Бурятский эпос - Гэсэр

После этого,
Красивые полы халата
Заткнул Гэсэр за красивый кушак,
И в сторону восхода со стороны заката
Отправился, ускоряя шаг.
Но догадываясь,
Что Абарга-Сэсэн по его горячим следам пойдет.
Но опасаясь,
Что Абарга-Сэсэн его по холодным следам найдет,
Обернулся он на время трехголовым сынком,
Отправившимся к тетке своей пешком.

Абарга-Сэсэн шолом-хан и правда
Проводил уходящего долгим взглядом,
Но увидев, что это трехголовый мальчишка,
Отправился в гости к тетке своей Енхобой,
В душе, про себя обругал шалунишку,
И возвратился спокойно домой.
Единственным глазом от боли крутя,
Улегся спать он охая и кряхтя.

Гэсэр же видя,
Что больше за ним никто не следит,
Свой нормальный
Человеческий принял вид.
У волка вся жизнь в ловитве,
У батора в борьбе да битве,
У волка вся жизнь в кормленьи,
У человека вся жизнь в стремленьи.
В темные ночи Гэсэр не спит,
Ранним утром Гэсэр не ест,
В жаркий полдень Гэсэр не пьет,
Далеко он ушел от знакомых мест,
Но все дальше идет,
Все быстрее идет.
Наконец,
В стране, наизнанку вывернутой,
Где деревья все с корнем повыдернуты,
В стороне бесплодной, в стороне холодной,
В стороне бестравной, в стране бесславной,
Гэсэр опять свои волшебства достает,
Как жеребят их на ладони пасет,
На ладони они пляшут, по пальцам бегают,
Делают все, что Гэсэр потребует.
Первым делом
Коня гнедого Бэльгэна
С крепким, горячим телом
Заколдовал Гэсэр и заворожил.
Превратился большой и сильный конь
В кресало, которым высекают огонь,
Кресало Гэсэр в карман положил.
После этого
Превратил себя Гэсэр снова
В молокососа — сынка трехголового.
В сынка Абарга-Сэсэна Гэсэр опять превратился.
Около тетиных дверей он остановился.
Но тетка Енхобой была не проста,
Толкнулся гость, а дверь заперта.
Начал он в железную дверь стучать,
Начал он голосить, кричать,
Так он и руками и ногами стучится,
Что железная дверь вот-вот разлетится.

Кричит из-за двери тетушка Енхобой:
— Что там за стук, что за разбой?
Кто оказался перед дверями моими?
Чей там сын? Как его имя? —
Кричит она сердито, кричит сурово,
А гость стучится снова и снова.
Слышит Енхобой сквозь грохот и стук:
— Это я, твой племянник и внук.
Пришел я к тебе в гости, тетушка милая,
А ты меня на улице совсем заморила.
От холода и голода болят мои кости,
Разве так встречают родного гостя?
Отвечает Енхобой сердито, со злостью:
— Мой племянник не собирался пока что в гости,
Ни он, ни брат мой Абарга-Сэсэн,
А ты, наверное, оборотень Гэсэр.
Прикинулся моим трехголовым внуком,
Всполошил всю округу шумом да стуком,
Стучи хоть громче, стучи хоть втрое,
Двери я тебе не открою.—
Перестал Гэсэр в дверь колотить,
Начал под дверью плакать-скулить.
Плачет он девять дней подряд,
Плачет он девять ночей подряд,
От плача у тетушки уши болят,
На десятый день она уж поверила,
Что это племянник скулит под дверью.
Но прежде, чем железную дверь открывать,
Решила она племянника испытать.
Приоткрыла она немножко
В двери устроенное окошко.
Подошла к нему близко-близко,
И высунула наружу правую сиську.

— Испей-ка ты, племянничек, моего молока
Три глотка.
Если ты тот, за кого себя выдаешь,
Не заболеешь и не умрешь.
Если же ты притворщик и лжец,
То сразу тебе придет конец.
Мое молоко весь твой живот
Разорвет на части, огнем сожжет.
Гэсэр задумался: как тут быть?
Как бы тетку перехитрить?
Проделал в ребрах он желобок,
И отвел его в сторону, вбок.
Чтобы молоко по желобу утекало,
А в живот ни капли не попадало.
Вот он прильнул к сосцу губами,
Пьет молоко большими глотками,
А молоко по желобку утекает,
В живот к Гэсэру не попадает.
Утекает молоко безвредно,
В землю впитывается бесследно.
После этого тетушка Енхобой
Подумала, что перед ней племянник родной,
Двери она ему открывает,
В дом она его призывает.
Накрывает она золоченый стол,
Расставляет на нем вкуснейшие яства.
Натягивает она серебряный стол,
Расставляет на нем редчайшие яства.
Напитки на стол она выставила,
Старинные, выстоянные,
Угощает она гостя прозрачной арзой,
Потчует она гостя крепчайшей хорзой.

