Оксана Заугольная - Горькие яблоки

Но окончательно она поняла, что вытащила свой счастливый билет лишь, когда магик прицепил к её браслету портал прямо в покои в мансарде над торговой площадью, где уже через несколько мгновений она без устали доказывала ему, что фантазия цветочников куда изысканнее местной. Если бы её видел Хенрык… нет, для него же было бы лучше, чтобы он её не видел.

– Лучше, если ты будешь появляться прямо здесь, – заметил Манфред словно между делом, отводя взгляд. Он уже снова был одет – просто магия какая-то! Ах да, именно магия… – Здесь всегда будут напитки, фрукты и сладости, и мы сможем пересекаться… примерно в полдень, раз в полдюжины дней.

– И здесь я точно не попадусь на глаза твоей жене, – понятливо кивнула Радка. Злости не было. Конечно, хорошо было бы выйти за магика и хоть так попасть в магический мир. , Но билет сюда у неё уже был, а что до любовника – глупо было бы надеяться, что красивый и богатый достанется ей еще и без довеска. И кому – ей! Некрасивой сельской девчонке, всё богатство которой и было под платьем, да в голове.

Её спокойное упоминание законной супруги почему-то очень обрадовало Манфреда. По крайней мере, целовал он ей шею с такой страстью, что она побоялась, не останутся ли следы. Её муж был старым, а не слепым.

Встречались они всегда только в этих комнатах, совсем не выходя на площадь. «Чтобы никто не донес твоей жене», – говорила Радка, и Манфред благодарно целовал ее пальчики, поражаясь уму и кротости любовницы. Она никогда не просила задержаться подольше, не пыталась его выследить и не накладывала на него чары – как будто знала, что у него есть артефакт против любовных чар. Или просто не считала нужным это делать, ценя возможность просто быть с ним.

Второй вариант льстил Манфреду неимоверно, поэтому он предпочитал придерживаться этой версии.

Что же до Радки, то если бы соседи только знали, что за закрытыми ставнями своего дома некрасивая и скучная дурнушка, осуждающая даже громкий чих, судорожно перебирает засаленные картинки Хенрыка, выискивая что-нибудь такое, чем можно удивить Манфреда!

Похоже, супруга Манфреда в постели была не живее Радки с её Хенрыком, потому как «Цветке» удавалось удивлять любовника буквально в каждую встречу.

– Я люблю цветочные сады! – заявил как-то Манфред, пытаясь отдышаться после «скачек» – утомившаяся искать что-то новое в старых книгах и скабрезных картинках, что заводились у её мужа после поездок на ярмарку, Радка вдохновилась сказкой про драконью всадницу. Сапоги из кожи с металлическими когтями и облегченный боевой шлем с перьями достать было непросто, но результат превзошел все ожидания – увидев Радку только в этих двух предметах, Манфред сам начал напоминать дракона. Глаза его блестели так, словно он собирался сожрать всадницу, никак не меньше.

– А меня? – Радка наклонилась над Манфредом, мазнув его по лицу грудью, которую тот немедленно поймал губами, вырвав у любовницы стон.

– И тебя, – Манфред обхватил её ладонями, прижимая к себе и целуя так, словно эти слова и впрямь что-то значили.

Радке приходилось быть очень осторожной, чтобы не проговориться ни о чем ни мужу, ни любовнику. Сложнее всего было скрывать от второго отсутствие магии. Незапланированные встречи всегда назначал Манфред, присылая моментальную почту на выдуманное имя, и Радка не уставала благодарить этот вид связи, позволяющий отправлять почту без адреса с неверным именем, да еще и получать её через мгновения после отправки. Это было даже быстрее, чем могли себе позволить обыватели из двух соседствующих сел. По счастью, она внимательно слушала Янку, которая любила рассказывать, что друзья ее мужа, ужасно глупые с точки зрения Радки, посылали друг другу письма на выдуманные прозвища. Янку послушать, так у Скарбошек был только один нормальный друг, который, правда, всеми силами избегал всеобщего веселья и общения с женой приятеля.

А еще Радка не уставала благодарить всех богов, что муж прекрасно был осведомлен о её дружбе с Янкой. Ему даже льстило, что его жена продолжает общаться с настоящей магессой. А что для этого она то и дело ездила куда-то для встреч с подругой – это мелочи. Главное, не ныла и не порывалась снова бежать к колодцу. Даже не упоминала об этом. Хенрык в глубине души опасался, что дурь не пройдет, как бы его не уверяли родители невесты, но теперь гордился собой, сумевшим достаточно увлечь девчонку в замужестве, чтобы она и думать забыла о своих глупостях и магии. Всем этим женщинам только и нужна хорошая встряска в постели, и они сразу выкидывают чепуху из головы!

Радка прекрасно знала о мнении мужа не понаслышке – его передавала старая немая ключница Хенрыка. Нельзя же думать, что такой богатый селянин, да еще, если судить по сплетням, потомок магиков, пусть даже и дальний, наверняка дальний, будет сам готовить себе обеды. А сидр? Старуха гнала самый хмельной яблочный сидр на всё село.

Конечно, сначала Радка опасалась, что старая ключница сдаст её со всеми отлучками хозяину. Она, конечно, немая, но жестами владела прекрасно – понятно было до словечка! Однако та отчего-то сразу прониклась добрыми чувствами к молодой хозяйке. Может, потому что Радка не торопилась ею командовать, больше занятая своими хитрыми планами, а может, потому что, как и все в селе, каждый год во время урожая наблюдала, как Радка умывается слезами, поедая очередное горькое яблоко.

Большинство в селе считало её чудаковатой гордячкой, но вот эта немая старуха разглядела в ней что-то, достаточное, чтобы предложить не дружбу, но кое-что куда более нужное Радке. Верность.

Так что Радка и дальше каждую неделю исчезала с помощью браслета, а ключница готовила снедь для её мужа и полные самых красноречивых жестов отговорки о том, где пропадает его молодая супруга.

Радка пила кофе, заедая его клубникой, и пялилась с балкона на прогуливающихся по торговой площади магиков. Она понятия не имела, что ест именно клубнику – её не выращивали в её округе, привозили из садов с юга, а спрашивать она опасалась, и уж точно не догадывалась, что никто в окружении Манфреда никогда не додумался бы есть эти ягоды с кофе. Может, не только дело было в постели, но и такие мелочи тоже заставляли его оставаться с любовницей уже второй год? А что для этого нужно было снимать мансарду в таком недешевом месте – оно того стоило. Вот и сейчас он сидел рядом с обнаженной Радкой, надежно скрытый увивающими балкон растениями, и наблюдал за ней, пока она сама наблюдала за прохожими.

Радке же льстило и внимание, и то, что на неё у Манфреда находилось и время, и деньги. И совсем немаленькие, по меркам даже её небедного, но скупого мужа. Что да обнаженности – она давно поняла, что с фигурой ей повезло. Еще после слов Янки. Конечно, сначала она не поверила, ища подвох в её словах и скрытую издевку, но Хенрык повелся уж точно не на её склочный характер и злой язык. Другого приданого за ней не давали. Впрочем, работая с самого детства в садах, тяжело стать слишком толстой, да и на яблочной диете не слишком разгуляешься. Сладости же она попробовала только с Манфредом.