Александр Мардань - Антракт (Неприличное название)

ПЕТР (с сарказмом) . И не замужем.

ПАВЕЛ.Мне ее семейное положение — без разницы.

ПЕТР.Да, это для тебя никогда роли не играло… Ассистент по актрисам…

ПАВЕЛ.Я бы попросил…

ПЕТР.Нет, Паша, серьезно: ты хочешь ставить эту порнографию?

ПАВЕЛ.Петя, не будь ханжой. Эта пьеса — о женщинах, о самой их сути, их естестве, природе, душе…

ПЕТР.«Монологи вагины» — о душе?!..

ПАВЕЛ.Да! Если бы ты прочел всю пьесу, а не полстраницы, ты бы понял!.. Конечно, это — провокация. Но главное в ней — внутренняя свобода!.. Кстати, в песне «Вышли мы все из народа», слово «народ» — эвфемизм.

ПЕТР (с сарказмом повторяет) . Эвфемизм… Паша, спустись на землю! Они не смогут это играть. И ходить на такой спектакль никто не будет. Это не Москва!

ПАВЕЛ.Пойдут! Сам знаешь — в театр ходят подсматривать.

ПЕТР.Да. Но превращать свой театр в баню я не дам.

ПАВЕЛ.Значит, боишься?

ПЕТР.Представь себе, боюсь! Это ты, Паша, — театральный деятель. А я — делатель. Я этот театр пятнадцать лет держу. Денег нет, мужики уходят. Те, что остались, подрабатывают клоунами на утренниках, на свадьбах тамадят… Двое молодых, стыдно сказать, стриптизят в женском клубе. А вчера одного выгнал… Ладно, выпивают после спектакля. Не дай Бог — до. Совершенно недопустимо — во время… Но вместо?! Такое у меня в первый раз… Чудом замену нашли. (Пауза.) А бабы?.. (Подливает себе коньяк, выпивает.) Будешь ставить спектакль о женской душе? Покомандуй этими душами…

ПАВЕЛ.Я, по-твоему, сегодня в первый раз в театр со служебного входа зашел?

ПЕТР.Не-е-ет, Паша, ты по чужим театрам ходишь. Поставил, тебе поаплодировали — звоните, пишите… Что там каждый день делается — тебя не волнует. А я тут кручусь… Потому что моя задача — найти на каждое кресло достойную задницу.

ПАВЕЛ (с иронией) . Как нас учили: «Чем больше зрителей в зале, тем меньше заключенных в тюрьмах»…

ПЕТР.Больше зрителей — больше денег! Больше актерам к отпуску подброшу…

ПАВЕЛ.А зритель?

ПЕТР.А зритель хочет прийти, снять тесные туфли, прилепить жвачку к ножке кресла и отдохнуть!.. Да, нам нужен хороший спектакль, громкое имя. Но не скандал.

ПАВЕЛ.А мне он зачем?

ПЕТР.Может, для рекламы. Один раз скандал уже сделал тебя знаменитым.

ПАВЕЛ.Что ж ты тогда за больничным листом от рекламы спрятался? Сальери хренов…

Павел резко встает и идет к двери.

ПЕТР.Павел, ты меня не так понял.

ПАВЕЛ.Да пошел ты!

В дверях сталкивается с Анфисой.

АНФИСА.Пашенька! Здравствуй!

Они с Павлом обнимаются, целуются.

ПАВЕЛ.Сколько зим!..

АНФИСА (перебивает) . А сколько лет! Скоро юбилей буду отмечать. Ты к нам надолго?

ПАВЕЛ.Да вот… Пока не знаю. (Смотрит на Петра.)

АНФИСА.Мальчики, вы что, опять поругались? Двадцать лет прошло, а вы — такие же…

ПАВЕЛ.Мальчики… Полтинники уже, Анфиса Михална.

АНФИСА.Для меня — мальчики. Помните, как мечтали свой театр сделать?

ПЕТР (примирительным тоном) . «Петропавловскую крепость»?

