Дмитрий Григорьев - Проклятие египетской жрицы

– А если и вечером они меня не примут и укажут на дверь?

– Главное, милый, что я тебя приняла! – она погладила меня по небритой щеке. – Ну, а если что не так, то будем действовать по русской народной поговорке!

– Это по какой! С милым рай и в шалаше?

– Если милый атташе! – рассмеялась она. – Нет, по уже проверенной. Его в дверь, а он в окно!

После ужина, мы пошли вместе выгуливать Тоби.

– Не зайдешь? – кивнула Танюшка на дом Петьки Дмитриева, когда мы проходили мимо.

– Даже не знаю, – протянул я. – Мы не виделись лет десять, да и расстались мы не очень хорошо. А он что, у родителей живет? Я-то думал, что такой видный хлопец женится на богатой красавице с квартирой в центре!

– Может, и так, но я недавно видела его в автобусе. А почему вы плохо расстались?

– Ну, не то чтобы плохо, но я думаю, он на меня обиделся.

– За что?

– Да есть за что!

– Не хочешь, не говори. Я не любопытная. Если мне говорят, я слушаю, а нет, я не выпытываю.

– Я просто не знаю, насколько ты ревнива!

– Только не говори, что у вас с ним что-то было! – рассмеялась она.

– Ты не ответила, – улыбнулся я.

– Я за собой этого раньше не замечала, но мне почему-то кажется, что тебя я буду ревновать!

– Ну, если твоя ревность имеет только условное наклонение, слушай.

И я рассказал ей о своей первой подружке, которую сумел соблазнить. Конечно, «соблазнить» было громко сказано. Эта известная пожирательница сердец нашего медучилища сама затащила меня в постель. Однако моя первая попытка стать мужчиной с треском провалилась. Я настолько был сконфужен, что в оправдание своей неудачи ляпнул про Петьку, у которого в первый раз тоже ничего не получилось. Но Петьке повезло больше. Его медсестра с летней практики оказалась женщиной мудрой и, успокоив своего неопытного практиканта, под утро получила от него все что хотела. Мне же пришлось отдать остатки стипендии на такси для разочарованной подружки.

– Тогда я знал о женском коварстве только из книжек! – глянул я на реакцию Танюшки.

Она, как ни в чем не бывало, вышагивала рядом, держа меня под руку, ничуть не смущаясь моих откровений.

– На следующей дискотеке, – продолжил я, – Петька начал клеить мою бывшую прихехе.

– Почему бывшую?

– Второго шанса мне не дали, и отправили в отставку с жесткой резолюцией: «На словах ты герой, а не деле геморрой!»

– Дура! – резюмировала Танюшка.

Я спорить не стал, хотя в юности, я действительно болтуном был еще тем!

– Так вот, на Петькины притязания она со смехом ответила, что ей хватило одного девственника с не работающим прибором и что второго она уже не перенесет! Петька ничего не сказал, но глянул на меня так, что и без слов было все ясно. А через два месяца мы выпустились. Петьку пристроили служить фельдшером в военном городке под Красным Селом, а я на три года «загремел» на флот, и в отличие от Петьки «мальчиком».

– Я такого звания не знаю! – улыбнулась Танюшка.

– Это гражданское звание! Пойдем-ка домой, я ознакомлю тебя с процессом присвоения «мальчику» внеочередного звания «мужчина»!..

Ранним утром мы уже стояли на платформе. Обняв сладко зевающую Танюшку, я размышлял о превратностях судьбы: «Подумать только! Почти каждый день я видел крыши Тимяшкино из окон лаборатории и даже не догадывался, что под одной из них живет моя судьба!»

День пролетел на одном дыхании, а нервное ожидание встречи с родителями Танюшки лишь обостряло ощущение счастья.

Когда мы появились на пороге, то родители выглядели напуганными больше меня. И не удивительно. Их светящаяся от счастья дочь появилась в сопровождении одетого с иголочки франта, который одной рукой держал огромный букет, а другой новый, еще с бирками, чемодан.

– Познакомьтесь, это Рик! – вошла первой Танюшка.

– Иностранец что ли? – не отрывая от меня взгляда, холодно спросил отец.

– Так точно, финн! – отрапортовал я.

– Это мой отец Николай Иванович, а это мама Валентина Петровна.

– Проходите, проходите! – опомнилась хозяйка.

– Это вам! – протянул я ей цветы и подумал: «Так вот чьи огромные глаза унаследовала Танюшка!»

– Спасибо! – расплылась в улыбке Валентина Петровна и повернулась к дочери. – Ты, когда звонила, могла бы предупредить, что твой знакомый иностранец!

– Да какой он иностранец! – прыснула дочь. – Это однокашник Петьки Дмитриева!

Упоминание знакомого имени сразу же разрядило напряжение.

«Не зря педагогам преподают психологию!» – похвалил я про себя Танюшку.

– На побывку? – кивнул на чемодан Николай Иванович.

– Да нет, не сегодня-завтра в поход!

– Балтийское море?

– Зеленое море, – и, увидев недоуменный взгляд хозяина, добавил: «тайги».

– Рик идет медиком в таежную экспедицию! – вставила Танюшка и пребольно толкнула меня в бок. – Прекрати сейчас же! – прошипела она.

– И где же твой знакомый планирует остановиться до начала своего турпохода? – спросил у нее отец.

«Похоже, я переборщил! А все мой поганый язык! Теперь точно выставят за дверь!»

– У нас! – ничтоже сумняшеся ответила моя красавица.

– Я вас не стесню! – быстро добавил я. – Я могу с Тоби на коврике.

Ее отец жег меня взглядом, что-то лихорадочно соображая. Тоби, как назло, меня не признавал, хотя мог бы и помочь уйти из-под обстрела глаз пограничника. Но, видимо, новая одежда пахла финнами и отбивала знакомый запах.

– Хватит стоять на пороге! – вмешалась хозяйка. – Давайте раздевайтесь и за стол!

Я замялся, не зная, куда приткнуть чемодан с финскими шмотками. Николай Иванович взял его у меня и как пушинку закинул на платяной шкаф в прихожей.

– Раздеваться и мыть руки! – наконец выдавил он.

Мы только этого и ждали. Наперегонки кинулись в ванную и закрыли за собой дверь. С облегчением вздохнув, мы открыли воду и стали целоваться, как будто не виделись сто лет!

Сквозь закрытую дверь я услышал короткий приказ:

– Мать, задерни шторы! – И тот же грозный голос прервал нас: – Отставить плескаться! Еда стынет!

Когда сели за стол, Тоби наконец расчухал, что я это я, и стал тянуть меня за новые джинсы, пару раз в азарте прихватив ногу.

– Тоби не всякого принимает! – заметила Валентина Петровна.

– В отличие от нашей дочери! – с долей ехидства ответил муж и обратился ко мне:

– Я надеюсь, Татьяна сказала, что она из семьи военных?

Я кивнул и быстрее прожевал кусок отбивной.

– Очень вкусно! – похвалил я хозяйку.

– А ты сам-то в армии служил? – наседал глава семьи военных.

– Да куда ж я денусь с подводной лодки?! На Черноморском флоте, три года как с куста!

– Как я понимаю, фельдшером? На берегу или на корабле?

– На флагманском крейсере!

– Тогда, мать, не грех и по сто! – обратился он к жене.