Александр Лавров - Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Сверху приписка Метнера : Эллисом! Его же примечание : А моя политика выжидания наименована «головка виснет»!

Имеется в виду п. 245.

Ср. сообщение о встрече в Кёльне с Р. Штейнером (Доктором) 24 апреля (7 мая) в письме Белого к матери от 5 (18) мая 1912 г.: «Доктор выслушал нас (у нас был к нему ряд вопросов); сначала говорил я, потом Ася через переводчицу – М. Я. Сиверс. В итоге разговоров случилось вот что: Доктор нас позвал к себе – в июле. С июля месяца он в Мюнхене. В августе он читает курс. Он сказал: „Приезжайте в Мюнхен не к курсу, а к нам: поживите с нами нашей общей жизнью, а там посмотрим“. Словом, выходит, что мы едем прямо вступить на путь ученичества под руководством Штейнера или Штейнером приставленного лица» ( Письма к матери. С. 153).

Имеется в виду поездка к Метнеру в Нижний Новгород во второй половине марта 1904 г.

Подразумеваются мистические предначертания, которым Белый был подвержен в 1910 г. под определяющим воздействием А. Р. Минцловой.

Сверху приписка Метнера :? в кот<���орую> не верит Штейнер

Лекция, прочитанная в Кёльне 24 апреля (7 мая) 1912 г. Своими впечатлениями от нее Белый в подробностях поделился в письме к Блоку от 1 (14) мая 1912 г. (см.: Белый – Блок. С. 457–460).

Ин. 16: 12; 15: 26 (неточные цитаты).

Белый вместе с Петровским жил в Бобровке в конце февраля – начале марта 1909 г. и в конце марта – апреле 1910 г.

А. С. Петровский поступил в московскую Духовную академию осенью 1903 г., взял отпуск оттуда осенью 1906 г., после чего занятий в Академии не возобновил; в 1907 г. поступил на службу в библиотеку Румянцевского музея.

Последняя степень ( лат. ).

Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Поэт и толпа» («Поэт по лире вдохновенной…», 1828).

Ср. первую строку стихотворного послания М. И. Сизова «Андрею Белому» (23 марта 1905 г.): «Ты первый всадник, всадник белый» ( Лавров А. В. «Прекрасный рыцарь Парсифаль»: М. И. Сизов – корреспондент Андрея Белого // Лавров А. В. Символисты и другие. С. 450).

Видимо, имеется в виду письмо Сизова из Алушты от 1 августа 1906 г. (см.: Там же. С. 455).

См. п. 247, примеч. 1.

Bund ( нем .) – союз, лига.

Насмешливое обозначение значительного контингента поклонниц Р. Штейнера и слушательниц его лекций. Впоследствии Белый писал в «Воспоминаниях о Штейнере» (гл. 2, главка 12): «„ Тетки “ обдавали его <���Штейнера. – Ред .> кипятком преданности, смешанной с парами душной влюбленности, на что порою он жаловался с эстрады. ‹…› „ Тетка “ – определение антропософки, догматически шаржирующей антропософию; с „ теткой “ – боролся доктор всю жизнь; а „ тетка “ – перла и перла в общество на протяжении 20 лет, преодолевая все искусственные преграды, ставимые ей на пути ‹…›» ( Андрей Белый . Собр. соч.: Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности; Воспоминания о Штейнере. М., 2000. С. 309). Ср. аналогичную характеристику: «…соединение сектантства с поразительным отсутствием интересов к чему бы то ни было, кроме Штейнера, характеризовало тот тип теософок, которые были прозваны „ теософскими тетками “; и характеризовала тот тип удивительная любовь к сплетням (мистическим, оккультическим, просто житейским). ‹…› „ тетка “, так сказать, выступала наружу при первом знакомстве с движением Штейнера: она первая к вам подскакивала, начинала учить, агитировать, ставить отметки вам, даже за вами подглядывать; с беззаветным усердием „ тетка “ готова была наставлять вас, расстраивать даже семейную жизнь. ‹…› Этот тип теософки, всегда появляяся на авансцене движения пред новичками, годами отпугивал от движения многих искренно и глубоко подходящих; воистину: выдержать „ тетку “ и не сбежать – есть победа над искусом; „ тетка “ – жалкая, балаганная карикатура, повешенная на дверях „ храма познания “ ‹…›» ( Андрей Белый . Начало века. Берлинская редакция (1923). С. 781).

