Нора Робертс - Без срока давности

– Я вас умоляю! – Вайатт с раздражением вытащил из кармана телефон. – Сейчас вызову службу девять-один-один на его личный номер, что, естественно, тоже ему не понравится. Зато положит конец этому цирку. – Вайатт нахмурился. – Звонок не проходит – даже на голосовую почту.

– Значит, похитители достаточно умны, чтобы уничтожить телефон, – заметила Ева. – Кто его новый риелтор?

– Понятия не имею. Тоже полнейший цирк. Эдвард вернется к Сайласу, как только оба остынут.

– Они повздорили?

– Эдвард уволил Сайласа пару недель назад, когда тот отказался выставить на продажу дом на Спринг-стрит.

– Сайлас не может выставить его на продажу, – продолжила Тресса, – поскольку дом не находится в единоличном владении.

– Я в курсе. У сенатора Миры есть враги?

Вайатт презрительно фыркнул и шлепнулся на диван.

– Чей это кофе?

– Угощайтесь, – ответила Ева. – Я к нему не притрагивалась.

– Эдвард был юристом, судьей, потом сенатором. – Вайатт хлебнул кофе. – Дня не проходило, чтобы он не нажил очередного врага.

– С тех пор как мы познакомились, Эдварду постоянно угрожали, – прямо сказала Тресса. – О любом сколько-нибудь серьезном случае сообщалось в полицию. Однако с тех пор, как Эдвард ушел из конгресса, угроз стало намного меньше.

– Есть у вас кто-нибудь конкретный на примете? – Ева немного помедлила и продолжила: – Кто-нибудь из женщин, с которыми он встречался? Брошенная любовница или муж, недовольный их связью?

– Я не вмешиваюсь в личную жизнь Эдварда, – сухо ответила Тресса, а Вайатт подался вперед.

– Нельзя, чтобы слухи о внебрачных связях сенатора просочились в прессу!

– Мистер Бук, слухи меня не интересуют. Я просто хочу найти сенатора Миру. Сбор данных о его личной жизни входит в мои обязанности ни больше ни меньше.

– Я вас предупреждаю…

– Осторожнее с предупреждениями, когда речь о моих обязанностях. С кем он сейчас встречается?

– С какой-то художницей. – Вайатт начал было протестовать, но Тресса метнула на него гневный взгляд. – Для нас важнее найти Эдварда, чем сохранить лицо. Молодая женщина, имени я не знаю – действительно стараюсь не вникать. Эйден может выяснить.

– Не надо, я уже выяснила – причем, как ни странно, в прессу не сообщила. Детектив Хэнсон свяжется с вами для повторной беседы. – Ева встала с кресла. – Он ведет расследование от отдела по розыску пропавших без вести. Если появятся новые сведения, позвоните ему или мне.

– Можем мы еще чем-то помочь? – спросила Тресса.

– Выясните имя риелтора. Всего хорошего.

Они пробрались через общий офис и вышли в вестибюль.

– Ты разве не хочешь взглянуть на список его деловых встреч? – спросила Пибоди.

– Институт кишит юристами. Без ордера никуда заглянуть не выйдет, а ордер я получу, только когда речь пойдет об убийстве. Пока пусть этим займется Хэнсон – перешли ему имя шофера и бывшего риелтора. А мы поговорим с женщинами из списка, сыном и дочерью сенатора… – начала Ева, глядя на часы, – но позже. Мы пробыли здесь дольше, чем я рассчитывала.

– Едем в Центральное? На посвящение Трухарта?

– Едем в Центральное, – подтвердила Ева.

– Ура!

– Отставить «ура». Впечатления, наблюдения, выводы? – спросила Ева, входя в лифт.

– Все просто помешаны на статусе, а это обычно исходит от начальства. Я-то думала, в подобных организациях – исследовательских институтах, группах активистов и так далее – все более скромно, где-то даже убого. Мое чутье ни на кого не среагировало. По крайней мере, на сей раз. Макдональд, похоже, искренне обеспокоена. Бук – не особо.

– Почему, как думаешь?

– Мне кажется, как человек сенатор его мало интересует. Нет? Думаешь, дело не в этом?

– Может, и в этом – хотя бы отчасти. По-моему, Бук считает, что сенатор просто укатил куда-то с художницей или еще какой-нибудь девицей. Такая версия кажется ему более правдоподобной, чем похищение.

В вестибюле Ева натянула на голову шапочку со снежинкой – столько же от холода, сколько от сентиментальности.

– Макдональд права, – заметила Пибоди. – Когда Эдвард был сначала судьей, а затем сенатором, у него наверняка образовался внушительный список врагов. Он всегда был сторонником жестких мер – и в суде, и в конгрессе. Пропихивал свою политику. Эдвард по-прежнему участвует в политических ток-шоу и чуть ли слюной не брызжет, когда с чем-то не согласен. Сейчас широко обсуждаются государственные расходы, а он выступает против многих программ социального обеспечения. Во время своего последнего срока в конгрессе он очень резко высказывался по поводу закона о профессиональном родительстве. Приводил цифры, сколько сэкономит государство, если урезать выплаты. Заявил, что его жена с удовольствием сидела дома с детьми и не взяла ни цента правительственных денег.

– А никто не напомнил, что его жена и так купалась в роскоши? Кроме того, у нее наверняка был целый штат прислуги – задницу даю на отсечение.

– Ну да, к тому же Акт о профессиональном родительстве пользуется большой популярностью, поэтому рейтинг сенатора и упал. Аналитики считают, что Эдвард не стал баллотироваться снова, потому что понимал: ему все равно не выиграть.

– Аналитики?

Пибоди пожала плечами и уткнулась подбородком в складки шарфа.

– Смотрю иногда политические ток-шоу, пока занимаюсь рукоделием. Макнаб не возражает. Когда выступает кто-нибудь вроде нашего говносенатора или депутатши Видали… Ты ведь знаешь, кто такая Видали?

– Не знаю и знать не хочу.

– Видали – ханжа и лгунья. Терпеть не могу, когда она и ей подобные начинают вещать о том, чего ждет от них Бог. Как будто они с Богом запанибрата – не то что мы, простые смертные. Я просто зверею. А потом у нас бурный секс.

Еве захотелось приподнять бровь.

– С Видали? – уточнила она.

Пибоди с трудом подавила смешок.

– Ну да, мы в друг друге просто души не чаем. Если серьезно, мне все время хочется ее стукнуть. Смотрю на Видали и думаю: «Так бы и врезала по твоей лживой роже». А вместо этого сигаю на Макнаба, и все довольны.

Ева подумала о шарфе, который подарила ей Пибоди. Интересно, сколько раз она сигала на Макнаба, пока его вязала?.. Пожалуй, лучше об этом не думать.

Ева завела двигатель и проскочила в крошечный зазор между машинами, не обращая внимания на несущиеся вслед автомобильные гудки.

– Немного передохнем после церемонии и снова за работу. Первым делом поговорим с художницей.

– Ей ведь и тридцати еще нет? Фу, какая гадость! А я ведь вообще-то предрассудками насчет возраста не страдаю.

– А что говорят аналитики?

– По телевизору – ничего. Может, у них негласное правило такое? Зато на форумах и в политических блогах много слухов про похождения Эдварда. И не только Эдварда, но сейчас речь именно о нем, так что… Про художницу, правда, не слышала. Пока.