Василий Журавский - Большая судьба [Болгарские очерки и рассказы]

Бурные воды реки Асеновской, низвергающиеся со скалистых уступов, завертели лопасти деревянных колес, которые привели в движение ткацкие станки. Дешевая энергия, дармовая рабочая сила привлекли сюда других предпринимателей. По Асеновскому ущелью выстроился целый фабричный каскад.

После освобождения страны от оттоманского рабства город быстро пошел по пути капиталистического развития. Сливенские фабриканты не уступали ни манчестерским, ни иваново-вознесенским капиталистам в своей звериной алчности к наживе. На предприятиях царил жестокий произвол. Были узаконены 12-часовой рабочий день, эксплуатация детского труда, поборы и штрафы. Капиталисты экономили на керосине, свечах, угле, оконных стеклах, обрекая ткачей на каторжный труд в тесных, сырых и холодных помещениях, подобных казематам.

Во мраке Асеновского ущелья вспыхнула первая искра болгарской революции. Текстильные рабочие в начале девяностых годов прошлого века устроили стачку, которая возвестила об их непреклонной воле бороться за свои права. Бастующие потребовали от хозяев создания кооперативных рабочих пекарен и отмены принудительного снабжения хлебом и продуктами по безбожным ценам в фабричных лавках. И они добились своего.

Гневный протест против эксплуататоров сливенский ткач вкладывал в слова песни, которая стала «Марсельезой» его классовых битв:

Рабочий Сливен становится оплотом Коммунистической партии. В 1901 году он избирает депутатом в парламент Георгия Киркова, ближайшего соратника Димитра Благоева. Здесь проходят два съезда партии. С 1911 года до фашистского переворота в 1923 году коммунисты держат в Сливене в своих руках городское управление. В Сливене обосновывается и действует окружной комитет партии — политический штаб, организующий и возглавляющий стачечную борьбу, а в период второй мировой войны — партизанское движение края.

Шоссейная дорога, следуя извилинам и петлям реки, поднимается в гору. По обеим сторонам встают отвесные стены ущелья, на которых каким-то чудом растут дубки и грабы, низкорослые и тощие, затратившие всю свою жизненную силу, чтобы пробуравить корнями камень и устоять.

Вместе с секретарем городского комитета партии Иваном Штиляновым я еду на текстильный комбинат имени Георгия Димитрова, самое крупное сливенское предприятие. Штилянов, плотный болгарин средних лет, с голубыми глазами и белой, как осенний ковыль, шевелюрой, — потомственный ткач.

— Это дорога трех поколений моей фамилии, — вскидывая шевелюру, говорит секретарь горкома. — Впрочем, сама-то дорога имела другой вид. Шоссе вымостили лишь после победы народной власти. Была тут горная тропа, на которой не один человек сломал себе голову. Средствами передвижения хозяева не обеспечивали. В весеннюю распутицу, когда речка выходила из берегов, рабочие пробирались к фабрике по колено в воде. Но еще страшнее была осень. Дорогу покрывал ледяной наст. Приходилось снимать царвули и мерить пять километров в чулках. А ветер тут, что в вытяжной трубе! Свирепый, студеный, он пронизывал до костей!..

Навстречу нам чуть ли не поминутно спускаются, резко тормозя на поворотах, «зилы» и «татры», доверху груженные тюками. Шоссе представляется широким полотнищем громадного конвейера, на который укладывают свою продукцию разместившиеся по всему его протяжению фабрики.

Ущелье расступается, образуя просторную площадку. По правому и левому берегам реки встают корпуса комбината. У его ворот и за оградой несколько десятков юношей и девушек роют кирками и лопатами лунки, закладывают саженцы акаций и березок, черенки тополей…

— Молодые ткачи задумали создать вокруг комбината зеленый массив, — объясняет Иван Штилянов. — Турки, а за ними фашисты сводили леса. Потому что из-за каждого куста им грозила смерть: пуля гайдука, граната партизана. Теперь народ восстанавливает свои зеленые богатства, украшает природу и жизнь!..

Здороваясь с молодыми людьми, секретарь горкома называет их по именам. Видимо, они частенько встречаются. Вот он останавливается возле чернявой девушки в белой косынке.

— В пятницу, Иванка, бюро горкома. Твое заявление о приеме в кандидаты партии разбирать будем. Как у тебя с нормой, не снизила?..

— Сто десять процентов, — зарделась девушка.

— Молодцом! И насчет теории, смотри не подкачай! Мы с таких, как ты, ткачей со средним образованием, строго спрашиваем!..

— Будьте уверены, товарищ Штилянов!

Длинный пролет цеха залит половодьем весеннего солнца. Гулкий стук сотен станков, вырываясь из раскрытых окон, гаснет в рокоте горной реки. Непривычное ухо плохо разбирает людскую речь. Но ткачам производственная «симфония» не мешает слышать даже шепот.

Едва уловимо, со скоростью стрелы скользит челнок, и неприметно оборачивается товарный навой, на который миллиметр за миллиметром наматывается рулон тонкой шерстяной ткани.

В цехе к нам присоединяется секретарь партийного комитета комбината Иван Бахов, худощавый, подвижной человек.

— Значит, товарищ Штилянов, решил лично произвести проверку на нашем комбинате? — интересуется он.

— Бюро поручило!

— Что же, хорошо. Мы всегда рады дорогому гостю, хотя гость иногда и подсыпает хозяевам жару!

— Хлеб-соль ешь, а правду-матку режь! На том стоит наша народная власть. Но, если мне не изменяет память, на прошлом бюро Иван Бахов критиковал Ивана Штилянова!

— Не все же одному Ивану устраивать горячую ванну! — сострил Бахов. — Хлеб, то есть похвалу, и соль, критику, нужно распределять равномерно.

— Ты перед иностранным гостем такую гнилую теорийку проповедуешь?!

— Да какой же это, дьявол меня возьми, иностранец, когда он настоящий, доподлинный братушка! И роль критики снизу ему, конечно, известна!

— Сдаюсь, убедил!.. Кстати, чтобы не забыть, в пятницу твоих ткачей принимать в партию будем. Прошу пожаловать. А вопрос о соревновании готовим к следующему заседанию бюро.

— Добре!

— Ткачи комбината имени Димитрова, — сказал мне Штилянов, — выступили инициаторами соревнования в текстильной промышленности за досрочное выполнение третьей пятилетки. Партийная организация провела большую работу по распространению передового опыта, внедрению новаторских методов производства. Городской комитет поддержал инициативу димитровцев и рекомендовал их опыт всем предприятиям. Через недельку-полторы обсудим первые итоги соревнования на бюро. Думаю, что на фабрике вы увидите много интересного. Комбинат работает четко, как часы, с той лишь разницей, что опережает время.