Семен Злотников - Прекрасное лекарство от тоски

Саша, прости меня… Слышишь… Сашенька… Думала, если поможет… Ну, как лекарство, что ли… Правда же, видит Б-г…

Молчат. Она берет его руки в свои, целует их.

Прости меня…

Он прижимает к губам ее руки.

Б-га ради, прости… Прости…

Александр.Лера…

Валерия.Прости, если можешь…

Александр.И ты…

Валерия.Прости… Я хотела… Ты видишь, надеялась…

Александр.Да…

Валерия.Понимаешь?..

Александр.Да…

Валерия.Вот, Сашенька…

Александр.Да…

Стоят и держатся друг за друга.

Валерия.Все хотела тебе рассказать: Анюта звонила из Парижа… (Заглядывает ему в глаза.) Анюта, моя Анюта… Ты о чем-то другом?.. Помолчать?..

Он задумчиво, с грустью глядит на нее, качает головой.

Представь, я звоню ей в в Варшаву — она почему-то, мне говорят, в Париже… То есть, говорят, бросила мужа, детей, театр — и уже целых полгода в Париже… Успела подумать: все-таки, значит, она решилась… Г-ди, значит, решилась, подумала… Едва опускаю трубку, — звонок из Парижа. Анюта кричит… Представляешь, кричит: «Я в Париже, — кричит, — и я, наконец, полюбила! — Кричит. — Я — понимаешь — полюбила!» — Кричит. И еще там чего-то кричит по-польски вперемежку с французским… «Понимаю! — Я тоже кричу ей, — конечно, я понимаю, — кричу, — кто счастливчик?» «Он, он — кричит, — Б-же, ох, он, — кричит, — он мой король, мой бог, мой возлюбленный, моя судьба! И кричит: я безумно счастливая, — кричит, — панымаешь, Валэрия, — кричит, — первый раз в жизни!..» И почему-то плачет. Можешь представить, мне слышно, как она стонет, и бьется в истерике, и захлебывается слезами… «Что там случилось? — Кричу. — Тебя обижают?» «Не обижают, — кричит, — и ничего не случилось, а просто я очень несчастная!» Я решила, ослышалась или схожу с ума: «но ты говорила, — кричу, — что ты очень счастливая!» «Да, очень счастливая, — кричит, — но и очень несчастная, — кричит. — Ему скоро семьдесят, — кричит, — мне почти шестьдесят, — кричит, — нам так мало осталось, — кричит, — представь, так мало осталось!..» ( Улыбается .) Считает минуты, сказала, когда они вместе… Вот счастье…

Александр (обнимает ее, очень тихо). Я умираю.

Валерия.Что?.. Что ты сказал?.. Прости…

Александр.Ты не волнуйся, пожалуйста… Совсем не так страшно, как это казалось… Вот… Выпил яд… Вот…

Валерия (резко отстраняется). Яд?.. Какой яд?..

Александр (странно улыбается). Да, вот… Я все-таки сделал… Ты понимаешь, что — сделал… Я — сделал…

Валерия (растерянно улыбается; полуулыбка-полугримаса). Что сделал?.. Саша… Ты шутишь… Опять, да?.. Нет, ты признайся: опять?..

Александр (спокойно на нее смотрит, качает головой ). Сделал… Сделал…

Валерия.Нет…

Александр.Сделал…

Валерия (все еще улыбается). Нет… Нет…

Александр (разжимает кулак, у него на ладони горошина). Узнаешь?.. Смотри хорошенько… Ты это должна… Что, неужели не вспоминаешь?..

Она молчит. Но глядит на горошину — как завороженная.

Птичий базар в Калькутте… Старуху в проказе, похожую на старый шоколад… Над нею порхали гигантские черные бабочки, по ней ползали божьи коровки, похожие на слонов…

Валерия.Как ты нашел это?..

Александр.…Как она мне улыбалась, как щелкала ртом — чпок, чпок!.. Как это у нее так здорово получалось: чпок, чпок!..

Валерия.…Я это держала для крайнего случая…

Александр.…А как мы смеялись, ты помнишь?.. Ну-ну, а потом, правда, жутко испугались, когда она принялась колдовать…

Валерия (уже не улыбается). Их было две…

Александр.…Особенно, помню, когда ее шея — вдруг — шея у нас на глазах начала вырастать, удлиняться и удлинилась на целых два с половиной метра…

Валерия.Ты выпил яд?..

Александр (радостно). Ну, конечно!

Валерия.Но когда ты успел?..

Александр (доволен собой). Да успел…

Валерия.Подожди… У меня с головой, подожди… (Держится руками за голову.) Ты, действительно, это… Это действительно — так?.. Так, так?.. Саша! Саша! Не молчи!.. Только, пожалуйста, не молчи!..

Он молчит. И улыбается.

Но это же глупо!.. Глупо! Глупо!.. (Хаотически перемещается, импульсивно хватается за какие-то вещи — отбрасывает, снова хватается.) Слышишь только себя! Видишь только себя! Думаешь только о себе!.. Все тридцать лет, Саша, тридцать!.. Все слова о любви…Что, какая любовь, если жизни все равно нет?.. Ты понимаешь? Ты понимаешь??. Сам же придумал и сам же решил!.. За меня и решил!.. (Вдруг, быстро уходит.)

Александр (кричит ей вослед). Решал за себя!.. Тебя звал в товарищи!.. Думал, товарищи!.. Можешь уйти, можешь оставаться!.. Пожалуйста, жди, когда позовут!.. Пожалуйста, сиди и высчитывай, сколько осталось!.. С видениями, страхами, отчаянием!.. Если ты этого хочешь — а я!.. Или, может, надеешься — ты будешь решать?.. Или — ты выбирать?.. Или — за тобой последнее слово?..

Направляется было за нею — она возвращается с чайником, полотенцем, тазом, быстро все расставляет, в стакан наливает воды.

Александр.Пока еще сами решаем, пока еще силы — уйдем, Лера, сами уйдем…

Валерия (занята делом, но и бормочет). Хорошо…

Александр.…От нас ничего не зависит, подумай: какие достались родители, братья, сестры, жены, земля, погода, судьба, дети — черт знает!..

Валерия (кивает). Черт знает…

Александр.А нам только этоосталось, подумай!..

Валерия.Пожалуйста, пей…

Александр.Шанс, потрясающий шанс: мы сами поднимаем паруса, мы сами выбираем ветер, мы сами уплываем, куда захотим!..

Валерия (хватает его за шкирку, буквально засовывает стакан ему в рот). Лучше пей… Пей, пей, пей, Саша, пей… Пей, не спрашивай, пей… Пожалуйста, пей, умоляю…

Александр.Но, Лера…

Валерия.Пей! Прошу! Прошу!..

Александр.Но я не хочу!..

Валерия.Хочешь! Ради меня! Ради нас с тобой! Ради прошлого, будущего, настоящего! Ради — не знаю — чего еще, Саша, скорее… (Насильно вливает в него воду.)

Александр (закашливается). Моя жизнь, что ты делаешь, Лера, нельзя…

Валерия (еще наливает воды в стакан, гоняется за ним). Все слышала, Саша: про смерть и про ложь… И про ужасы старости, и про тоску…И про твое знаменитое лекарство… (Ловит его у стола.)

Александр.Ты издеваешься…

Валерия.Пей, Саша, пей… Пей, прошу, пожалеешь, да пей…