Якутский олонхо - Нюргун Боотур Стремительный

Ну а вы что скажете мне, —
Ты — Кырбыйа Боотур,
Проклятого неба сын,
Ты — Хаан Чабыргай,
Бурно-студеного неба сын,
Ты — Эсэх Суодуйа,
Кровавого неба сын!
Ну-ка вы, отвечайте живей:
Появился ли где-нибудь в трех мирах
Подлинно исполин-богатырь?
О том не слыхали вы?

В Верхнем мире
Не народился никто,
В Нижнем мире
Не появился никто;
Только в Среднем мире, слыхать,
На бескрайней ровной земле,
Скачущий
На Вороном коне
Стремительный Нюргун Боотур
Славен стал
В недавние времена! —
Так ответили главарю своему
Трое богатырей.

Алып Хара,
Аат Могойдоон,
Раздосадованный,
Отвернулся от них,
Хлопнул по колену себя,
Злобно захохотал.

Ах вы, нечисть,
Ах вы, червивая дрянь,
Тоже думают меня удивить,
То да се болтают, сидят!
Кто же в трех мирах не слыхал
О Нюргуне-богатыре?
Кому вы рассказываете о нем?
Ничего, видать, не узнали вы,
Ничего не слыхали вы…
Ну так слушайте,
Что я расскажу:
Кто отец ее —
Не ведаю я,
Кто мать ее —
Тоже не знаю я;
Но есть у ней старший брат —
Черный злодей,
Хаан Дьаргыстай;
А звать ее самое —
Прекрасная Кыыс Нюргун.
Отважная девка-бой,
Знается только со мной она,
Лишь со мной выходит на бой;
Раз в три года
По тридцать суток подряд
Дракой с нею
Тешимся мы…

Даже такого, как я,
Дюжего богатыря
Заставляет она порой
Упираться в землю рукой,
Зарываться по уши в грязь!.. —
Так рассказывал
Аат Могойдоон,
Гордо поглядывая на гостей…

Исполины-абаасы,
Дивным рассказом изумлены,
Хлопнули по коленям себя;
И отвернулись прочь от него,
Головами в сомнении покачав…

Девка, говоришь?
Ну и ну!..
Да пропади она!
Баба! Ну и дела!
Да провались она!
Да и кто поверит тебе,
Что девка с ног сбивает тебя,
Что баба одолевает теб я —
Так отвечали ему,
Ухмыляясь, богатыри.

Да если я перед вами вру —
Пускай щербатый бубен Хоро
Опрокинет меня ничком!
Пускай неистовый Дьэс Чуонах
Опрокинет навзничь меня!
Правду, правду я говорю! —
Так сидел и клялся
Аат Могойдоон.

Только он это сказал,
Тут же,
Звеня и гремя, с высоты
Прилетело сверкающее копье
И в черную землю
Торчком впилось
Среди логова абаасы.
Раскатился грохот и гром,
Разлетелось дымом копье,
И в собственном виде своем
Прекрасная Кыыс Нюргун
Предстала
Сборищу удалых
Адьараев-богатырей.
Словно крупные
Русские жемчуга,
Градом слезы из глаз ее
Падали, говорят,
По каменным плитам катясь…

Отчаянные удальцы,
Удалые абаасы
Всполошились, увидя ее,
Повалились навзничь, вопя:
— Басах-тасах!
Бабат-татат!
Горе нам!
Отломились, видать,
Головы девяти журавлей! —
Сильно перепугались они,
По логову заметались они.
Разбежались, попрятались, кто куда…

Смотри, смотри на меня!
Настал последний мой день!
Солнечных айыы богатырь
С поводьями за спиной
Гонит меня, теснит!
Племени айыы исполин
С чембурами на плечах
Налетел, обидел меня,
Опрокинул доброе имя мое,
Растоптал высокую славу мою,
Толстую кожу мою разорвал,
Пролил мою черную кровь,
Свернул мою шею,
Скрутил мой нос!
Где укрыться мне от него?
Я бы спряталась
В яму из-под столба,
В ступу забилась бы я…

В трех мирах не вижу я никого,
Кто бы мне
Защитою толстой был,
Кроме тебя одного,
Алып Хара,
Аат Могойдоон,
Властелин провала
Ап-Салбаныкы!
Укрой, огради меня,
Защити дыханье мое!

