Аморе Д'Лиссен - Путь III. Зеркало души

Вторая группа, праведники – это люди, которые не могли и никак не должны были попасть в мои владения, но которых само провидение привело в мои объятья. Всё это впечатляющие истории и истинные трагедии судеб, развлекающие мой разум и доставляющие удовольствие. Это своего рода подарок судьбы или исключение из правила, но не более. Все они мои трофеи, но, к сожалению, они вовсе не моя, а чья-то чужая добыча – ибо я не в силах влиять на их судьбы при жизни…

Третья группа – обычные люди, души которых, трепещущие при малейшем дуновении ветра, вполне могут стать желанными трофеями в моей охоте…».

«А что с четвёртой категорией?» – поинтересовался юноша, глядя на потустороннее существо, мечтательно задумавшееся о чём-то далёком.

«Последняя группа – это души, которые волею судьбы, стали для меня намного более ценной и желанной добычей, чем все остальные вместе взятые…» – добродушно улыбнулся Кот, обнажив ряды острых как бритвы зубов, мягко продолжив – «Знаешь ли, меня мало занимают меркантильные соображения об энергии и пище. Равно как меня не трогают и высокие мысли о добре и зле, балансе тьмы и света и прочей ерунде, которой вы, смертные, уделяете столь много пустого внимания. Что же меня, действительно, занимает, так это добыча, избежавшая своей участи – души так или иначе ускользнувшие из моих цепких лап. Это пробуждает во мне тьму и неистовую жажду охоты, снова и снова заставляя кровь кипеть в моих жилах…».

«Это многое объясняет…» – улыбнулся юноша и, посмотрев на сверкавшие за окном молнии и доносившиеся раскаты многократно усилившего грома, переместил фигуру на доске, сделав свой очередной ход. После чего молодой человек откинулся на кресло и, снисходительно посмотрев на белоснежного двухметрового кота, огромные глаза которого пристально уставились на шахматную доску, мягко произнёс – «Извини, Демон, но тебе не суждено выиграть в данной партии…».

«Это ещё почему?» – с явным недоумением и долей раздражения в голосе произнёс Котяра, нервно поглядывая на шахматные фигуры.

«Лично я вижу мат в три хода…» – спокойно пожал плечами Алик, с улыбкой добавив – «Посмотри на доску внимательно…».

Разразившийся за окном ливень непрерывно барабанил в стекло на фоне ударов грома, раскаты которого сотрясали весь дом…

Пушистая бестия, обняв голову лапами, с ужасом в глазах склонилась над доской, оценивая обстановку на шахматном фронте. Спустя несколько минут, Кот, со всеми силами вцепился лапами в деревянный стол, оставляя на нём следы глубоких когтей, после чего пригнул уши и, подняв морду вверх, дико завопил – «Аааа! Опять?! Это невозможно! Да будь ты проклят!!!».

Спустя мгновение, вернув себе самообладание и поняв, что подобная демонстрация реакции на поражение перед обычным смертным явно не украшает его антураж, Кот, заметно расслабившись, откинулся на кресло и с деловитым тоном произнёс – «Да, похоже, Шахматист, на этот раз тебе снова удалось выиграть – я признаю своё поражение…».

С последними словами потустороннее существо движением пушистой лапы небрежно уронило чёрного короля, в знак завершения игры, оценивающе поглядывая на сидевшего напротив, но отнюдь не ликовавшего победителя…

«Я принимаю твоё поражение, Демон…» – благосклонно улыбнулся Алик, спокойно добавив – «Впрочем, знаешь, даже странно – мне казалось, что ты предпочтёшь играть до самого конца. И, тем не менее, партия завершена…».

Пушистая бестия, шерсть которой от этих слов встала дыбом, распрямилась во весь рост и, с яростью в глазах пододвинув свою морду к зарвавшемуся юнцу, прошипела – «Что ты сказал?! Да как ты, смертный, вообще посмел обмануть меня, Демона?!».

«Я бы никогда не посмел…» – добродушно улыбнулся Легасов и, сделав глоток кофе, снисходительно пояснил – «Я всего лишь сказал, что тебе не суждено выиграть в данной партии, впрочем, это вовсе не значило, что ты её обязательно проиграешь. В действительности, же у тебя была возможность сыграть эту партию вничью. Впрочем, что есть шахматы, если не логические умозаключения, дополненные элементами обычной человеческой психологии? Вот видишь, Демон, я и не думал тебя обманывать – это судьба… Просто судьба…».

Едва сдерживая приступ нахлынувших эмоций, Кот со злостью ударил лапой по столику с такой силой, что кофейник с остатками напитка, осколки фарфоровых чашек и шахматные фигуры разлетелись во все стороны комнаты. После этого сделав несколько глубоких вдохов и придя в себя, Кот, окончательно поняв, что партия сделана, сел обратно в кресло, сердито взглянув на успокаивающий и умиротворяющий огонь, пылавший в глубине камина…

«Я бы остался ещё ненадолго, но, сам понимаешь, пора…» – извиняющимся тоном с улыбкой произнёс юноша, белоснежная рубашка которого была безнадёжно заляпана остатками кофе, щедро окропившими всё вокруг. Вставая с кресла, молодой человек поинтересовался – «Полагаю, что ты, Демон, несмотря на своё поражение, сдержишь своё обещание…».

«Да, да, разумеется – помнится, я обещал дать прощение грешной души. Я выполню то, что обещал, поскольку, договор есть договор…» – нехотя и с явным неудовольствием признала пушистая бестия, после чего, немного помолчав, с заметным сожалением и грустью в голосе произнесла – «Знаешь, Алик мне искренне не хочется тебя отпускать. По правде сказать, мне будет сильно не хватать как твоей безмерной дерзости и холодного высокомерия, так и той занимательной и интересной игры, что с твоим появлением развернулась в душах людей, возомнивших себя вправе судить других по нормам некоей высшей справедливости…».

«Спасибо за лесть…» – внимательно глядя в огромные зелёные глаза потустороннего существа, кивнул юноша, с улыбкой добавив – «И, тем не менее, надеюсь, ты, Демон, понимаешь, что я бы сильно скривил душой, если бы сказал, что и мне самому жаль покидать это место…».

«Разумеется…» – с огорчением произнёс Кот и, с грустью вздохнув, ещё раз взглянул на бушевавшее в камине пламя, рассудительно добавив – «Признаться честно, за все эти годы оно мне тоже порядком поднадоело. Впрочем, как только наш договор будет исполнен – я получу свою свободу. Готовься, Шахматист…».

«В смысле? И к чему?» – мягко с удивлением поинтересовался Легасов.

«Чтобы отпустить душу, мне придётся забрать тело – забрать до последней капли крови…» – с леденящей душу улыбкой напомнила пушистая бестия, цинично добавив – «Разумеется, это будет больно – больно как никогда. И не говори, что я тебе об этом не предупреждал…».

«Чьё тело?» – с искренним непониманием в голосе повторил юноша.

Сидевший напротив двухметровый Котяра коварно улыбнулся, обнажив острые зубы, и, отрицательно покачав головой, медленно произнёс – «Что на этот раз, Шахматист? Разумеется, твоё – раз ты просил прощение своей грешной души».