Семен Злотников - Прекрасное лекарство от тоски

Александр.Ты пожалеешь!.. Я говорю: ты!.. Ты не можешь!..

Валерия.Могу!..

Александр.Нет!..

Валерия (похоже, все-таки срывается, плачет, буквально визжит). Пей, тряпка! Пей, подлец! Пей, трус! Пей или я!.. (В сердцах отшвыривает кружку и тащит его прочь из комнаты.)

Александр (заметно, растерян и даже напуган). Лера… Лера…

Валерия (и тащит, и бьет, и толкает). Злодей, злодей!.. Измучил, измордовал!.. Сам измучился, меня измучил!..

Александр (падает на колени, обнимает ее ноги). Я не хотел тебе зла, Лера…

Валерия.Выплюнь!..

Александр.Это только мое — я хотел…

Валерия (яростно трудится, тащит). Должен выплюнуть — выплюнешь..

Александр.Лера!..

Валерия.Пей… Лучше пей… Пей же, пей…

Оба скрываются. Но доносятся выкрики.

Голос Александра.Не могу, не хочу!.. Пожалей меня, отпусти!..

Голос Валерии. Ты меня пожалей, пей!.. Я тебя умоляю, пей!..

Голос Александра. Поздно! Поздно!..

Голос Валерии.Еще! Еще! Еще!.. Ты не можешь меня, Саша, еще!.. Я прошу, еще, еще! Еще!..

Тишина. Будто что-то оборвалось…

Свечи молча горят. Возникает Валерия с пустым ведром в руках. Лицо мокрое, вид всклокоченный. Собирает свечи, бросает их в ведро. Внезапно с силой швыряет горящую свечу об пол. Плачет. Впрочем, как будто спохватывается, ползает на коленях по полу, подбирает осколки свечи. И плачет. Громче. И громче… Возникает Александр. Тоже мокрый и тоже всклокоченный, с полотенцем в руках. Однако, по виду, счастливый. Словно утолил жажду жизни из некоего волшебного источника… Устремляется к ней.

Александр.Ты плачешь — зачем?.. Я себя потрясающе чувствую — то есть, действительно, потрясающе… То есть, можно сказать, что даже почти потрясающе — ну, одним словом, потрясающе, ты понимаешь… (Он возле нее на коленях, обнимает ее и целует.) Не злись и не прячься, пожалуйста, Лера, пожалуйста… Смотри на меня, я хочу… Я тебе обещал, что все будет хорошо — видишь, и хорошо…

Валерия.Отпусти…

Александр.Нет, никуда — не пущу… Никуда не пущу, и не дергайся, я не пущу…

Валерия (пытается подняться с колен). Но мне больно…

Александр (и не думает отпускать ее, весело удерживает). Ох, больно, — прости… Я, действительно, больше не буду, прости… Что, тебя что-то мучит?.. (Она дернулась — он засмеялся.) Все-все, я не буду, прости… Прости, я сказал, прости!..

Валерия (устало). Ты не слышишь…

Александр.Хотел тараканов прогнать — вот прогнал, называется…

Валерия.Саша…

Александр.Еще раз, подумай, всего лишь прививка для жизни — и все!.. Или, хочешь, прививка от смерти — и все!.. Как, подумай, — от гриппа, от холеры, от чумы, или еще от заразы…

Валерия (горестно всхлипывает). О, Б-же…

Александр.Поверь мне…

Валерия.Но я не хочу…

Александр.Все равно, это нужно, поверь, нужно, нужно, нужно…

Валерия.Кому?..

Александр.Я не знаю — да нужно!.. Да просто же нужно!.. Тебе не понятно — что нужно?.. Что нужно спасаться — это еще не понятно?.. Похоже, надеешься: как бы воды в рот набрать, да пригнуться, зажмуриться — вдруг, не заметят!.. Или, может, — не вспомнят!.. Или — простят!..

Валерия.Ради Б-га, пожалуйста!.. Саша, пожалуйста!.. (Вырывается, уходит.)

Александр (торопится следом). Лера! Лера!.. Опомнись, куда ты?.. Лера!..

Она ушла — он остался. Стоит и шепчет.

Лера… Лера… Столько хотел сказать… Столько сказать… Эх, ты…

Стоит, задумчив. Промокает полотенцем лицо. Отчего-то внимательно глядит на полотенце — вдруг, задирает голову. Похоже, кровь пошла носом. Чего-то, вдруг, полуразборчивое забормотал и заходил кругами с задранной головой.

Ого-го… ого… У-у… у-у-у… Это — да… Хорошо… Потрясающе… Хорошо…

Вдруг, заскакал на месте с запрокинутой головой.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять…

Вдруг, встал, глубоко-глубоко задышал. Осторожно потрогал руками лицо, внимательно оглядел пальцы… Вытянул руки прямо перед собой и снова внимательно их оглядел. Неторопливо ощупал себя — будто желая убедиться в наличии плеч, груди, живота, бедер… Улыбнулся, радостно зашептал.

А все-таки — все-таки жив… Вот как, оказывается… Ты посмотри-ка… Ух, ты, ух, ты, ух, ты… А-а…

Забирается на стул и кричит.

Жи-ив!.. Жи-ив!.. Все-таки жи-ив!..

Перебирается на стол и ликует.

Я жи-ив! Лера, жи-ив! Жи-ив!..

Возвращается Валерия, решительно собирает остатки горящих свечей. На мужа не смотрит. Задыхаются свечи и свет в жилище помалу убывает.

Нет, все-таки к жизни нельзя быть готовым… Представь, только что — только что! — полное ощущение конца, или кошмарной стены, или прощальной молитвы, или проклятия… И, вдруг, представь, голос — в тебе, над тобой, не понятно!.. — который тебе говорит: все-таки — говорит — надейся, и все-таки — говорит — что-то с тобою еще обязательно случится… Лера! Ты понимаешь?.. У самой черты, вдруг, тебе говорят: э-э, да не бойся ты ничего… Э-э — говорят — да живи пока жив… Получай — говорят — удовольствие, пока можешь… Подумай — говорят — каких человеков и сколько под солнцем ходило — и что?.. И где они все?.. И куда подевались?.. Ушли, испарились, исчезли — подумай — а ты еще жив!.. Тонули, горели, попали под нож и под пули — ты жив!.. От боли, тоски и предательства — жив!.. Удивительно — жив… Невероятно — жив… О-о, Лера, — жив, жив, жив, жив, жив…

Впрочем, последние его откровения звучат уже в полной темноте. Тишина. Валерия включает свет и тут же со стуком роняет ведро на пол. Видит мужа, лежащим на столе, со сложенными на груди руками и закрытыми глазами. В отчаяньи бьет рукой по выключателю, со слезами уходит прочь. В темноте промелькнула фигура — от стола к двери. Резкая полоса света из кухни.

Голос Валерии.Оставь, не хочу, ты опять…

Голос Александра.Я тебе объясню…

Голос Валерии.Нет, пожалуйста, Саша, нет, пожалуйста…

Голос Александра.Почему?

Голос Валерии.Нет! Нет!..

Возникают. Он тащит ее за руку — она упирается.

Александр.У меня никого, только ты… Только ты, Лера, ты, понимаешь, что ты одна…

Валерия.Не хочу…

Александр.Ты все усложняешь, а мы только спасаемся — я и ты…

Валерия (при одном звуке «спасаемся» опять задергалась). Мне не нужно спасаться… Зачем мне спасаться?.. Мне сколько отпущено — столько отпущено…