Но Абай Гэсэр — себе на уме,
Мысли хозяйки он понять сумел,
Понимает он, по столу глазами скользя,
Что ни пить, ни есть ему нельзя.
Как только попробует он пиши редчайшей,
Сразу на спину мертвецом упадет,
Как только попробует напитка крепчайшего,
Сразу на живот мертвецом упадет.
А тетка потчует, а тетка ждет.
Тогда проделал Гэсэр в ребре желобок
И отвел его на улицу, в сторону, вбок.
Отвел он его за пределы дома, в кусты,
Где течет ручеек, где травы густы.
Теперь он ест все самое редкое.
Теперь он пьет все самое крепкое.
Теперь он рот едой набивает,
Теперь он еду напитками запивает,
Ручей за стеной растет, прибывает.
Тем временем
Солнце красное закатилось,
Тем временем
На землю ночь опустилась,
Все живое на земле — затихает,
Все живое на земле — засыпает.

Енхобой, Абарга-Сэсэна сестра,
Говорит племяннику: спать пора.
— Пожалуй, — говорит племяннику, — лягу я,
А ты, племянничек, ляжешь около.—
Постель она постелила мягкую,
Одеяло она раскинула легкое.
А чтобы гость ее не вздумал уснуть,
Дает она ему правую грудь.
— Испей-ка ты моего молока
Три глотка.
А сама его ласкает и греет,
А сама его нежит, лелеет.
— Молока моего ты испей, испей,
Будешь всех мужчин на земле сильней.
Обниматься ты будешь без устали,
А врагов побеждать будешь с удалью.
А я уж девять ночей не сплю,
Девять ночей одна терплю.
Глотай же мое молоко скорее,
Обнимай же меня сильнее.
Прильнул Гэсэр к сосцу губами,
Пьет молоко большими глотками.
А молоко по желобку утекает,
В живот к Гэсэру не попадает,
Утекает оно безвредно,
Исчезает оно бесследно.
Потом он девять ночей не спавшую,
Превратил в довольную и уставшую.
А когда почувствовал, что она уж спит,
Принял свой нормальный, человеческий вид.

Сандаловой палочкой по спящей проводит,
Колдовство-волшебство на нее наводит.
Красным камнем машет и гладит,
Словами заклиная, глазами глядя:
«Тысячу лет тебе тут лежать,
Тысячу лет беспробудно спать,
Усни ты, сдохни,
Лежи ты, сохни,
Стань паутиной,
Пылью, глиной,
Камнем вожу,
Глазом гляжу,
Заклинаю словами старыми,
Закрепляю своими чарами».

Помнит Гэсэр, что во дворце, в подвале,
Чтобы ничьи глаза не видали,
Ни для чьих недоступный рук
Стоит каменный, гладкий сундук.
Сразу после этого
В глубокий подвал он идет,
По каменному сундуку
Железным молотом бьет,
Каменный сундук раздробляется,
В нем железный сундук появляется.
Железный сундук Гэсэр вынимает,
Железный сундук Гэсэр разбивает.
Появляется сундук серебряный, белый,
Старинным белым мастером сделан.
По серебряному сундуку
Гэсэр железным молотом бьет,
Желтый золотой сундук достает,
Весь он чеканный, весь витой,
Желтым мастером отлитой.
Этот желтый заповедный сундук
Гэсэру впервые открыть привелось.
Снял он крышку и вылетело вдруг
Из сундука двенадцать желтых ос.
А еще двенадцать сказочных птиц
Из открытого сундука кверху взвились.
Полетели осы и птицы,
Крылышками шурша.
Так вот, значит, где хранится Абарга-Сэсэна душа!
Но стоит Гэсэр, растерялся,
Он с пустыми руками остался.
Птицы все распорхались,
Осы все улетели,
Все замки и запоры распались,
Сундуки опустели.