Эрик Удденберг - Отцеубийство

Мама (Добродушно) . Я, кажется, никогда тебя не спрашивала, что ты обо мне думаешь.

Папа (Приветливо) . Может, я тебя ненавижу.

Мама.Ну уж. По части ненависти ко мне, тут меня саму никто не переплюнет. (Пауза) . Здесь уж точно я тебя сильнее.

Психотерапевт.Да что вы? Любопытно.

Девушка (О Психотерапевте) . А это кто?

Психотерапевт.Я?

Мама.Оке-то? Да не обращай на него внимания, он тут всегда околачивается.

Папа (Психотерапевту) . Налить вам вина?

Психотерапевт.Спасибо, с удовольствием выпью.

Мама.Мы его почти не замечаем. Он здесь просто для поддержки, что ли. Помогает нам.

Девушка.Помогает чем?

Мама.Ну… всем понемножку…

Папа.Аргументацией.

Мама.Если мы не находим достаточных аргументов.

Папа.Он всегда подскажет.

Девушка.Здорово.

Папа.Да, это просто замечательно. (Психотерапевту). Помоги мне.

Психотерапевт.Да-да, сейчас.

Психотерапевт (Словно выступая по телевизору) . Ответ на вопрос, который прислал человек, подписавшийся как «Беспокойный». Ой, простите. Ошибся. (Перенастраивается. Продолжает) . Роль отца в современном обществе нивелирована, практически сведена к нулю. Мужчина опозорен. В частности, в политике. Потребность в сильном мужчине, столь свойственная людям прежде, сейчас отсутствует. В сильном мужчине видят угрозу фашизма. Я вовсе не утверждаю, что в фашизме следует искать положительные черты. Ни в коем случае. Мы должны быть счастливы, что у нас, в Швеции, нам не приходится говорить о фашизме. Я указываю лишь на тенденцию.

Папа (О Психотерапевте) . Видишь, какой он умный.

Девушка (Психотерапевту) . Вы кого-то мне напоминаете… Одного профессора с нашего факультета. Довольно неприятный тип, вы уж меня извините.

Психотерапевт.Ничего страшного.

Девушка.Каждый раз, проходя мимо меня, ему обязательно надо потрепать меня по голове. Хлоп-хлоп, и идет дальше. Словно я какой-нибудь миленький зверек. Я как-то обругала его, ну или так, по крайней мере, довольно резко с ним поговорила. Ему стало неловко, он, видите ли, не имел ничего в виду… не хотел ничего плохого… И обещал, что это больше не повторится. Через две недели все началось сначала.

Папа.Ты ему просто нравишься.

Девушка (Иронично) . Да уж, конечно.

Папа.Как мерзко! Фу! Просто отвратительно.

Сын (Резко) . Действительно.

Психотерапевт.Приятно быть похожим на такого человека.

Сыну явно не нравится, как преувеличенно любезно обращается к Девушке Папа. Папа поймал его недовольный взгляд.

Папа.Ну давай-давай. Борись со мной. Так и должно быть. Это свойственно твоему возрасту. Это даже по-своему замечательно, пока ты не выходишь за рамки приличия. Я хочу, чтоб ты нападал на меня, не выходя при этом за рамки приличия, уважая меня, понимаешь? Никаких ударов ниже пояса, глупых намеков, подростковых бунтов. Я знаю, ты подросток, мне всегда было тяжело иметь дело с подростками. Они совершенно не знают, чего хотят, и мне это не нравится. Если хочешь со мной бороться, то выражай уж, по крайней мере, внятно свою позицию. Понял? Это минимум, что от тебя требуется.

Сын (Притих) .

Папа.Так и должно быть. Человек не должен прислушиваться к тому, чего он не хочет слышать. (Пауза) . Честно скажу: больше всего меня в тебе раздражает твоя безукоризненная отполированность. Как отполированное стеклышко. Бессловесное. Меня это пугает. Честно тебе говорю.

Сын.Да, отец.

Папа (Неожиданно приходя в ярость) . Не смей называть меня «отцом», ясно! Никакой я не «отец»! (Пауза) . Господи. Я хочу быть тебе другом, ясно? А выходит наоборот. Это даже немного странно. (Девушке) . Он не разговаривает со мной. У него такой принцип. Не понимаю, что он хочет этим доказать. (Вздыхает) . Да, да. (Пауза. О Маме) . Ты-то мне уж точно подчиняешься. (Отворачивается. Продолжает говорить о Маме) . Она всегда была очень буржуазной. Поэтому я и главенствовал в нашей семье. Ведь, в конце концов, именно революционеры получают власть, а в нашей семье я и был революционером. (Девушке) . И ты может быть, тоже. Ты революционерка?

Девушка.Может быть. Смотря, что понимать под этим словом.

Папа.Мне кажется, ты революционерка. Мы с тобой революционеры. (О Сыне) . Видишь? Он даже не может решить, хочет он кофе или нет.

Мама пытается остановить Папу. Папа ее не замечает. Мама уходит.

Психотерапевт (Входит и замечает, в какой позе сидит сын) . Поставь ноги как следует, расправь плечи. Не складывай так пальцы. (Сын меняет позу) . Нет, не так! И не так!

Папа.Я прекрасно вижу, что он из себя представляет. Хорошо знаю, что он из себя представляет. (Указывает на Сына, который, действительно, сидит в очень неестественной позе) . Посмотрите на него! Он же нездоров! (Пауза) . Революция — не в том, что человек говорит, а в его отношении. Целеустремленность, она нужна в любом обществе, в любой семье, а уж какие формы она обретает, это не так важно.

Сын (Открывает рот) .

Папа.Смотрите, он пытается что-то сказать. Послушаем? Нет, у него не получилось. Какие перлы пропадают! (Девушке) . Он, действительно, очень талантлив. Хорошо учится, ну ты это и сама знаешь.

Психотерапевт.Но мы все же опасаемся, что с ним что-то не в порядке.

Девушка.Ты уже говорил.

Папа.А Йон никогда ничего не говорит! Невольно начинаешь уже беспокоиться! Что у него там происходит. (Указывает на голову Сына) . Тебя не беспокоит? Он с тобой разговаривает? Да нет, я не выпытываю у тебя. Но это очень странно. Все в нашей семье профессионально умеют разговаривать с людьми о любых — самых сокровенных — вещах, а сын хранит полное молчание. А к нему ведь перейдет мое имя, надо думать.

Девушка.The rest is silence [4] Дальнейшее — молчанье (цитата из «Гамлет») .

Папа.Может, и так. Может быть. (Пауза. Сыну) . Ты не можешь хоть что-нибудь сказать? Хоть пару слов? Все что угодно, лишь бы это были твои слова. Именно твои слова, не чьи-нибудь еще, пойми, иначе не годится. (Пауза) . Ну. Говори.

Сын.Здесь очень красиво.

Девушка.Ты думаешь?

Пауза.

Папа.На этом его речь завершилась. Его всегда что-нибудь останавливает. Да, здесь, действительно, красиво, — разве нет?