Юрий Чуб - Гибель общаги

– Мне по делам срочно надо, понимаешь!

– А если Затворов спросит?

– Скажи, что я на операции «Перехват».

Суставин для верности написал Девяткину краткую инструкцию, отдал ему ключ от кабинета и поспешил на улицу по черной лестнице.

Рич предупредил директора рынка Кемаля, что будет только к обеду. Кемаль пообещал прикрыть. Рич глотнул зеленого чая и, оставив Колю на попечении Ильи, поспешил на работу.

От родного метро «Алтуфьево» до рынка он доезжал обычно минут за 20. Но от «Коньково» с учетом двух пересадок пришлось колыхаться почти час.

Сев в последний вагон метро, он примостился на крайнем сиденье рядом с толстой дремлющей теткой. Раскрыл папку. Теперь он внимательно читал то, что до этого только пролистал.

На первых страницах шло подробное описание трупа девушки. Здесь имелись выводы судмедэксперта о причине смерти и предполагаемом времени ее наступления. По всему выходило, что Алина Барабаш была задушена ночью, между 2 и 3 часами.

«Смерть наступила вследствие пережатия участка шеи между подъязычной костью и щитовидным хрящом, в результате чего поступление кислорода в легкие было полностью прекращено».

Ну и косноязыко же они излагают.

В то же время эксперт отмечал, что Алина была найдена под окном в 13.15 дня, где пролежала около двух часов. «На это указывает характер изменений на коже под воздействием грунта…»

Значит, ее сбросили из окна где-то около 11.15. Получается, с 3 часов ночи до 11 утра бездыханное тело Алины находилось в комнате. То есть целых восемь часов Илья ждал 11 утра, чтобы потом средь бела дня выбросить тело из окна? Но зачем ждать? И зачем вообще выбрасывать тело?

Рич недоуменно воззрился на похрапывающую тетку, словно ожидал от нее ответа.

«Если Илья убийца, это поступок психа. Но на психа он вроде непохож».

Рич перевернул страницу. Углубился в обоснование версии, по которой подозреваемым был признан Илья Муромцев. Студентки Оксана Болдурец и Вероника Кузнецова из соседней 32-й комнаты рассказали, что накануне поздно вечером слышали в 33-й комнате раздраженные голоса и ругань. Соседки утверждали, что Алина с Ильей выясняли отношения. Правда, эти Оксана и Вероника путались в показаниях. Первая говорила, что пара ругалась в 11 вечера, вторая – что около полуночи. Ну допустим, они не следили за временем. Но! Следствие делает вывод, что убийство случилось после ссоры. Дескать, Илья в состоянии аффекта набросился на Алину и задушил.

Но ведь ее задушили в 2–3 ночи. Между ссорой и убийством прошло не меньше двух часов.

В динамиках прозвучало название нужной станции. Рич захлопнул папку, вытиснулся из седловины между поручнем и спящей толстухой и вышел из вагона.

На рынке ему поразмышлять не дали. Он даже присесть не не успел.

Торговцы-курды обступили домик администрации и принялись галдеть, что их хозяин на месяц задержал зарплату. Встав перед возбужденными бородачами, Рич набрал номер арендатора. Долго-долго слушал гудки. В ушах стоял нестерпимый гул. Курды кричали, что им нечем кормить свои семьи, размахивали руками.

Трубку наконец взяли.

– Слюшаю…

– Алан, ты?

– Нэ, это Гасан.

– Гасан, а где Алан?

– Всё в порадкэ, Рыч. Он у хазяина на дачэ. А кто там шюмит?

– Курды хотят зарплату.

Гасан разразился осетинской бранью.

– Ладна, скажи им, скоро буду, дэнги прывезу.

Рич кое-как угомонил толпу. Курды стали рассасываться. Но торговые места никто не занял. Они посбивались в кучки и стали о чем-то шептаться. Было видно, что без денег они работать не будут.

Ну и хорошо. Значит, до приезда Гасана никто не будет его дергать к покупателям, чтобы перевести какую-нибудь мудреную фразу.

С этими курдами вообще не соскучишься. В торговле они до жути экспансивны и вспыльчивы. То ли дело азербайджанцы или афганцы. Эти расхваливают товар чинно и нараспев, руками зря не машут.

Рич отпер домик администрации и вновь погрузился в изучение дела об убийстве студентки.

Вскоре приехал Гасан – резко заскрипели тормоза его серого джипа. Рич достал из холодильника бутылку с негазированной водой, сделал пару глотков. Прислушался. На улице снова заклокотала гортанная курдская речь. Гасан огрызался по-осетински. Судя по всему, деньги он не привёз.

«Надо бы выйти», – подумал Рич, тревожно глянув в окно. Курды привычно взмахивали руками, Гасан лениво поплевывал на грязный бетон.

«Ладно, он все уладит, не в первый раз», – решил Рич.

Однако шум за окном нарастал. Гомон и ругательства перекрывали друг друга, яростно сталкивались, обрастая новыми голосами. Обстановка накалялась. Причем курды уже орали не про зарплату, а жаловались, что работают без выходных, живут в скотских условиях в подвале, что на рынке нет туалета. Пригрозили пойти на прием к главе управы. Бровастый горбоносый Гасан тоже заорал.

Нет, надо все же выйти.

Рич быстро встал из-за стола и открыл дверь администрации. Он увидел, как Гасан брезгливо отталкивает кого-то из курдов и бормочет по-осетински: «Вонючка».

Рич похолодел: с ума сошел!

Лезвие блеснуло быстрее, чем он успел метнуться вперед. От удара Гасан икнул и ощерился. С его губы соскользнула кровавая слюна.

Курды мгновенно рассыпались кто куда. А Гасан остался на месте, сжав пальцами рукоятку ножа, торчащего из его паха.

Рич бросился к нему.

– Звони! – прохрипел Гасан.

Но было поздно. Приехавшей скорой осталось лишь накрыть осетина черной тканью. Беднягу увезли под стенания брата Алана и его визгливые брызгастые заклинания отомстить.

Полиция забрала с собой Рича и двух перепуганных курдов, которых сумела отловить. Остальные скрылись, побросав на рынке своё барахло.

Рича препроводили к следователю Челебадзе, которому было поручено расследовать убийство Гасана Чахкиева. Но толку от его допроса было мало. Убийцу Рич не разглядел. Куда могли податься курды, он не имел ни малейшего понятия.

– Если понадобитесь, мы вас вызовем. Подпишите вот здесь, – устало сказал следователь.

Телефон Челебадзе прозвенел в тот самый момент, когда Рич ставил свою крохотную, чечеточно-муравьиную подпись.

– Да? Серьезно? – протянул Челебадзе, изумленно косясь на арабиста. И левой рукой уже комкал его временный пропуск.

Вопросительный взгляд Рича был следователем решительно проигнорирован. Губы Челебадзе сжались так сурово, что даже усы встали дыбом.

Через секунду всё разъяснилось. На рынке был произведен обыск, и в столе у Рича нашли дело об убийстве студентки.

– Откуда оно у тебя?

Рич молчал, ругая себя самыми последними словами.

– Пойдем за мной, – велел следователь.

Пришлось плестись за Челебадзе, обреченно дыша густой прянью его туалетной воды.