Юрий Чуб - Гибель общаги

Они вошли в кабинет, на двери которого белели две облупленные таблички – «Суставин» и «Пантелеев».

Первая фамилия повергла Рича в уныние. Он со вздохом вспомнил о пьяном капитане полиции, которого он на свою голову вырвал из лап уличных грабителей. Как говорится, круг замкнулся.

Но самого Суставина в кабинете не оказалось. Вместо него сидел какой-то сытый майор и читал газету светских сплетен.

– А где Серега и Паша? – спросил Челебадзе.

– На задании.

– Ааа. Слушай, Девяткин, у этого типа нашли Серёгино дело. Пусть он с ним разберётся. У меня своего геморроя по горло.

Челебадзе с такой пылкостью рубанул ладонью по своему кадыку, что впору было уверовать в реальность его причудливого диагноза.

Девяткин указал Ричу на свободный стул. «Похоже, это Пантелеев», – решил арабист.

– Откуда у тебя дело Суставина? – грозно спросил майор.

– Нашел.

Девяткин поднялся и стал расхаживать по кабинету, важно супясь. Тягостная пауза затягивалась.

Рич от безысходности принялся разглядывать обшарпанный кабинет, в котором было два облезлых стола и три стула, постер на стене с «Мисс МВД-2022» (один угол отклеился и загнулся), плакат с актерами из криминального сериала. Поразил гвоздь, торчащий из стены, с рассеянным вокруг него хороводом дырок. Можно было подумать, что здесь кого-то хотели повесить, а потом передумали и расстреляли.

На одном из столов валялась визитка. Извернув шею, Рич прочитал: «Лейтенант Пантелеев П.В.».

Вот те на! Кто же тогда этот майор перед ним? Явно не Суставин. «Или Суставин, но однофамилец!» – мелькнула спасительная догадка.

– Та-ак, – протянул Девяткин и строго взглянул на Рича. – А ну-ка покажи свои документы.

Рич протянул паспорт. Девяткин открыл и удивился.

– Рич? Это что за имя такое?

– Отец голландец.

– Не похож ты на голландца.

– А какие они, по-вашему?

Майор почесал ухо.

Вдруг комната сотряслась, словно дверь подорвали гранатой. В кабинет бульдожисто ввалился полковник Затворов.

– Что ты здесь делаешь, Девяткин? Где Суставин, где Пантелеев? – прорычал он.

– На задании.

– На каком задании?!

Девяткин сглотнул слюну. С перепугу он все забыл.

– Это по нашей просьбе, – неожиданно встрял Рич. – Мы попросили срочно направить сотрудников полиции на наш рынок. Очень уж много левых торговцев развелось.

Рич предъявил Затворову свою визитку, блестевшую стильной гравировкой: «Заместитель директора администрации Алтуфьевского рынка».

– Так бы сразу и сказали, – проворчал Затворов. – Только зачем Суставина с Пантелеевым дергать? Не могли стажеров послать?

– Наш директор попросил, чтобы рейд был представительным, – не моргнув, соврал Рич. – Обстановка накаленная, нелегалы совсем обнаглели. Сегодня до поножовщины дошло, торговцы зарезали хозяина лотков.

– Как только эти любители спецопераций появятся – сразу ко мне! – буркнул Затворов. – Сейчас главное – дело убитой студентки. Пусть мне этого Илью Муромцева из-под земли выроют!

Затворов умчался. Девяткин вытер пот.

– Ловко ты это с рынком придумал, – благодарно пробубнил он.

– Может, отпустите? – с надеждой спросил Рич.

– Не могу, друг. Сам понимаешь… это самое…

Он набрал номер Суставина. Долго слушал длинные гудки, пока не дождался нежного девичьего «Абонент не отвечает».

Суставин недоуменно уставился на голый пол в прихожей, где еще утром валялась обувь. А теперь ничего не валялось, кроме комьев грязи. Вешалки для одежды были пусты.

Опорожнен был и холодильник «Днепр». Кукожился там один какой-то йогурт, безнадежно просроченный.

В ванной тоже оказалось голо и пустынно. Ни тебе зубных щеток, ни мыла.

А ведь мыло было, ухватил он за отогнувшийся уголок утреннюю мутную картинку. Вот здесь, справа в зеленой мыльнице. Утром он отмывал этим выскальзывающим из нервных рук куском запекшуюся на виске кровь.

«Неужели они съехали?»

Капитан растерянно опустился на стул.

Исчезли коробки с аудиодисками. И ноутбук, стоявший в комнате, испарился. Лишь чистый прямоугольник зиял посреди пушистой от пыли столешницы.

«Хорошо, съехали. Допустим. Но папка с уголовным делом им зачем?» – ерошил голову капитан.

Он заметался от шкафа к дивану в нарастающем ужасе, представляя фатальные последствия случившегося, вплоть до разжалования и изгнания из органов.

«А если это какие-то прожженные хмыри, которым лишь бы стащить? Сейчас небось глумятся, вырывают листы, или что похуже» – взвизгивал в нем паникер.

«Погоди, но ни деньги, ни документы они не тронули. Да и не похожи они на хмырей», – сглатывая ледяную слюну, отзывался здравый голос.

«Это очкастый непохож, а второй, небритый и нечесаный – вылитая рвань! И пока ты здесь торчишь, твоя папка уже идет из-под полы на каком-нибудь блошином рынке!» – не унимался паникер.

«Да кому она нужна, эта папка», – оцепенело отбивался голос трезвости.

С трудом капитан сумел взять себя в руки. Для этого, правда, пришлось расколошматить ни в чем не повинный стул и вонзить в пол кухонный нож. И еще выкурить подряд три сигареты.

Он повторно, на этот раз тщательно и въедливо обследовал квартиру. Внимательно изучил липкие следы посуды на кухне, затем темные разводы на линолеуме в коридоре. В квартире имелся диван, на котором, судя по его целлюлитным ямкам-примятостям, регулярно спали. Сложенная раскладушка тоже явно не простаивала – Суставин обнаружил на ней пару волосков.

Плюс в квартире имелись два матраса. Правда, свернутые в рулоны. Развернув один из них, Суставин его тут же узнал. Это на нем он провел минувшую ночь. Вот и клякса запекшейся крови, своей бесформенностью напоминающая птичье дерьмо.

Второй матрас пах кислым потом и застойным перегаром.

Похоже, в квартире обитали трое.

Сознание капитана напряглось, пружинно сжавшись в точке, которая отвечала за воспоминание. Он ворочал жернова памяти туда-сюда.

Но события вчерашнего вечера безнадежно угасли, и раздуть из этих мертвых углей новое пламя не получалось.

Сегодняшнее утро еще худо-бедно брезжило. Вот он видит перед собой небритую физиономию спящего. Ту самую неопрятную, с прыщами на щеках и подрагивающей соплей в носу. Кроме него, в комнате никого.

Вот спустя какое-то время он, шатаясь, бредёт по бесконечному коридору. Посещение туалета. Далее обрыв…

Новое видение – смуглый тщедушный парень в очках с ноутбуком на диване. Кажется, в наушниках. Парень не обращает на него никакого внимания. А может, совсем наоборот, что-то ему говорит.

Новый провал…

Суставин застонал. Он помнил, что пришел в себя только на улице у киоска, когда наконец остограммился с помощью парочки шкаликов. До тех пор был словно зомби.