Семен Злотников - Прекрасное лекарство от тоски

Александр.Видела, как я тону!.. Спокойно смотрела, как я тону!..

Валерия.Не спокойно, Саша…

Александр.…Как меня тащит — смотрела — барахтаюсь, бьюсь, захлебываюсь ужасом, плачу, молю о пощаде…

Валерия.Но, Б-же мой, Саша…

Александр.Я погибал!

Валерия.Нет!

Александр.Один! Один! Погибал! Один!..

Валерия (обнимает его, плачет.) Саша, Сашенька, Саша… Послушай меня, ты послушай: хотела спасти… Если только хотела, Саша, — хотела спасти… Чтобы ты успокоился, что ли, — не знаю… Чтобы, может, попробовал этого всего и, наконец бы, успокоился, что ли, — не знаю… Мы жили в последние годы — не знаю… Чтобы — может быть — понял, что нужно жить… В конце концов, понял, что можно жить… Почему же не жить?..

Тишина.

Если уже позволяют…

Внезапно он отстраняется, странно на нее смотрит.

Что, Саша?.. Что ты?.. Что с тобой?..

Он молча берет ее за руку, медленно, с силой тянет на себя. Она не пугается, немного недоумевает. Хотя и улыбается.

Милый мой, ты… Мне так больно, Саша… Сашенька, Саша…

Он же с серьезным лицом притягивает, притягивает ее к себе, обнимает за плечи и прижимает — ближе, ближе… Ей, видимо, трудно дышать, она сопротивляется… Хотя и улыбается.

Саша… Ну, Саша… Ты делаешь… Трудно дышать, подожди…

Что ты делаешь, ну… Саша, ребра трещат…

Александр.Что — любовь?..

Валерия.А?..

Александр (не ослабляя объятий). Что такое любовь?..

Валерия (ловит ртом воздух, смеется). Подожди ты меня смешить, лучше пожалей…

Александр (похоже, чуть ослабляет хватку, но все равно не отпускает). Ты была замужем, я был женат… Я бросил дом, годовалых детей, работу в кордебалете, таскался за тобой по пятам, делал глупости, дрался, и даже писал стихи, ревновал… Получил в спину нож — до сих пор под лопаткой болит по погоде, кажется, будто торчит… Я боролся с тобой — чтобы ты мне поверила, с твоим инфантильным кретином — чтобы отстал… Добивался любви, как спасения… Это была любовь?..

Валерия (кажется, переводит дух и смеется). Давно было, Саша, не помню…

Александр.Бездомные, нищие, с крошечной Лизой на руках носились по земле в поисках работы, крыши над головой… Впроголодь жили, от счастья кружилась голова, мы ни разу тогда не поссорились, я хорошо это помню — и это была ОНА?..

Валерия (улыбается). Я не знаю…

Александр.Потом я сломался… Забыть, как я пил — ты терпела, как гнал тебя прочь — ты терпела…

Валерия (улыбается). Ну, вот еще, Саша…

Александр.…Или с этим уродом-тупицей… Имя его, черт… Ну, черт…

Валерия.С Томашем…

Александр.С Томашем!

Валерия.Мы с ним работали!

Александр.Да, вы работали… Целых три месяца двадцать два дня загибался от зависти к этой танцевальной машине… Целых три месяца двадцать два дня — считай, весь мой гипсовый период — мечтал обломать ему ноги…

Валерия (покрасневшая от удовольствия). Ужас, ужас… Я помню, ты вылез на сцену — ужас… Орал и ругался последними словами, бешено дрался — локтями, костылями, головой… Бедные зрители, хлопали и смеялись — думали, это так нужно… И Томашик, бедный, — он тоже не ожидал, чего-то кричал по-польски…

Александр.…А еще, что еще: ну, наверно, еще: сторожил магазины, подметал улицы, разносил газеты, мыл подъезды, нянчил Лизу, молился на тебя…

Валерия (смеется). Ты мешал мне работать…

Александр.…Еще я всегда, сколько помню себя, отчаянно хотел тебя видеть, слышать, чувствовать… Должен был чувствовать… Сама мысль о тебе возбуждает — да… Мне не жить без тебя — да… Без тебя не хочу — да… (Хочет поднять ее на руки.)

Валерия (смеется, кричит). Я тяжелая, мы упадем!..

Александр (упорно преодолевает притяжение земли). …Уйдем — все закончится, Лера, я понял: все-все…

Валерия.Не поднимай, надорвешься!..

Александр (не оставляет стараний). …Не будет больше мечтаний, иллюзий, снов, запахов, нежности, страсти…

Валерия (смеется, кричит). Не поднимай, говорю! Не поднимай!..

Александр (ревет). …Иллюзии, запахи, нежности — хлам!.. С хламом туда не пускают!..

Валерия (сопротивляется не без удовольствия) . Боюсь! Боюсь!..

Александр (задирает ей платье). Значит, конец! Тут всему и конец!..

Валерия.Саша, нельзя!.. Саша, остановись!.. (Вырывается, пятится.) Ну, миленький, Саша, не нужно…

Александр.Свечи!..

Она замирает; действительно, едва не наступила на огонь. Он быстро ее настигает, хватает за руку и тянет за собой.

Вот, все равно ты попалась…

Валерия (упирается). Ну, Саша…

Александр (тянет). Попалась, попалась, Лера, попалась…

Валерия.Куда?..

Он хочет задрать ей юбку — она пытается увернуться.

Что ты делаешь — я не могу!.. (Хохочет.)

Александр (все равно домогается расположения жены). О, я понял: я сына хочу…

Валерия.Б-же, спятил…

Александр (домогается). Мальчишку бы, Лера, такого… Похожего на меня… (Домогается.) Никогда не хотел детей… И никто на меня не похож… Как будто они не мои …(Домогается.) Этот будет моим… Только будет моим… Должно же на свете чего-то моим…

Валерия.Будет синяк!..

Похоже, борьба между ними не на шутку, он раздирает на ней одежду, они валятся в кресло.

Александр (домогается и уговаривает). Ну, чего тебе стоит — роди… Два таких механизма — как ты и я… Два таких робота, Лера…

Валерия (отбивается, смеется и удивляется). Индус говорил — я не верила…

Они валятся в кресло, сползают и катаются по полу, сшибают подсвечник.

Сгорим! Сгорим!..

Он ее оставляет, хватается за подсвечник. Она, стоя на коленях, собирает огарки свечей, отдувается, смеется.

Ффу, бороться с тобой… Ффу, ффу… Прямо нечем дышать… Пожара нам не хватало… Для полного счастья, да?.. Осталось сгореть, утонуть, родить сына, повеситься, отравиться, уехать куда подальше…

Он молча восстанавливает порушенное.

С тобой не соскучишься, правда… Умеешь развлечь, когда скучно… Ффу, весело и без оркестра… Только нечем дышать…

Он хочет окно отворить — она вдруг кричит.

Свечи задует!..

Он замирает.

Мама покойная говорила: плохая примета… Сама должна догореть…

Поднимается с полу, уносит огарки на кухню. Часы отбивают полночь. Она возвращается. На глазах слезы. Слушает бой часов. Медленно приближается к нему. Тихо, едва касается.