Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Северус не моргнул — закрыл глаза и какое-то мгновение помедлил, не размыкая век; свою почти безжалостную хватку он так и не ослабил. Лили легонько погладила его большим пальцем по тыльной стороне ладони.

Мать окинула их оценивающим взором — как они держатся за руки, как склонил голову Северус... посмотрела дочери в глаза и мельком глянула на миссис Снейп. Должно быть, она решила, что все это правда, раз другая мама в курсе ситуации, которая сложилась в магической школе, и соглашается с детьми, которых сама же и подставила, когда привела ее в эту проклятую больницу.

— Я даже не подозревала, что там такое происходит, — произнесла мама наконец. Эта мысль явно пришлась ей не по вкусу.

— А ты своим родителям разве все о школе рассказывала? — улыбнувшись, спросила Лили.

— Нет, — невесело согласилась мама. — Это-то меня и пугает. — Она вздохнула и провела рукой по лицу. — Лили, я бы предпочла, чтобы ты обращалась со своими проблемами ко мне, а не убегала в Лондон и попадала в больницу, пытаясь защититься собственными силами.

Лили закусила губу. Впору было зарычать — таким скептическим при этих словах сделалось лицо миссис Снейп: как если бы она точно знала — в отличие от мамы Лили — что родитель-маггл тут абсолютно бессилен. Так оно и было; это-то и раздражало больше всего: мать-ведьма чувствовала свое превосходство над матерью-магглой, которая ничем не могла помочь своему ребенку.

— Повторяю, — усилием воли она вызвала на лице улыбку, словно и не существовало никакой миссис Снейп с ее чистокровной снисходительностью, — разве ты в шестнадцать лет так поступала?

— Это не имеет отношения к делу, — строго сказала мама. — Моя мать никогда бы мне подобное не спустила — как и я тебе не собираюсь.

— Полагаю, что в данном случае обстоятельства несколько разнятся, — подала голос миссис Снейп. Лили с матерью дружно обернулись к ней — но не Сев; он смотрел куда-то в окно. — Насколько я понимаю политику нынешнего директора, он поощряет учащихся решать свои проблемы самостоятельно, а не искать содействия у представителей администрации. Разумеется, отчасти это вообще типично для чистокровных семей: дети привыкают... сами блюсти свои интересы. У нас это называют "уверенность в собственных силах" и считают, что это закаляет характер, — на ее лице снова появилась эта легкая насмешка; она крутила в пальцах волшебную палочку.

— Прошу прощения, но я не согласна с таким подходом, — сказала мама, сжав губы в тонкую жесткую линию.

— Миссис Эванс, я лишь хотела отметить, что ваша дочь — как и мой сын, как и остальные дети в Хогвартсе — проводит там десять месяцев из двенадцати, приучаясь к тому, что все возникающие проблемы проще и эффективнее решить самим, или, по крайней мере, в кругу своих ровесников. В некоторых семьях этот же урок детям повторяют и дома. Кроме того, совершеннолетие у нас наступает в семнадцать лет; меньше чем через девять дней в глазах закона Северус станет взрослым. Хоть до этого времени я и вправе наказывать его за те проступки, за какие сочту нужным, у него уже достаточно опыта, чтобы самостоятельно разбираться с возникающими трудностями.

Мама моргнула.

— В маггловском мире, — произнесла она, полностью владея собой, — дети становятся совершеннолетними в восемнадцать. В моих глазах, миссис Снейп, Лили все еще ребенок.

— На стыке двух культур определенные противоречия неизбежны. Прошу меня извинить, миссис Эванс, я не намереваюсь критиковать то, как вы воспитываете свою дочь. Лишь пытаюсь предложить... альтернативную точку зрения. — Затем она взглянула на Северуса. — Если ты уже хорошо себя чувствуешь, полагаю, нам следует вернуться домой.

— Да, вполне, — согласился он слишком тихим голосом — но все же забрал принесенную матерью аккуратную стопку одежды и ушел переодеваться в смежную с палатой ванную.

Лили смотрела ему вслед — и в груди, с другой стороны от сердца, начала разливаться странная пустота.

* * *

— Чем именно ты разозлил Люциуса Малфоя?

Северус ждал этого вопроса. В больнице она вела себя отчужденно — слишком отчужденно для той женщины, которая его родила. "Люциус Малфой шлет свои наилучшие пожелания и просит сообщить, когда ты поправишься", — и взгляд в глаза, столь искусное прикосновение к разуму, что лишь многолетняя практика позволила ему добиться нужной реакции, когда его психика, тело и магия пребывали в столь жалком состоянии. Но это далось ему нелегко; окклюментные щиты, которые должны были возникнуть в сознании легко и непринужденно, едва его не подвели... он чувствовал, что еле-еле сумел отразить эту попытку проникновения — так правильно брошенный камень отскакивает и блинчиком прыгает по воде.

— Отвечай, Северус! — тон матери мог бы поспорить с черным льдом на зимних улицах, столь холодным он был и жестким.

— Вчера я должен был с ним встретиться, — сказал Северус, старательно избегая ее взгляда. — Я этого не сделал.

Мать договорила за него — все тем же суровым и колючим тоном:

— Вместо этого ты оказался в больнице.

— Да.

Паузы между словами казались столь же промороженными, как и ее голос.

— Та магглорожденная сказала, что это сделала она. Что ты сам ее попросил.

— Лили никудышная лгунья, матушка.

— Вряд ли она лгала.

— Это я в виду и имел.

Она наблюдала за ним — он чувствовал это всей кожей... словно ее взгляд, ее злость и разочарование расходились от нее тяжелой волной, как какое-то заклинание.

— Она сказала, что пытается спасти тебе жизнь.

Да, Лили была склонна все драматизировать. Как и большинство гриффиндорцев.

— Таков гриффиндорский взгляд на мир.

Договорив, он осознал, что именно так Лили и уговорила себя его проклясть: она искренне верила, что тем самым спасает его от худшей участи.

Но она не понимала. Спасение тут было ни при чем — такого, как он, уже нельзя было ни спасти, ни от чего-то уберечь; он мог только попытаться предотвратить самое плохое. И если все, что случилось в прошлый раз, еще не худшее из возможного — узнавать, что же тогда худшее, он определенно не хотел.

Он не верил в мифическую точку "хуже некуда", считая, что это "куда" всегда существует, и стоит только что-то оставить на волю случая — именно туда оно все и покатится. Он мог надеяться только на одно — чуть-чуть повлиять на ситуацию, чтобы выгадать себе пространство для маневра и суметь ускользнуть, когда это снова потребуется — как, впрочем, и всегда.

Лицо матери на глазах затвердело, точно превратилось изо льда в камень.

— Это как-то связано с той школьной бандой?

В будущем они станут несоизмеримо большим. Но пока что этого еще не произошло. По большому счету, сейчас они и впрямь лишь мелкая шпана; психопаты пограничного типа, взращенные на рационе из незаслуженной похвалы пополам с палочной дисциплиной. Они мучили мелкую живность и пугали девчонок, и им это нравилось.