Василий Журавский - Большая судьба [Болгарские очерки и рассказы]

— Дом из такого кирпича, — говорит Стефан Недков, — переживает три поколения, стоит полтора столетия. А производство проще быть не может. Впятером мы за сезон делаем до полумиллиона штук кирпича. На одноэтажный дом уходит его двенадцать тысяч штук, а на двухэтажный — около двадцати!..

Для обжига кирпича болгарские крестьяне используют не только угольную пыль — отбросы шахт, заводов и паровозных топок, — но и дрова, солому, подсолнечную лузгу, камыш, стебли кукурузы. Однако каждое топливо требует особой конструкции печи.

Следует ли говорить, что кирпич, произведенный на месте, обходится в несколько раз дешевле покупного и привозного. Крестьянину же, вкладывающему в его производство свой труд, он стоит считанные гроши.

Качество кирпича, безусловно, зависит от сырья. Как показывает практика, почти всякая глина пригодна для его выделки. Лишь немногие села в горных районах Болгарии не производят кирпич на месте, а завозят.

Дом исстари считается мерилом зажиточности хозяина. Крестьянин не станет строиться, если у него, по болгарской поговорке, «в амбаре пусто, а в погребе лишь квашеная капуста».

Заглянем еще в одно село… Оставим Фракийскую долину, где интенсивное земледелие обеспечивает кооперативам и крестьянам значительные доходы. Отправимся в самый захолустный и самый бедный ранее край, бывшую Румелию — ту часть болгарской земли, которая освобождена от турецкого ярма только в канун первой мировой войны.

…Село Белица. Кругом горы: с юга — Пирин, с запада — Рила, с востока — Родопы. Село разместилось в каменной чаше на высоте 1 600 метров над уровнем моря.

Во времена оттоманского владычества здесь, как птичьи гнезда, были разбросаны по лесам и теснинам махалы, удивительно похожие на кавказские аулы. Название самой большой из них, Белицы, в переводе означает «беда, несчастье, хлопоты, заботы». Присвоено оно махале башибузуками, которым местные жители — вольнолюбивые гайдуки — не давали жизни. Когда в 1903 году горцы поднялись с оружием в руках против поработителей и за присоединение к Болгарии, турки дотла сожгли Белицу. Люди бежали через Рилу и Родопы во Фракийскую долину. Позже они вернулись на пепелища и начали с колышка. В Балканскую войну Белицу сровняли с землею греки. Пылало село в сентябре 1923 года: болгарские фашисты огнем и мечом тушили народное восстание. И не раз горело в период второй мировой войны. В 1942 году Белица и соседние махалы стали очагом партизанского движения. Отряды фашистской полиции, бросаемые сюда на усмирение, неизменно бывали биты. Ныне крестьяне — бывшие партизаны и ятаки — с гордостью произносят имя своего села — Белица.

Улицы, словно ступени, спускаются поперек склона к берегу буйной горной речки. Красивый ансамбль двух- и трехэтажных домов, оформленных в национальном стиле, образует центральную магистраль села. Усадьбы засажены плодовыми деревьями. Будто паутина бабьего лета, повисли в прозрачном воздухе электрические и телефонные провода. Над крутыми черепичными крышами взметнулись радиоантенны.

Восточный конец села — сплошная строительная площадка: штабеля кирпича и сосновых балок, холмики извести и песка, каменные фундаменты…

На отшибе, среди пестрого альпийского луга, раскинулись производственные службы кооператива: зернохранилища, склады для овощей, животноводческие фермы.

Председатель кооператива Сава Георгиев, горец по наружности и по натуре, у которого каждая фраза, что гвоздь под молотком мастера, говорит:

— Строят, строят крестьяне дома!.. Да не как-нибудь, а девять из каждого десятка двухэтажные, с водопроводом и канализацией. Значит, имеют достаточно средств. Капитально строятся… До Девятого сентября мы жили боевым станом, всегда готовые сняться с места, чтобы воевать за свою свободу. А теперь свобода — наш сегодняшний день, люди уверены в своем завтра, в крепости своей власти, своего государства. Соответственно этому возводят и дома!

Не дожидаясь расспросов, Георгиев сам счел необходимым сказать об экономической базе строительства:

— Наше богатство — стада коров, отары овец, яблоневые сады, лен и пшеница. Кооператив вышел в миллионеры. Стоимость трудодня год от года растет и уже составляет двадцать левов. Примерно половина годового дохода средней семьи уходит на питание. Второй половины достаточно, чтобы построить половину дома. Кое у кого хватает ее и на целый дом, коль хозяин вкладывает в строительство больше своего труда… Впрочем, пойдемте к новоселам в гости, там все увидим и потолкуем!

Пятая усадьба от края по новой улице принадлежит работнику фермы Василию Самарджиеву. В прошлом потомственный безземельный крестьянин, он каждую весну покидал Белицу и пешком шел в Добруджу или Фракию наниматься батраком к чорбаджии. Не было у него ни кола, ни двора: всю свою жизнь скитался по чужим углам. И вот этот человек спускается навстречу нам с крыльца своего двухэтажного дома.

Довольный, но сдержанный, Самарджиев вместе с сияющей супругой показывает нам свое жилище — светлую гостиную, просторную детскую, уютную спальню, кухню и комнаты про запас — на случай, если кто приедет из родных или знакомых.

— А там дети подрастут, обзаведутся семьями, может быть, не сразу разделимся, так пускай поживут с родителями, — мечтательно поясняет хозяйка и, пользуясь удобным случаем, открывает гардероб, чтобы гости узнали, какая она рукодельница, полюбовались искусно сотканными ею коврами.

Снисходительно улыбнувшись женской слабости, Самарджиев выждал, пока все было уложено на свое место, потом достал из ящика письменного стола тетрадь и снова завел беседу о доме.

— Сюда у меня занесена каждая стотинка, израсходованная на строительство. Вот общий баланс. Дом обошелся в четырнадцать тысяч левов. Все до последнего гвоздя куплено на деньги, заработанные в кооперативе. За два минувшие года мы с женою получили на трудодни без малого тридцать тысяч левов. Построились, ни в чем особенно себе не отказывая. Правда, сам с супругой и кирпич делал и стены клал!..

…Дом вершит крыша. Черепица красива и по своей долговечности ровня кирпичу. Кооперативы и крестьяне не делают черепицы, в этом нет необходимости, поскольку заводы с лихвой обеспечивают спрос и государство продает ее по весьма низким ценам. А перевезти тысячу плиток для кровли дома с базы селькоопа — две ездки на волах.

Строится болгарский крестьянин. Капитально строится, навек. Восемьдесят процентов сел страны обновилось уже за годы народной власти. Каждый день сорок семей кооператоров вселяются в новые дома.

…Как-то я провел три дня во фракийском селе Рыжево Конаре и стал невольным свидетелем болгарских темпов строительства. Крайняя усадьба одного из кооператоров-молодоженов представляла собой в день моего приезда огороженную легким забором пустошь. Вдоль плетня были аккуратно сложены кирпич, песок, известь, тес, деревянные брусья. В две ночи на этом месте вырос, как в сказке, дом-теремок. Молодой хозяин пригласил меня на новоселье. За празднично накрытыми столами в трех комнатах сидело полсотни гостей. Дом строила вся улица. Люди работали не за плату, просто помогали соседу, как положено по традиции, а главное, по совести. Еще утром они укладывали на стропила черепицу.