Дэвид Хэйр - Дыхание жизни

Фрэнсис. Вы что хотите этим сказать? Что я гожусь только на роль примерной спутницы жизни?

Мадлен. А что?

Фрэнсис. Вы думаете, я — всего лишь жена и больше ничего?

Мадлен. А вы и есть жена, кто же еще?

Фрэнсис. По-вашему, я была не более чем надоевшей женой. Так? Вечно торчащей с детьми дома, в Блэкхите. И поэтому не интересной. Вы так не сказали, но именно это вы имели в виду.

Мадлен. Он не жил по-настоящему. А я хотела, чтобы он ожил!

Мадлен возбуждена. Она еще раз идет за пивом и возвращается на место. Фрэнсис смотрит на нее с обидой.

Мадлен. Видите ли, я не читаю романов…

Фрэнсис. Я знаю.

Мадлен. Я не читаю так называемых женских романов. В них читателя пытаются убедить, что катить детскую коляску по улице можно так же драматично, как сражаться на войне. Мне же все это скучно до смерти. Потому что это неправда, понимаете?

Фрэнсис. Вы считаете, что я пишу такое? Вы думаете, я пишу такие книги?

Мадлен. Понятия не имею, что вы пишете, Фрэнсис.

Фрэнсис. Ах, да, конечно.

Мадлен. Я уверена, что у вас там все про богатый внутренний мир. Вот и прекрасно. Из этого можно выжать немало денег.

Фрэнсис. Вы полагаете, я пишу ради денег?

Мадлен. Почему бы и нет?

Фрэнсис. Из-за денег, да?

Мадлен. Нет. (Мадлен опять встает и проходит через всю комнату. Потом снова садится) . Вы это делаете, чтобы придать значимость совершенно незначительным вещам. Вот зачем вы это делаете.

Наступает тишина. Фрэнсис кажется слегка растерянной; она внимательно следит за Мадлен.

Фрэнсис. Я не уверена, что поняла, что вы хотите сказать.

Мадлен. Не поняли?

Фрэнсис. Нет.

Мадлен. А я думаю, всё вы поняли. Что там у вас происходит, какие события? Вы встаете утром, вам надо отвести детей, и вы полчаса выбираете… ну, не знаю, что вы там выбираете, — допустим, выбираете, какой бы комбинезончик им сегодня надеть. Это что? Пустая трата времени? Мгновения, прожитые впустую? Нет, если потом вы можете об этом написать.

Фрэнсис. Вы думаете, я поэтому пишу?

Какое-то время Мадлен холодно смотрит на нее.

Мадлен. Вы говорите, что начали писать уже в зрелом возрасте. Интересно, почему так?

Фрэнсис. Я вам уже говорила.

Мадлен. Разве?

Фрэнсис. Просто потому, что обнаружила в себе талант к этому.

Мадлен. Неужели только потому? И все?

Фрэнсис. Да. (Фрэнсис на секунду замолкает) . Да, только потому.

Мадлен. А может быть, вы подумали, может, почувствовали , что жизнь, прожитая в магазинах детской одежды, не может считаться слишком удавшейся.

Фрэнсис. Нет, мне так не казалось. Почему это я должна была так чувствовать?

Мадлен. А начав писать, вы сможете присвоить любой жизненный опыт, какой только захотите. Разве нет? Разве писатель не это делает? Писатель все перекраивает по-своему, в этом весь трюк. И тогда все обретает вес, обретает смысл. По крайней мере, на первый взгляд. А разве всем не этого хочется? Каждому из нас? Чтобы наша жизнь обрела смысл. Нет? (Мадлен ждет ответа) . Поймите меня правильно. Если вы думаете, что я вам завидую, то вы правы. Это было бы так здорово, нисколько в этом не сомневаюсь! Если бы только жизнь не прошла мимо, если бы жизнь не прошла стороной… Я бы все за это отдала. Это было бы таким утешением. Просто поменять местами несколько слов, подогнать их под нужный трафарет, и они уже больше не режут слух, они вдруг превратились в мелодию. И выходит, что время, в конце концов, не было потеряно зря.

Мадлен говорит с горечью. Фрэнсис отвечает очень спокойно.

Фрэнсис. Я не чувствую, что прожила жизнь впустую. Я растила своих детей. Разве это впустую потраченное время?

Мадлен. Нет. Я не об этом. А о том, что мужчина, которого вы любили, был с другой женщиной. И что все, что он вам говорил, было ложью.

Наступает пауза, в течение которой Фрэнсис решает, как ей ответить на слова Мадлен. Наконец она говорит.

Фрэнсис. Здесь холодно. У вас всегда так холодно?

Мадлен встает и идет к гардеробу, чтобы достать для Фрэнсис теплую кофту.

Мадлен. А теперь, говорите, это будут мемуары?

Фрэнсис. Да.

Мадлен. Не роман?

Фрэнсис. Нет.

Мадлен. Что, просто словесный понос с благими намерениями? Да?

Фрэнсис. Нет.

Мадлен. А что? Обычная история женщины, которую предали?

Фрэнсис. Надеюсь, что нет. Я рассчитываю на нечто более оригинальное.

Мадлен. Что же тогда? «Все Мужчины Подлецы»?

Фрэнсис. Вряд ли.

Мадлен. А то это популярный жанр. Или вот еще: «Я Не Позволю Собой Командовать». Это еще один жанр. «Я Не Позволю Мужчине Собой Командовать».

Фрэнсис. Я действительно не позволю.

Мадлен. И я тоже, представьте. Всегда была против этого. Чтобы все планировать «от сих до сих». (Мадлен протягивает кофту) . Вот, держите.

Фрэнсис. Спасибо. (Надевает кофту и плотно запахивает ее вокруг себя.)

Мадлен. Кстати, раз уж вы спрашивали, если вам действительно интересно, то мы именно из-за этого поссорились тогда.

Фрэнсис. В тот первый вечер?

Мадлен. Да.

Фрэнсис. В тот вечер, когда вы познакомились?

Мадлен. Да. Как раз на тему «Я не позволю собой командовать». Поэтому я и вспомнила.

Фрэнсис. Любопытно.

Мадлен. Вам «любопытно», и что дальше? «Любопытно» — и в следующем году я прочту об этом в книге?

Фрэнсис. Нет.

Минутное молчание. Затем Фрэнсис говорит твердо.

Нет. Просто расскажите.

Мадлен смотрит на нее.

Мадлен. Мы были знакомы всего несколько часов, кажется. В церкви мы слушали Мартина Лютера Кинга. Сидели там, на жестких, длинных скамьях, и уже, наверное, тогда думали: «Это нам запомнится на всю оставшуюся жизнь».

Фрэнсис. Да.

Мадлен. И я запомнила. (Она задумывается) . Потом мы вернулись в его мотель и занимались любовью. Утром он сказал: «Я провожу тебя». А я сказала: «Спасибо, не надо, я сама дойду». (Мадлен улыбается и умолкает) .

Фрэнсис. И потому вы поссорились?

Мадлен. Да.

Фрэнсис. Только из-за этого?

Мадлен. Ну да. Как это часто бывает, на пустом месте…

Фрэнсис. Да.

Мадлен. А потом всегда ломаешь голову, из-за чего так вышло. (Мадлен встряхивает головой.) Я сказала: «Знаешь что, не надо меня провожать. Будто ты мне одолжение делаешь».