Гомер - Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского

— Помолчи, Эвмей, — сказал благоразумный Телемах. — Никогда не спорь с Антиноем, он привык злословить и натравлять на нас всю компанию. — Он обратился к Антиною, — Антиной, я ценю твою отеческую заботу и благодарю за совет прогнать странника. Но бог не допустит. Подай ему и ты, мне не жалко, я разрешаю. Не бойся обидеть мою мать или придворных своей щедростью. Но, боюсь, не это тебя заботит — ты скорее все съешь сам, чем отдашь другому.

— Телемах, — ответил Антиной, — гордыня и норов завладели твоим языком. Если все женихи дадут ему то, что я собираюсь подать, мы его еще три месяца не увидим.

Он схватил табурет, на котором покоились его изящные ступни, и поднял над головой. Но прочие кавалеры давали Одиссею милостыню и совали хлеб и мясо в его суму. Казалось, ему удастся вернуться к порогу целым и невредимым, не испытав на себе нрав женихов. Но он приостановился возле Антиноя, и обратился к нему с просьбой:

— Подай, бога ради. Ты не самый скупой, но самый благородный кавалер, подай же мне самый большой кусок хлеба, а я прославлю тебя по всей земле. Когда-то и я был счастливчиком, жил в богатом дому, окруженный слугами, утопал в роскоши, и зачастую подавал милостыню перехожим каликам. Но Зевес по своей воле лишил меня всего достояния. Он послал меня на погибель в пиратский рейд в дальний Египет. Войдя в устье Нила, мои крутобокие корабли бросили якорь. Я приказал дружине оставаться на борту, пока не вернется с холмов посланный мной на разведку отряд. Но разведчики увлеклись и принялись разорять фермы египтян, убивать мужчин и угонять женщин и детей в плен. Египтяне ударили в набат, и на рассвете вся равнина засверкала оружием пехотинцев и колесницами. Зевес Громовержец вселил панику в сердца моих людей. На нас напирали со всех сторон, наши ряды дрогнули, и оборона сломилась. Одни погибли, другие попали в плен, в рабство. А меня египтяне послали на Кипр, своему союзнику Дметору сыну Ияса, доблестному царю острова. А с Кипра я, злосчастный, добрался сюда.

Антиной прорычал:

— Какой демон наслал на нас эту чуму ломать кайф? Отвали от моего стола, а то я тебе задам такой Египет и Кипр, что не обрадуешься. Наглый побирушка! Пристает ко всем и каждому и ни от кого не видит отказа, потому что на столе полно, и подают чужое добро, что, мол, с ним церемониться.

Благоразумный Одиссей отошел от него и сказал:

— Жаль, что твои манеры — не чета твоей красе. В чужом дому тебе жаль дать крошку от чужого изобилия, а в своем дому ты и соли пожалеешь.

Ярость объяла сердце Антиноя, и со зловещей усмешкой он обронил:

— За такую наглость, клянусь, ты поплатишься. Целым отсюда не уйдешь.

Он поднял подножный табурет и запустил в Одиссея. Табурет угодил ему в правую лопатку, но Одиссей стоял, как утес, и не дрогнул от удара. Он только покачал головой, хотя в сердце его закипала черная злоба. Одиссей вернулся к притолоке, уселся рядом с переполненной сумой и обратился к гостям:

— Послушайте, лорды — соискатели руки великой королевы, что я вам скажу. Нет большой беды и обиды в ударе, полученном в стычке за свой скот или за серых кладеных барашков. Но Антиной ударил меня из-за живота, этого неуемного проклятия людей. Если Боги и Фурии мстят за нищих, надеюсь, что Антиной не доживет до дня своей свадьбы.

— Сиди тихо и ешь, странник, — отвечал Антиной сын Евпея, — или вали отсюда, а то ребята вытащат тебя из дворца за ноги и за руки и всю шкуру обдерут.

Но гости возмутились, а один горделивый молодой удалец сказал:

— Антиной, большой грех — прибить несчастного бродяжку. Если он окажется богом с небес — ты обречен. Боги зачастую ходят меж людей в обличии заморских странников, чтобы увидеть наши добрые и злые дела.

Но Антиной не обращал внимания на их протесты, а Телемах, хоть и пожалел отца, сдержал слезы и только молча покачал головой, мечтая о мести.

Пенелопа узнала, что в ее дворце избили нищего, и воскликнула в кругу фрейлин: «Чтоб поразил тебя лучник Аполлон, как ты поразил бедняка, Алкиной!» И домоправительница Эвринома вторила ей: «Сбылись бы наши молитвы — им бы больше не видать Зари на пышном троне».

— Матушка, — ответила ей Пенелопа, — все они гады и подлые заговорщики, но Антиной — самый гнусный мерзавец, черное исчадие ада. Несчастный нищий, гонимый голодом, ходил по залу, прося подаяние, все проявили щедрость и подали ему, но Антиной запустил в него табуреткой и попал в плечо.

Благородный Одиссей ужинал, а Пенелопа побеседовала с фрейлинами и кликнула верного свинопаса:

— Мой добрый Эвмей, позови путника. Я хочу приветствовать его и расспросить, не слыхал ли он вестей об Одиссее, не видал ли его. Он, кажется, немало странствовал.

Что ты ответил ей, о свинопас Эвмей?

— О королева, если бы гости на минуту умолкли, его рассказы заворожили бы всех. Он провел три ночи и три дня на моей ферме, ведь он пришел прямо ко мне, сбежав с корабля. Но и за три дня он не пересказал всех своих приключений. Я слушал его, как зачарованный, у очага. Так слушают боговдохновенного барда, пленяющего сердце песнью. Хотелось только, чтобы он продолжал рассказ. Он утверждает, что знаком с домом Одиссея, а сам он с Крита, потомок Миноса, гонимый злосчастьем по свету. По его словам, Одиссей уже недалеко, в богатой Феспротии, жив и невредим, и скоро вернется домой с богатыми трофеями.

— Иди и позови его, — сказала Пенелопа, — пусть он сам мне расскажет. До прочих гостей мне дела нет, пусть сидят, где хотят. Им не приходится заботиться, их добро, хлеб и старое вино лежат нетронутыми у них дома, на попечении слуг, а сами они сидят у нас на шее изо дня в день, приносят в жертву наших быков, овец и откормленных коз, и хлещут наше драгоценное вино на пирушках. Наше достояние гибнет, а Одиссея все нет. Он спас бы нас от разорения. О, если бы он вернулся на родину! Он и Телемах живо заставили бы кавалеров расплатиться за свои злодеяния.

Не успела она договорить, как Телемах чихнул, так громко, что весь дом загудел. Пенелопа засмеялась и обратилась к Эвмею:

— Иди и приведи странника, — сказала она, — ты заметил, что сын чихнул, когда я это сказала? Чих — верная примета, кавалерам суждена гибель. Не забудь, скажи страннику: если я сочту его рассказ правдивым, я дам ему новую тунику и накидку.

Получив указания, свинарь оставил королеву, и приблизившись к страннику, передал ему ее слова.

— Почтенный странник, мудрая Пенелопа, мать Телемаха, зовет тебя. Она хочет тебя расспросить о лорде, во имя которого она приняла столько страданий. Если она сочтет твой рассказ правдивым, она одарит тебя одеждой, в которой ты так нуждаешься, и ты сможешь спокойно побираться в нашем городе, где люди великодушно подают милостыню.