Александр Лавров - Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Я во всяком случае возвращусь в Москву как можно позднее: если будет журнал (а это теперь зависит от Вас, от Эллиса, от обстоятельств московских, а не германских), то в ноябре, а если не будет журнала, то только в марте, и тогда я уеду в Париж. Наш издатель – Лоэнгрин в двух отношениях: 1) по чистоте и голубизне природы и 2) потому, что говорит nie sollst du mich befragen [1923]; его нельзя спрашивать, кто он и откуда, иначе все погибнет. Если Вы почему-либо догадываетесь, то смотрите не проговоритесь никому … Хорошо бы пустить в ход какую-нибудь таинственную легенду об источнике наших материальных средств; пусть это будут средства… ну… например: розенкрейцеров (мой Лоэнгрин бессознательно – розенкрейцер). – Я провел эти два месяца очень тихо [1924]; но работой своей недоволен. Тут ужасный климат; или холодно и дожди, или невыносимая духота; страдал долго бессонницей и вовсе не мог писать. Читал порядочно, хотя страшно медленно. Между прочим, впервые Готтфрида Келлера, кот<���орого> так любил Ницше и Вагнер. Тонкий поэт вроде Тютчева и прямо гениальный повествователь; его Ромео и Юлия из деревни [1925]может быть поставлена рядом с Кармен Меримэ, Annerl und Kasperl Брентано [1926]; даже, пожалуй, совершеннее. При этом сочетание: гоголевского схематического юмора в описании, вообще русского беспощадного реализма с античной мерою и совершенством формы. В натуре есть общее с Бёклином. – Оперный сезон в Дрездене уже начался. Мы были три раза: Валькирия, Лоэнгрин и Мейстерзингеры [1927]. Полюбили Вагнера еще более… Одна мысль, что он мог бы с голоду умереть до Лоэнгрина и т. д., приводит меня в трепет [1928]. В этом человеке (после Гёте) более, нежели чем в ком-либо ( гораздо более, чем в Ницше ) сосредоточились все возможности человеческих страданий и исканий; его темы прямо невыносимы по точности передачи того, что за ними крылось в его душе… Коля и Анюта [1929]кланяются Вам. Привет Вашей маме. Пишите сюда скорей. Обнимаю Вас… Спасите Эллиса!! Ваш Э. Метнер.

Слышал о Журнале? [1930]Будь так недавно еще, то-то была бы радость!..

А теперь?

Левин инцидент стал мне ясен. Лева абсолютно не виноват; обнаружена злая интрига [1931].

Но столько было пережито за эти дни, что… – в результате: я – как труп; мы ославлены на всю Россию, как шарлатаны, как воры; нужен по крайней мере ряд судебных процессов, чтобы реабилитация была; нужен по крайней мере год, чтоб оправиться [1932].

А тут – но это между нами: меня посетило громадное, душу мутящее горе: я потерял самого близкого человека: Сережу [1933]. Христа ради, ни слова никому – даже Николаю Карловичу, даже Анне Михайловне [1934], ни тем более Леве; все останется между нами двоими – Сережей и мной: но все провалилось – навсегда. Внешне мы останемся для всех друзей в тех же отношениях, внутренно – никогда. Христа ради об этом никому, никогда, ни более всего Сереже; сердце обливается кровью; хочется пожаловаться, и это – сейчас, после Левы.

А!..

В довершение обязан дни и ночи писать «Голубя» до середины октября… [1935]

Ну какой там журнал! Закрыть бы глаза, да умереть…

Если через год, то… А книгоиздательство нужно: родной, как Вас благодарить, что Вы думаете о нас; издательство можно.

Ради Бога, дайте адрес Ваш веймарский [1936].

Мой адрес – Москва. Арбат. Никольский пер., д<���ом> Новикова. Кв. 5 (мы переехали этажом ниже).

Остаюсь нежно любящий Вас

бесценное навеки спасибо за все, все, все: за журнал [1937], за память, за самопожертвование. Письма Ваши застали меня совершенно разбитым: 1) Левин скандал [1938], 2) истощение от работы над «Голубем» [1939], 3) [1940]разочарование в одном лице (когда увидимся, скажу, в ком) [1941]. Я был болен, истомлен и прочее. Мне казалось, что если Вы остаетесь до ноября за границей, если Лева словлен историей, а я связан « Голубем », то… двое калек и один отсутствующий не составят Журнала. Да и все еще я не представлял себе, что Левин инцидент так ничтожен; судя по газетной травле, я полагал Бог знает что. Теперь: 1) Левин инцидент весь – есть гнусная клевета, в которую не верят даже газетчики; ревизия Музея показала, что вырезаны лишь две страницы, а прочее он вырезывал из своих книг. 2) Нашлись добрые люди, берущиеся горячо за совместные хлопоты о журнале. 3) « Весы » кончаются, « Руно » кончается, в Петербурге усиливается « Аполлон » [1942], так что если мы год просрочим, будет поздно.

Спасибо, спасибо, милый: журнал – да будет. Уже не отступайте, Эмилий Карлович. В несколько дней мы уже многое сделали.

Докладываю, к чему привело дело (пишу сухо, отчетно, формально).

Вчера было деловое совещание (главным образом технического характера); безусловно выяснено вот что: важно определенно знать сумму, на которую можем рассчитывать в течение года; « Весы » можно вести на 15–16 тысяч в год, не считая подписчиков; подписчики растут в течение первого полугодия; человек на 800 мы можем рассчитывать в течение первого полугодия; к концу года наверное перевалим за тысячу (это взгляд пессимиста, а не оптимиста); поэтому указывают на то, что первый № (январский) должен выйти в декабре (время подписки), как пробный №; во-вторых, часть экземпляров нужно пустить в розничную продажу; можно печатать 3000 тысячи < так! > экземпляров [1943].

1) Завтра Мих<���аил> Анатолиевич Мамонтов (типография) по знакомству приготовит смету на журнал с бюджетом в 15 тысяч в год с размером 160 страниц (минимум); все же очень, очень прошу, чтобы точно знать сумму, на которую согласен издатель (15 тысяч в случае в 1000 подписчиков сведется к 10 000 тысячам < так! > дефицита, а может быть, к 9000, к 8000). В совещании с Мамонтовым я устранен, как мало понимающий; вместо меня будет А. С. Петровский (с удивительной трогательностью и деловитостью хлопочущий о нашем деле) с Кожебаткиным, который прекрасно знает подробности бюджета « Весов ».

Итак первое, что надо знать: точность суммы, в случае неточности суммы (предположим, и Вы не знаете), может ли сумма определиться путем сравнения с « Весами » и путем нашего приспособления к этой сумме, принимая во внимание, что желательно количество страниц 160–175 (т. е., чтобы журнал, выгадывая на бумаге, рисунках, расширил объем? В случае существования журнала (он уже существует) то обстоятельство, что Книгоиздательство и журнал могут быть в одном помещении, сократит нам расходы на помещение редакции. Итак, жду немедленного ответа по этому пункту.