Александр Лавров - Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Отклик на упрек Белого Метнеру (в п. 269) на то, что тот не воспользовался своим «редакторским карандашом».

Речь идет о письме Блока от 5 декабря 1912 г., в котором он рассказывал Метнеру о результатах вчерашних деловых переговоров с М. И. Терещенко: «„Сирин“ очень рад вступить в дружественные отношения с „Мусагетом“. Для этого, конечно, хорошо Вам с Терещенкой познакомиться. ‹…› Человек он такой доброжелательный и „настоящий“, что Вы, по-моему, можете говорить с ним совершенно откровенно, напр<���имер>, и о долгах Бор<���иса> Ник<���олаевича> „Мусагету“ ‹…› Давайте, в виде этого, действовать сообща на Бор<���иса> Ник<���олаевича> и тащить его от Некрасова» ( Фрумкина Н. А., Флейшман Л. С. А. А. Блок между «Мусагетом» и «Сирином» (Письма к Э. К. Метнеру) // Блоковский сборник. II. Тарту, 1972. С. 392).

См. примеч. 16 к п. 259.

См. п. 268, примеч. 53.

В недатированном письме к Блоку, отправленном в Петербург около 4 (17) декабря 1912 г., Белый также благодарил за приглашение участвовать в «Сирине»: «Если против меня не имеется ничего, то я согласен и благодарю Тебя» ( Белый – Блок. С. 475) – и подробно описывал положение дел с романом «Петербург» и условия его публикации.

Чистый листок ( фр. ; в значении: свобода действий).

Имеется в виду п. 272.

См. примеч. 6 к п. 199. Приводим это недатированное письмо А. Тургеневой (РГБ. Ф. 167. Карт. 3. Ед. хр. 26); в нем идет речь главным образом о хлопотах, которые предпринимал ее отчим Владимир Константинович Кампиони в целях продажи кавказского земельного участка.

Не писала вам о кавказских делах, т<���ак> к<���ак> планы были слишком хороши и не верилось мне, что они исполнятся и что нам удастся спокойно без долгов и исканий пожить.

Теперь вы, должно быть, всё знаете. Мой вотчим был на Кавказе и навел все справки. Земля, кот<���орая> никак не возделывается, ни в какой банк заложена быть не может. К тому же Александра Дмитриевна <���Бугаева. – Ред .> подарила 3 десятины – лучшую часть участка – тому, кто ее обворовал при продаже леса, и надо новый план, что сопряжено с большими трудностями. Далее, в постройку ж<���елезной> д<���ороги> на Кавказе не верят и потому цены еще не подымаются. Сейчас именье стоит 8–10 тысяч. Как только ж<���елезная> д<���орога> будет, цена сразу поднимется и будет повышаться.

Володя за какое-то большое частное дело должен был получить деньги, из кот<���орых> он обещал нам сразу 3000 т. < так! > для Мусагета и Блока и потом помесячно года на 1½ в общем около 7 тысяч. Но со слухами о войне (особенно на Волыни) все изменилось, и ожидаемых денег он не получил – и весь план с залогом сам собой падает. Это тем более грустно, что с ноября мы все же расчитывали на эти деньги и ничего – не предпринимали – да и предпринимать-то в сущности нечего.

Теперь Володя нам пишет, что в феврале он, может быть, получит часть денег и даст нам из них тысячи три, но на это ни в коем случае расчитывать нельзя.

Вот –

Теперь – если вы беретесь за Борины дела с Сириным, могу и я вас попросить об одном?

Дело в том, что если бы Мусагет печатал Пут<���евые> Заметки, то я, зная, что Мусагету трудно, принимала как большую любезность с его стороны напечатанье моих рисунков и хотела даже просить Мусагет этого не делать или выбрать из них два-три.

Но Сирин – другое, и от него я считаю возможным брать деньги, во-первых, потому что – они мне стоили труда и, главное, потому что нам деньги нужны, во-вторых потому, что, хотя они не слишком хороши, но и не чересчур плохи и могут иметь интерес документальный, в-третьих, потому, что я если не чином, то знанием не ниже Феофилактовых и К°.

Но русских цен я не знаю, – во Франции и Бельгии они стоят от 400 до 600 франков.

В случае, если это выгорит, очень прошу прислать мне рисунки, кот<���орые> лежат в Мусагете. Тогда Кожебаткин их у меня спешно вытребовал, и несколько вещей осталось не пересмотренными.

Ну все это очень скучно – и я прошу вас только в том случае, если это не наделает вам лишних хлопот.

Ну прощайте – хороших вам праздников. Собираетесь ли за границу?

Ася.

Ну скажите же ради Христа, ну похожа ли я на «супругу»?

Ну что общего между мной и «супругой»? Ну и что может быть хуже «супруги»? Не называйте же меня так, пожалуйста

<���Приписка Белого:>

Милый друг! Поздравляю Вас и всех Ваших (если « Ваши » меня хотят знать) с праздником.

В заключительных строках письма А. Тургеневой – реакция на упоминание ее Метнером как «супруги» в п. 270. А. Блок фигурирует в письме в связи с тем, что он одолжил Белому крупную денежную сумму. Николай Петрович Феофилактов – художник-график, основной оформитель журнала «Весы». Рисунки А. Тургеневой, сделанные в ходе путешествия по Средиземноморью и предназначавшиеся как иллюстрации к книге Андрея Белого «Путевые заметки», не были опубликованы; местонахождение их нам неизвестно.

Речь идет о «медитациях» и других заданиях, предписанных Штейнером Белому при встречах с ним в июле – декабре 1912 г. См. составленный Белым перечень «Свидания с Доктором» (ЛН. Т. 205. С. 758–759).

Ин. 3: 8.

Упоминаемое письмо Метнера нам неизвестно. В текстах сохранившихся писем Белого к А. С. Петровскому за вторую половину 1912 г. приведенное словосочетание не встречается. Ср. фразу из письма Эллиса к Метнеру от 20 октября (2 ноября) 1912 г.: «…роковое безденежье и запаздывание каждый месяц гонорара, в к<���ото>ром Вы не виноваты, но к<���ото>рое доводило меня до грызения рук и стоило „сдирающих кожу медитаций“, о к<���ото>рых сообщал Вам Бугаев» (РГБ. Ф. 167. Карт. 7. Ед. хр. 77).

Подразумевается статья «Круговое движение (42 арабески)».

Последующий текст утрачен (двойной лист с оборотами – четыре страницы рукописного текста).

Имеются в виду рукописи «Путевых заметок» и роман «Петербург».

В письме к Белому от 7 (20) декабря 1912 г. Блок, однако, предлагал: « Постарайся сам взять у Некрасова необходимые главы под предлогом, который советует Тебе выставить Метнер (у нас с ним – переписка)» ( Белый – Блок . С. 478). О предлагаемых основаниях для расторжения договора с К. Ф. Некрасовым Метнер написал Блоку 24 ноября (7 декабря) 1912 г.: «Едва ли удобно будет Бугаеву порвать с Некрасовым. Но есть один дипломатический выход. Так как Мусагет < …> не может энергично двинуть его Путевые Заметки , то если Сирин возьмет вместе и роман и путевые заметки, тогда у Бугаева будет предлог взять рукопись романа у Некрасова, сказав, что Сирин печатает оба сочинения, что Путевые Заметки откладываются Мусагетом и что ему, Бугаеву, последнее крайне невыгодно. ‹…› Я уже сообщил Бугаеву об этой комбинации» (Александр Блок. Исследования и материалы. СПб., 1998. С. 208).