Нюргун Боотур ты не давай
Подмять меня под себя!
Если ты не сумеешь
Меня защитить,
Обесславится имя твое,
Полетит повсюду молва,
Что, мол, бедняга Алып Хара,
Перед исполином средней земли
От страха всеми костьми задрожав,
Без боя женщину уступил,
Прибежавшую защиты искать…
Где тогда
Ты скроешься от стыда?
Пестрые псы
Тебя засмеют,
Серые псы
Облают тебя! —

Так вот бойко проговорила она,
Проворно молвила слово свое…
Алып Хара,
Аат Могойдоон,
Чудовище-адьарай
Расхохотался в ответ.

Покуда три мои головы
Не слетели с могучих плеч,
Покуда шесть моих
Рук и ног
Не оторвались еще
От железного туловища моего,
Я тебя —
Медногрудую пташку мою,
Златогрудого жаворонка моего,
Никакому Нюргуну не уступлю,
Из в иду не упущу! —
Молвив это,
Алып Хара
Шестью ручищами
Обнял ее,
Шестью ножищами обхватил;
Тремя головами
С трех сторон
Нюхать начал с присвистом,
Целовать
Прекрасную Кыыс Нюргун.

Гневом объят
С головы до пят,
Смотрел Нюргун Боотур,
Как в обиталище абаасы
Влетела Кыыс Нюргун,
Защиты прося у врага.
Голову приподняв,
Огляделся Нюргун Боотур,
Увидал болотную черную топь,
Полыхающую огнем.
В черной трясине той,
В засасывающей тине густой
Завязнув по самую грудь,
Тонул богатырь
Хаан Дьаргыстай.
Скрученный по рукам и ногам,
Запутавшись в девяноста петлях
Аркана волшебного Ап-Чарай,
То всплывая,
То погружаясь опять,
Отрывисто он запел…
Парой чутких своих ушей
Вслушиваясь, Нюргун Боотур
Голос его уловил,
Горькую жалобу различил.

Посмотри, посмотри на меня,
Прославленный сын айыы
С поводьями за спиной,
Скачущий на Вороном коне,
Стоя рожденном на грани небес,
Стремительный Нюргун Боотур!
Я слыхал,
Что волей владык судьбы
Племена айыы
Послан ты защитить,
От гибели оградить
Людей айыы-аймага…

Ты один лишь
Можешь меня
Из трясины этой спасти…
Поспеши, Нюргун Боотур!
Широкая прежде —
Спина моя
Суживаться начала,
Зоркие зеницы мои
Застилает смертная мгла.
Видно, пора пришла
Оборваться моему кюсэнгэ,
Солнцу моему
Кануть во тьму…
Гнева священного твоего
Не ст оит девчонка,
Чья мысль коротка,
Н аноги мочащееся дитя…
Гибнущему
Помоги!
Тонущего спаси!
Расстающегося с душой
Не бросай в беде,
Выручай! —

Так, увязая
В топи огневой,
Задыхаясь, о помощи умолял
Богатырь Хаан Дьаргыстай.
«Если сына айыы
Покину в беде,
Грех великий приму на себя,
Обесславлю имя свое…
Если я пришел,
Неужель отступлю?
От гибнущего
Неужель отвернусь?
Во имя чего
Юноша смелый
И конь его
Навстречу смерти летят,
Жизнью не дорожат?!
Где не пропадала
Одна голова?
Пусть решает участь мою
Незыблемая судьба!» —
Так подумал Нюргун Боотур
И такие молвил слова.