ПАВЕЛ (мрачно) . И я… всё помню…

АНФИСА.Всё — не нужно. Только хорошее.

ПЕТР.Анфиса Михайловна, Вы что-то хотели?

АНФИСА.Петр Никитич, миленький, разберитесь с костюмершей! Не стирает! Все грязное… Я ей говорю: «Сколько можно в этом ходить?». А она мне: «Мойтесь почаще!»

ПЕТР.Хорошо, разберусь. А Вы бы, Анфиса Михална, не дерзили худруку.

АНФИСА.Когда?!

ПЕТР.Вчера, в гримерке.

АНФИСА (Петру) . Больше — никогда! (Павлу) . Как ты? Где сейчас?

ПАВЕЛ.Хотел у вас поработать.

ПЕТР.Будет продолжение «Голого короля» ставить… «Голую королеву».

АНФИСА.Есть такая пьеса?

ПЕТР (Павлу) . О, попроси Анфису Михайловну почитать! Про женскую душу…

АНФИСА.С удовольствием.

ПАВЕЛ.Понимаете, я хочу поставить пьесу… Это популярная пьеса… С успехом идет в Европе…

ПЕТР (смеется) . Давай, Павел Андреич! Не робей. Ближе к телу!

ПАВЕЛ.Она называется «Монологи вагины».

АНФИСА (неуверенным тоном) . Это в смысле… Я не поняла…

ПЕТР.Нет, Вы все правильно поняли. В том самом смысле.

ПАВЕЛ.Анфиса Михайловна, на самом деле в этой пьесе нет ничего пошлого! Я хочу, чтобы Вы попробовали почитать.

Протягивает пьесу Анфисе.

ПЕТР (вскакивает с места) . Можно я выберу? (Пытается отнять пьесу у Петра.)

ПАВЕЛ.Нет, я сам.

Тянет пьесу к себе. Петр — к себе. Ведут себя так, будто стали в два раза моложе.

АНФИСА.Петя! Паша!

ПАВЕЛ.Хорошо, пусть Анфиса Михайловна сама выберет.

Анфиса открывает текст, молча читает. Смотрит на Петра и Павла. Поворачивается к ним спиной. Листает пьесу. Снова читает про себя. Хохочет.

ПЕТР.Что?

АНФИСА.Нет, я найду другое… (Опять листает.)

ПАВЕЛ.Анфиса Михайловна!

АНФИСА (после паузы) . Ладно. (Поворачивается к ним лицом, читает) . «Он изучал меня там больше часа, как будто это была карта или луна, как будто он смотрел мне в глаза, но так он изучал моё вла…». (Останавливается.) «Моё вла…». (Пауза.) Паша, зачем нам это? Может, поставишь что-нибудь из классики? «Чайку», например…

ПАВЕЛ.Лучше чайкУ… с лимоном… Анфиса Михайловна, Вы никогда не думали о том, что для некоторых понятий у нас нет нормальных слов? Или медицинский термин, или ругательство. Вам трудно читать этот текст? Так ведь пьеса именно об этом! О ханжестве. О лицемерии.

АНФИСА.Извини, Паша, это — без меня. У нас актрис много, найдешь кого-нибудь.

ПАВЕЛ.Анфиса Михайловна! Вы можете сыграть всё!

АНФИСА.Ты знаешь, как я дома текст учу? С Миронычем. Он мне реплики подает. (Смеется, машет на Павла рукой.) Смех и грех… (Уходит.)

ПЕТР.Счёт один — один. (Листает пьесу.)

ПАВЕЛ.Перестань. Не столько они стесняются читать, сколько ты стесняешься слушать.

ПЕТР.Потому что это пошлость.

ПАВЕЛ.Пошлость — плохой вкус одного человека в представлении другого.

ПЕТР.Кто сказал?

ПАВЕЛ.Сам придумал… Ой, как у вас в провинции все запущено!..

ПЕТР.Только не начинай арию московского гостя!

Пауза. Петр листает пьесу.

ПАВЕЛ.А Анфиса?! Слово произнести не может!.. Забыла, как раньше выражалась!