Георгий Адамович - «…Не скрывайте от меня Вашего настоящего мнения»: Переписка Г.В. Адамовича с М.А. Алдановым (1944–1957)

Оба шлем Вам самый сердечный привет и лучшие пожелания. Еще раз спасибо.

Вы ошибаетесь: Вера Николаевна очень довольна Вашим письмом об И<���ване> А<���лексеевиче>.

7, rue Frederic Bastiat Paris 8e 31/XII-55

Дорогая Татьяна Марковна

Шлю Вам и Марку Александровичу самые искренние и лучшие пожелания к Новому году. Очень жалею, что не попаду на этот раз в Вашу чудную Ниццу (знаю, что Вы другого мнения!) на праздниках. Надеюсь, М<���арк> А<���лександрович> хорошо доехал. Я рад был видеть, что у него прекрасный вид et qu’il etait tres en forme [472]. Если буду жив, надеюсь быть в Ницце летом.

Ваш Г. Адамович

104, Ladybarn Road Manchester 14 11/II-56

Дорогой Марк Александрович

Получил сегодня письмо от M-me Lesell, которая пишет, что видела Вас на русском спектакле. С удовольствием узнал, что, значит, Вы здоровы и благополучны. Надеюсь, что и Татьяна Марковна — в добром здравии. У нас тут — Сибирь и Северный полюс, что еще усиливает мою обычную «ностальгию» по Ницце.

Хочу спросить у Вас мнения и совета по делу, о котором, впрочем, мы с Вами уже говорили. Но тогда оно было еще в зачаточной стадии.

Я получил от Водова [473]письмо с предложением сотрудничества и с просьбой ответить, да или нет. У него были какие-то затруднения с Г. Струве из-за меня. Но Струве прислал ему статью о моей книге («крайне одностороннюю», по Водову, а от других я знаю, что крайне отрицательную), он ее ему вернул — и считает, что у него теперь «развязаны руки» [474].

Мне не хочется ответить Водову то, что ответили ему уже многие, но, насколько знаю, — не Вы: пусть сначала появится у Вас Х. или Y. в качестве «заложника демократии». Каждый должен и решать, и отвечать за себя. Что на меня будут всех собак вешать, — теперь скорей слева, чем справа, — не сомневаюсь. Но меня это мало трогает. Сотрудничество в «Р<���усской> м<���ысли>» мне было бы скорей приятно [475], п<���отому> что это — Париж, а не что-то заокеанское и далекое, как другая планета. Это доводы — «за». Есть, конечно, и «против». Quen pensez vous? [476]И известно ли Вам что-нибудь об отношении «демократов» к «Р<���усской> м<���ысли>» с тех пор, как мы с Вами виделись?

Газету мне теперь присылают регулярно. Политика в ней такая же, как везде [477], — т. е. в «Н<���овом> р<���усском> с<���лове>», — но налет провинциальности, по-моему, сильнее. Но это — не препятствие.

Не знаю, в случае, если ответить «да», как бы это так обставить, чтобы было dignified [478](слово, над которым где-то Вы смеялись, — не могу вспомнить где). А то выйдет, что только меня поманили, я и обрадовался!

Делюсь с Вами своими сомнениями и колебаниями вполне откровенно, зная, что они — entre nous [479]. А если Вы мне так же ответите, буду очень благодарен. У Вас есть в сознании общественный барометр или нечто вроде, которого нет у меня даже в помине. Пожалуй, не барометр, а компас.

До свидания, дорогой Марк Александрович. Передайте, пожалуйста, поклон и сердечный привет Татьяне Марковне. Как Вы нашли книгу Ив<���ана> Ал<���ексееви>ча о Чехове? По-моему, в ней много замечательного, а вот А.А. Поляков ею возмущен почему-то. Все верно: и о Станиславском, и о театре, и другое. Ваше предисловие тоже замечательное и многое к книге добавляет.

Ваш Г. Адамович

Дорогой Георгий Викторович.

