Юджин О'Нил - Продавец льда грядёт

Он насмешливо останавливается. Лицо у Ларри напрягается, но он делает вид, что не слышит. Рокки не обращает на это никакого внимания. Его голова опущена на грудь и он тупо уставился поверх стола, погружённый в такое же оцепенение, как и остальные присутствующие. Пэррит продолжает, его тон становится более вызывающим.

И обо мне он тоже думал, Рокки. Пытался придумать, как увильнуть от необходимости мне помочь! Он очень не хочет, чтобы его заставили во что-либо вникать. Но он прекрасно всё понимает! Он ведь тоже её любил! И поэтому он думает, что мне нужно спрыгнуть с пожарной лестницы!

Он делает паузу. Руки Ларри на столе сжались в кулаки, а ногти впились в ладони, но он продолжает молчать. Пэррит сломлен, умоляюще.

Ради бога, Ларри, скажи хоть что-нибудь! Хикки совершенно меня запутал. Я всё время думаю о нём и о том, что он скорее всего сделал. Я уже больше не понимаю, что я сделал и почему. Я больше так не могу! Мне нужно знать, что я должен сделать.

Ларри (сдавленным голосом) . Будь ты проклят! Ты что, пытаешься сделать из меня палача?

Пэррит (испуганно вздрагивает) . Казнь? Значит, ты думаешь?..

Ларри. Я ничего не думаю!

Пэррит (с деланной насмешкой) . Я полагаю, ты считаешь, что мне следует умереть за то, что я предал несколько крикливых обманщиков, которые вешали идиотам лапшу на уши, и которые теперь там, где им и место — в тюрьме? (Он выдавливает из себя смех.) Не смеши меня! Да мне медаль нужно за это дать! Ты просто старый дурак! Ты, должно быть, всё ещё веришь в Движение! (Он подталкивает Рокки локтем.) Правда ведь, Рокки, Хикки прав насчёт него? Такому старому, бесполезному типу, как он, да ещё и тупому, ничего другого не остаётся, кроме как спрыгнуть с пожарной лестницы!

Рокки (тупо) . Согласен. Почему бы ему не спрыгнуть? Или тебе? Или мне? Какая разница? Кому какое дело?

Слабое шевеление всех присутствующих, как если бы эта мысль задела чувствительную струну в их оцепенелых умах. Они бормочут почти хором, как один голос, как спящие, которые разговаривают, чтобы отмахнуться от раздражающего их сна, «Всё равно!», «Кому какое дело?» Затем проспиртованная тишина снова водворяется в комнате. Рокки в недоумении переводит взгляд с Пэррита на Ларри. Он бормочет.

Забыл, зачем сюда пришёл. Что-то я хотел вам сказать. Что же?.. А, вспомнил. (Он переводит взгляд с одного отрешённого лица на другое со странным расчётливым выражением лица, заискивающе) Я думал о вас, что вы оба нормальные типы. Я думал, что таким, как вы, стыдно слоняться тут как парочке доходяг и тратить время попусту. Не то, чтобы я вас обвиняю в том, что вы не работаете. Только идиоты работают. Но зачем сидеть на мели, когда можно отхватить себе кус и заставить кого-то работать на себя, правда? То есть, как я это делаю. Вот я и подумал, они мои приятели, и я должен их надоумить, чтобы они последовали моему примеру, а не просиживали штаны в баре безо всякой пользы для себя и других. (Теперь он обращается к Пэрриту, убеждая.) Что ты скажешь, Пэррит? Ну, не прав ли я? Разумеется, я прав. Так не будь дураком. Ты — красивый парень. Ты бы мог легко найти какой-нибудь хорошую проститутку и начать бизнес. Я бы тебе объяснил, как это всё работает.

Он вопросительно останавливается. Пэррит не подаёт знака, что услышал его. Рокки нетерпеливо спрашивает.

Ну, так что? Ну и что с того, если тебя назовут сутенёром? Какое тебе до этого дело — так же, как и мне.

Пэррит (не глядя на него — мстительно) . Я покончил со шлюхами. Я бы хотел, чтобы они все были за решёткой — или мёртвые!

Рокки (игнорируя это, разочарованно) . Так ты с ними покончил? Ну ладно, оставайся доходягой. (Он поворачивается к Ларри.) Слушай, Ларри, он явно какой-то дурень. Не все дома. Не видит, где выгода. (Вкрадчиво, снова убеждая.) А ты что про это думаешь, Ларри? Ты не дурак. Почему бы нет? Да, ты староват, но это не имеет значения. Все проститутки думают, что ты классный. Они были бы тебе преданы и считали тебя за дядю или отца или что-нибудь в этом роде. Им бы понравилось о тебе заботиться. А здешним полицейским ты тоже нравишься. Это было бы для тебя плёвым делом, особенно если бы я тебе помогал и просвещал. Тебе бы не пришлось волноваться, где взять деньги на следующий стакан и не пришлось бы носить грязную одежду. (С надеждой.) Ну как, разве это не выглядит заманчиво?

Ларри (бросает на него взгляд, на какой-то момент он испытывает снисходительную жалость) . Нет, Рокки, мне это заманчивым не кажется. Я имею в виду, тот мир, что тебе принёс Хикки. Он явно не самодостаточен, если тебе нужно всех сделать сутенёрами.

Рокки (тупо уставился на него, затем отодвигает свой стул и, ворча, встаёт) . Ну и идиот же я, тратить на вас время! Опустившийся пьяница останется опустившимся пьяницей, как бы ты ни пытался ему помочь. (Он отворачивается, затем снова поворачивается с запоздалым соображением.) Чака я уже предупредил. Держитесь подальше от Хикки. Если тебя кто спросит, ты ничего не знаешь, понятно? Ты даже не знал, что у него была жена. (Его лицо ожесточается.) Нам нужно будет устроить праздник, когда этот выродок отправится на электрический стул.

Ларри (мстительно) . Ей-богу, я буду праздновать вместе с тобой и выпью за его долгую жизнь в аду! (Затем виновато и с жалостью.) Нет! Несчастный сумасшедший. (Затем с сердитым презрением к самому себе.) А, снова жалость! Да ещё и неправильная! Он сам будет только рад сесть на электрический стул.

Пэррит (презрительно) . Вот именно! Чего ты так боишься смерти? Мне не нужна твоя паршивая жалость.

Рокки. Господи, Ларри, я надеюсь, он не собирается сюда возвращаться. Сейчас же мы ничего не знаем наверняка. Мы только гадаем, понимаешь?. Но если этот выродок будет продолжать говорить…

Ларри (убеждённо) . Он вернётся. Он будет продолжать говорить. У него нет другого выхода. Он потерял уверенность в том, что мир, который он нам продал, настоящий, и это заставило его усомниться в своём собственном мире. Он должен будет нам доказать.

В то время, как он говорит, Хикки неслышно появляется в пролёте задней двери. Он утратил свою сияющую дежурную улыбку коммивояжёра. Он перестал быть самоуверенным. На его лице — беспокойство, недоумение и досада; а также выражение упрямой одержимости. Когда он входит, его взгляд устремлён на Ларри. Когда он начинает говорить, все присутствующие вздрагивают и шарахаются от него.

Хикки (гневно) . Это ложь, Ларри! Я не потерял ни капли уверенности! С какой стати? (Хвастливо.) Ей-богу, когда я решал кому-нибудь что-нибудь продать, что я считал они должны купить, я всегда мог с этим справиться! (Неожиданно он смущается — колеблясь.) То есть… Нехорошо это с твоей стороны, Ларри, отпускать подобного рода остроты, когда я изо всех сил пытаюсь помочь.