевин не ответил, но в гостиную прошел и огляделся по сторонам. Все в точности соответствовало фотографиям. Он сел в видавшее виды кресло у музыкального центра.

– Как вам жилось все это время, Малькольм?

– А вы не знаете?

Воинственность , подумал Кевин, обиженная, агрессивная, чуть параноидальная – в точности как предсказал доктор Лофтс . Кевин прекрасно понимал, что отвечать так же грубо бессмысленно.

– У вас найдется еще кофе?

– Наливайте, – проворчал Малькольм, плюхаясь на диван.

Кевин не стал цепляться к тону – он даже не слишком косился на долговязую фигуру в голубых джинсах и водолазке, – а просто прошел на кухню, нашел чистую чашку, поставил чайник на плиту, дождался, пока вода закипит, и сделал себе кофе. Затем осторожно, чтобы не плеснуть на пальцы кипятком, вернулся в гостиную и уселся в то же кресло. Оба молча смотрели друг на друга, пока музыкальный центр распинался о прелестях любви. Потом диск закончился и наступила тишина.

– Полагаю, вам интересно знать, зачем я здесь, – как бы невзначай предположил Кевин.

– У меня на этот вопрос тысяча и один ответ, но я просто скажу «да». Мне интересно, но хочу сразу предупредить, что я со всей этой лабудой закончил. Я в ваши игры больше не играю.

– Вас никто и не просит, – заметил Кевин.

– Вот и отлично. – Малькольм встал и заходил по комнате. – Раз так, нам особо и говорить не о чем, верно? Если только вы не пришли с новостями, которые могли бы меня заинтересовать.

Кевин проигнорировал намек.

– Развлекаетесь, Малькольм? Вам это… удобно? Спокойно? Приятно? Укрыться в Огайо и заняться диссертацией, на которую вам в общем-то наплевать. Вы этого хотели?

– А что? – огрызнулся Малькольм. – Боитесь, что деньги налогоплательщиков пропадают зря? Так не переживайте, мать вашу, я за все достаточно заплатил, и вам это прекрасно известно!

Отлично , подумал Кевин. Чувство долга…

– Это ваша жизнь, Малькольм, ваш собственный выбор, и вы это знаете. Старик согласился дать вам отпуск и жалованье на три года, ничего не требуя взамен. Он совершенно не обязан был этого делать. Он мог бы даже упечь вас в тюрьму за убийство – хоть через суд, хоть через Контору. Вы не выполняли приказов, с Мароником разделались сами, по собственной инициативе. Старик за одно это мог бы вас заживо похоронить, но, напротив, обошелся с вами более чем любезно.

– Премного благодарен, – язвительно буркнул Малькольм.

– Недостаточно благодарны, если откажете нам в небольшой помощи.

– Так я и знал! – вскинулся Малькольм. – Так и знал, что вы не просто так приперлись! Я вам для чего-то нужен, так?

Кевин пожал плечами:

– У нас есть одно дело, с которым вы могли бы нам немного помочь. Ничего особо серьезного.

Малькольм пересек комнату и остановился, нависнув над Кевином.

– И какое? Вам нужно, чтобы я еще кого-нибудь для вас ухлопал? Чтобы при этом еще кого-то застрелили? Забудьте, не буду я этого делать!

Кевин еще раз пожал плечами и встал, осторожно отстранив Малькольма.

– Отлично, никаких проблем. Нам в общем все равно, занимаетесь вы чем-нибудь полезным или ведете растительный образ жизни. – С этими словами он направился к двери.

– Что ж, именно этим я и собираюсь заняться. Осяду здесь… и не благодаря вам, заметьте. Так что если вы что-то хотели, можете об этом забыть.

Кевин медленно пошел к двери.

– Удачи. Чек по-прежнему будет приходить на ваше имя. Возникнут проблемы или вопросы – вы знаете, как с нами связаться. Я в городе до вечера, потом улетаю обратно в Вашингтон. Я в «Террейс-Хилтон», номер шестьсот шесть, до пяти вечера – если у вас вдруг изменится настроение и вы захотите поболтать. Я записан как мистер Роджерс. Заглядывайте, если хотите. Угощу вас выпивкой или пристойным кофе.