Спасибо за письмо, мы оба чувствуем себя не худо, хотя и хвастать особенно здоровьем не приходится. У меня одышка не проходит. По письменному требованию д-ра Вербова [480]я поэтому недавно побывал у того же Гирана, который мне сделал электрокардиограмму до операции. Он сделал ее вторично и опять признал, что сердце в порядке. Дал три лекарства, но одышка за три недели пока не уменьшилась. Была у д-ра Мрозовича [481]и Т<���атьяна> М<���арковна>. Он и ее успокоил. Давление крови у нее (18) и у меня (19) несколько повышенное, но не слишком.

Недели полторы тому назад я получил письмо от Бориса Суварина [482]— о том же предмете, о каком пишете Вы. В отличие от Вас он уже месяц или полтора тому назад начал печататься в «Р<���усской> мысли»; но, по его словам, его за это ругнули слева (не сообщает, кто именно; думаю, что меньшевики). Спрашивает совета: уйти ли ему из газеты? Я ему с полной искренностью ответил, что не вижу для этого никаких оснований, что теперь, при Водове, «Р<���усская> мысль» очень мало отличается по направлению от «Нового русского слова», в котором и меньшевики, и эсеры часто печатаются. Только то же самое могу сказать и Вам. (Уже довольно давно Кускова мне написала, что мне теперь следовало бы печататься в «Русской мысли».) Два «заложника демократии» в газете, как Вы знаете, уже есть: Вольский [483]и сам Суварин (бывший когда-то секретарем Коминтерна!). Вам, по-моему, теперь еще потому не очень приятно было бы отказаться, что все-таки из-за Вас (хотя Вы тут и ни при чем) Водов, очевидно, отказался от сотрудничества Глеба Струве [484]. И думаю, что все-таки в самом деле надо печататься и во Франции. Ведь живущие во Франции русские не читают «Нового русского слова», как почти не читают и «Нового журнала», и «Опытов».

Мы с негодованием (особенно Т<���атьяна> М<���арковна>) прочли, что у Вас из-за холодов в Манчестере усилилась тоска по Ницце!! Т<���атьяна> М<���арковна> требовала, чтобы я разыскал и послал Вам фотографии «Нис-Матэн»: Ницца покрыта сугробами снега. Мне лень было искать, но действительно здесь каждый день идет снег и чрезвычайно холодно, хотя чуть теплее, чем в Париже. Никогда в жизни такого в Ницце мы не видели. Вдобавок из-за льда ходишь по улице с риском сломать себе шею. В Петербурге этой опасности было гораздо меньше, так как существовали калоши.

Искренно Вас благодарю за то, что Вы говорите о моем предисловии к книге Ивана Алексеевича. О книге я думаю то же, что Вы. Все давно напечатанное превосходно или, по крайней мере, многое там превосходно. Последняя же длинная часть вся состоит из цитат, которые иногда сопровождаются двумя-тремя словами И<���вана> А<���лексееви>ча! Вера Николаевна в свое время просила меня не требовать присылки (для моего предисловия) этой части, сказала, что издательство настойчиво ее торопит, и прислала, по моей просьбе, лишь несколько нарочно ею для этого переписанных страниц. Если б я прочел всю эту часть, я посоветовал бы ей всю ее выпустить, так как нельзя же под именем Бунина печатать то, что на 99 процентов написано другими. Книга была бы короче (чуть не вдвое), но В<���ера> Н<���иколаевна> все-таки исполнила бы свой долг и получила бы те же деньги (ей дали всего 750 долл.). И главное, она (и Зуров?) пропустила в одном месте чрезвычайно неприятное фактическое противоречие между строчкой примечания И<���вана> А<���лексееви>ча и тем, что он сам написал в первой части: в примечании назвал это «брехней» [485]. Дело идет о пустяке, но, конечно, это рано или поздно будет использовано недоброжелателями: вот как, мол, можно вообще верить Бунину! Пожалуйста, не пишите об этом и не говорите Вере Николаевне. Я ей об этом теперь с досадой написал, но она, по-видимому, не понимает, какую услугу она оказала памяти И<���вана> А<���лексееви>ча! Сослалась на то же: торопилась.