С 3 по 14 апреля (н. ст.) 1912 г. Штейнер прочел в Гельсингфорсе цикл из десяти лекций «Духовные существа в небесных телах и царствах природы»; там же 11 апреля он выступил с отдельным обращением к русским слушателям, в котором изложил свои представления о «русской народной душе» (см.: Штейнер Рудольф . О России: Из лекций разных лет / Сост., пер., коммент. Г. А. Кавтарадзе. СПб., 1997. С. 9–20).

М. И. Сизов дал характеристику этого письма Белого и его предыдущего письма к «мусагетцам» (п. 245) в письме к Вяч. Иванову от 24 мая 1912 г.: «Одно Ваше предсказание оправдалось: Борис Ник<���олаевич> написал нам сюда сначала, что он, если ему не доверяют (придирка к мусагетским недоразумениям), и сам не нуждается, даже больше – что в нем нуждаются, и порывает, и едет к Штейнеру. Затем, после свидания с Ш<���тейне>ром, написал, что он с ним, „что Ш<���тейне>р прикажет, то и будет“, „прикажет – поступлю в какие угодно тетки и теософы“. ‹…› При этом Б<���орис> Ник<���олаевич> упрекает меня и Алекс<���ея> Серг<���еевича> в кадетизме. „Лучше, говорит он, Вам прямо идти к Ш<���тейне>ру, чем быть «так сказать» штейнерианцами“. К этому присоединяется и упрек в рассудочности и отсутствии увлечения. Я на это ему ответил, что увлечением тут дело для меня не решается при всем моем восторге (действительно) и доверии к Ш<���тейне>ру, что они со Львом <���Эллисом. – Ред .> могут меня записать в „так сказать“ штейнерианцы» (РГБ. Ф. 109. Карт. 34. Ед. хр. 34).

Дополнительные пояснения относительно этого послания Белый дал в письме из Брюсселя к Н. П. Киселеву, отправленном 19 мая (1 июня) 1912 г.: «…многое в моем письме (коллективном), вероятно, эмоционально несправедливо, и я искренно прошу меня извинить. Но этот эмоциональный тон ‹…› вызван письмами Э. К., неоднократно писавшего мне в таком тоне, что у меня не оставалось сомнения: я принужден был думать, что Вы, друзья мои, считаете, что я совершил какую-то измену. Я просил убедительно Э. К. писать в более спокойном и корректном тоне; и в ответ получил еще более нападающее письмо, мелочность обвинений (если бы они и были справедливы), высчитывания количества прегрешений и т. д., размазанное на 25 страницах большого формата, вместе с тем молчание Миши и Алеши, которым я писал, – все это и вызвало с моей стороны коллективное письмо. Так что Ваше письмо и письмо Ал<���ексея> Сергеевича, полученные впоследствии, мне показали, что Э. К. больной, расстроенный человек, и я пожалел, что поднял такой шум на истерические многостраничные письма. Тщетно я умолял Метнера не писать мне длинных нападательных писем (после каждого у меня пропадала часто охота иметь реальное сопр<���икосновение> с Мусагетом ). Я и теперь получаю громадные письма, где отражаются последние мои разъяснения и т. д. Чего Э. К. хочет, так истерически вопя 2 месяца, не знаю. Я же отказываюсь ему отвечать по пунктам, жалею, что написал оба коллективных письма, свидетельствую Вам свою искреннюю, неизменную любовь и преданность» (Арабески Андрея Белого. С. 82. Публ. А. Л. Соболева).