Николай Вирта - В одной стране: Заговор обреченных, Три года спустя [Пьесы]

Кардинал. Вы сам дьявол! Вы знаете всех наших?

Христина (с блаженным видом невинности) . Ваши люди — мои люди. Яков Ясса получает жалованье и у меня.

Кардинал. О-о, каналья!

Христина (добивая кардинала) . Связи Вастиса с кардиналом баварским Фаульгабером и американским кардиналом Спеллманом шли через Куртова, а этот немец работает на меня.

Кардинал. Вастису помогал немец? Это ужасно!

Христина (презрительно) . Вы ханжа, монсиньор! Вы чудесно сговаривались с немцами в дни оккупации. Я знаю, молчите!

Кардинал. Бог мой! Кто же вы?

Христина (переходя на деловой тон) . Я центр всего, что делается здесь и на Юге. Я в непосредственном контакте с Генри Мак-Хиллом, а через него с руководящими деятелями некоторых великих держав. Куртов, мисс Рейчел — второстепенные посредники, мы откажемся от них. И от Гуго Вастиса тоже.

Кардинал. Это невозможно.

Христина (ее возмущает наивность Бирнча, но что поделаешь — других, на которых можно опереться, нет) . Гуго Вастис действует грубо и примитивно. Он может всех нас подвести под петлю, а вас, монсиньор, в первую очередь. Он устроил покушение на Ганну Лихта, устроил глупо, грубо, а вы благословили эту бездарную затею.

Кардинал. Я?!

Христина. Да. И я просто выдам Вастиса. Мне нужна эта жертва.

Кардинал. Дочь моя, человеческие жертвоприношения противны религии.

Христина. Уж как-нибудь религия примирится с этим, монсиньор. Пусть они возятся с Вастисом; тем самым я отвлеку их внимание от нашего дела.

Кардинал. Это так непатриотично, дочь моя!

Христина (жестко) . Монсиньор, высший патриотизм заключается сейчас в том, чтобы любыми средствами подавить коммунизм. (Пауза.) Поговорим о деле. Мы должны создать, в стране путем террора и диверсий такую панику, чтобы она окончилась гражданской войной. Цель, я думаю, ясна вам? Надо создать предлог для иностранного вмешательства.

Кардинал (с деланым негодованием) . Вы хотите интервенции, Христина?

Христина. Ах! А кому страшны интервенты? Вам? Мне? (В голосе звучит страшная сила ненависти,) Толпе, монсиньор, толпе, которая рычит на нас, скаля зубы. Страна в брожении, все кричат о заговорщиках и предателях. Кого они имеют в виду, монсиньор? (Твердо.) До выборов остался месяц. У меня все готово, люди расставлены и ждут сигнала. (Ультимативно.) Итак, монсиньор?

Кардинал. Выделение Юга в самостоятельное государство с католическим правительством во главе — вот на чем мы можем сговориться.

Христина. Что ж, лучше иметь две узды для бешеных животных, именуемых народом, чем одну.

Кардинал (склоняя голову) . Все мои силы и связи с этого часа в вашем распоряжении, дочь моя.

Христина. Мы начинаем действовать, монсиньор. Кадры для борьбы готовы и вооружены. В этом нам помогли наши заокеанские друзья.

Кардинал. Но вдруг — провал?

Христина. Я переправила архиепископа в Рим не только затем, чтобы спасти его от ареста. Он собирает вокруг себя всех, кто разделяет наши стремления. Он приготовит нам убежище на крайний случай. Живя вне страны, мы будем руководить силами нашего подполья здесь.

Кардинал (с пафосом) . Вы воистину вождь! (Пауза.) Через двадцать минут заседание Совета Народного фронта. Как вести нам себя?

Христина (как бы размышляя вслух) . К сожалению, сейчас отдельный человек не может ставить радикально вопрос о власти масс, если он хочет выжить. (Страстно.) А нам надо, надо выжить монсиньор! Пока мы должны быть как бы заодно с массой и действовать изнутри.

Кардинал. Вы в совершенстве постигли мою философию, Христина.

Христина (ядовито) . О монсиньор, вашу философию выдумали иезуиты!

Кардинал. Гм… Храбрость так сочетается в вас с красотой души… Ради чего вы пошли на это?

Христина (с предельной откровенностью) . Я по природе игрок, монсиньор… (Смеется.) А если говорить серьезно, я хочу спасти себя… и цивилизацию… Кстати, надеюсь, вопрос о собственной шкуре не последний и для вас, не так ли?

Кардинал. Увы, все мы лишь грешные люди.

Входит слуга.

Слуга. Лидер католической партии доктор Гуго Вастис.

Кардинал (не желая встречи с Вастисом, которого только что предал, — слуге) . Брат мой, отвези меня во внутренние покои, я хочу подкрепить себя чем-нибудь до заседания.

Слуга везет кресло кардинала в дверь направо. Входит Гуго Вастис.

Вастис. Здравствуйте, госпожа Падера! Еще никого нет… Очень хорошо… Мне надо поговорить с вами. Ну, что решила ваша партия о присоединении к блоку шестнадцати стран?

Христина (сухо) . Я объявлю решение на заседании.

Вастис (озадаченный — он ждал иного ответа) . Маневрируете, господа националисты?

Христина (с вызовом) . А вам не терпится замазать американской помощью биржевую панику, устраиваемую Советом промышленников? Вам не терпится вернуть ваши выводы, насадить поповщину и снова управлять страной? Не выйдет!

Вастис. Ага! А вы слышали, что коммунисты предложили социал-демократам единый фронт при решении вопросов о плане Маршалла и о налоге на богачей?

Христина (рассеянно) . Мне все известно.

Вастис (наступая) . А вам известно, что Иоаким Пино получил пятьдесят тысяч телеграмм от рядовых членов партии с требованием принять предложения коммунистов?

Христина. Враки. Получено сто тысяч телеграмм.

Вастис. Вы все знаете. (Грубо.) Вот что, госпожа Падера: Совет промышленников откажется субсидировать наши партии на выборах, если мы не сумеем защитить их.

Христина (с деланым безразличием) . Вот как!

Вастис. Да, вот как. У коммунистов и социал-демократов, если они соединятся, будет шестьдесят процентов голосов в парламенте. Они смогут провести любой закон, понимаете ли вы это? Сейчас самое подходящее время расколоть социал-демократию.

Христина («боже мой, он все еще думает о парламенте!» и вслух) . Мы обойдемся бее ваших советов, господин Вастис.

Вастис. Вы что, госпожа Падера?

Христина (решительно) . Господин Вастис, мы не желаем иметь с вами никаких дел, потому что вы террорист. Вы начали стрелять в людей нашей страны из американских автоматов…

Вастис (в ярости) . Что вы говорите?!