Генрих Боровик - Пролог (Часть 1)

Женщина вертела пистолетик в руке, видно, не зная, что с ним делать.

— Цельтесь, цельтесь, мэм. Цельтесь в голову. Вам когда-нибудь приходилось раньше стрелять человеку в голову?

Женщина, всё ещё улыбаясь явной шутке, подчинилась приказу и начала целиться в человека, стоявшего на коленях.

— Хорошо! — подбадривал ее хозяин пистолета. — Мы все можем принять участие! Все поднимите руки, будто и у вас есть пистолеты. Все цельтесь указательным пальцем! В голову, в голову!

Две или три руки поднялись. Одна из них тут же опустилась.

— Хорошо! — возбужденно кричал тёмный костюм. — Считаю до трёх. Раз… Два… Три… ОГОНЬ!

Женщина нажала курок игрушечного пистолета. Тонкая струйка воды ударила в голову человека на коленях. Человек схватился руками за лицо. Между пальцами потекла кровь. Человек чуть выпрямился и упал на спину. Прямо на тротуар Пятой, авеню.

Старик рядом со мной вдруг прерывисто вздохнул. А мальчишка перестал выдувать очередную лампочку, Кто-то хохотнул в толпе, но тут же смолк.

Музыканты под знаменем громко заиграли американский гимн. Женщина растерянно смотрела на парня в холщовой рубахе, который ещё несколько раз дёрнулся на тротуаре и затих. Улыбка на её лице замерзла и сползла куда-то вниз, под красивый меховой воротник пальто.

К ней подскочил тот, в костюме, осторожно взял ненужный уже пистолет и вдруг сказал громко:

— Ай-ай, как неосторожно, вы испачкались кровью.

Женщина невольно вздрогнула. А тот уже тер своим белоснежным платком невидимое пятнышко на рукаве её пальто. Глаза смотрели холодно и строго.

Через минуту не было ни человека в тёмном костюме, ни знамени, ни расстрелянного, ни музыкантов. Они скрылись. Растворились в толпе прохожих. Да и толпа почти разошлась. Женщина в красном пальто сделала шаг в одну сторону, остановилась, будто что-то вспомнив, неловко улыбнулась, шагнула в другую. Потом снова повернулась и стала переходить улицу.

— Эй, мистер, это будет по телевидению? — спросил все тот же старик.

— Не знаю.

— А кто же это?

— Не знаю.

— Сумасшедшая страна, — заключил старик убеждённо. — Сумасшедшая. Все это плохо кончится, вот увидите…

Теперь мне надо ответить на вопрос старика — кто же это и что же это?

Это так называемый «Партизанский театр», созданный в Нью-Йорке. Его вдохновитель — редактор журнала «Драматическое обозрение» Ричард Шекнер. Вот его кредо, выжатое мной из разговора с ним.

Большинство художников Америки против войны во Вьетнаме. Они выступают с речами, участвуют в демонстрациях и митингах. Но в своей борьбе они должны оставаться художниками. Они должны воздействовать на человека не только силой логики и информации, но прежде всего через его сердце. Америка никогда не знала войны. По телевизору показывают бомбардировку вьетнамской деревни напалмом и тут же рекламируют новое средство от пота. Человек перед телевизором рассуждает так: да, это, конечно, плохо, что там убивают людей. Но хорошо, что придумано новое средство от пота. Надо попробовать. Как заставить людей почувствовать, что такое война? Шекнер и его друзья взяли маленькую, на несколько минут, пьесу Роберта Хеда «Убей вьтконговца» и пошли с ней на улицу. Почему на улицу? Вот почему. Кто бывает в американском театре? Дай бог — полпроцента населения. Буржуа. Зачем ходят? Чтобы уйти от реальности, от своих гражданских обязательств. Они заплатят за эмоциональное развлечение — вот и все.

Что же делать? — задают себе вопрос американские художники. Шекнер предлагает такой ответ: нужна новая аудитория, нельзя ждать ее в театре, надо идти к ней, надо «нападать» на нее, когда она меньше всего подготовлена к традиционному восприятию театра, делать так, чтобы зритель участвовал в спектакле. Естественно, что свой опыт Шекнер и его друзья назвали «Партизанским театром». В нем пять групп, около ста человек. Студенты, художники, профессиональные актеры. Никаких, конечно, денег. Это гражданский долг. Ему отдают они время и силы сверх своей основной работы. Пьесу Хеда «Убей вьетконговца» играли не только на Пятой авеню, но и на вокзалах, на автобусной станции, в парках — там, где много народу. Иногда, несмотря на то что пьеса очень короткая, они не успевают её закончить — слишком быстро появляется полиция. Тогда «Партизанский театр» исчезает, чтобы через полчаса, через час появиться в другом месте и нанести новый короткий, но точный удар по равнодушию.

Сейчас его друзья пытаются вспомнить всё, что он говорил и делал за несколько минут до смерти. Не мог найти галстук и смешно досадовал: кто же взял его. Оказалось, лежит на кресле, заваленный бумагами. Повязал галстук перед зеркалом и заметил, что рубашка слишком узка.

— Рубашка слишком узка, — сказал он.

— Ты просто пополнел, — ответили ему.

— Эта рубашка слишком узка, — настойчиво повторил Кинг.

Потом вышел на балкон, облокотился на перила рядом с дверью своей комнаты № 306, за которую хозяин мотеля «Лорейн» в Мемфисе брал 12 долларов в сутки. Внизу стоял чёрный «кадиллак», который прислал Кингу владелец похоронной конторы в Мемфисе, чтобы отвезти Кинга вечером, на ужин к знакомому священнику, а потом на негритянский митинг.

Кинг поговорил с организаторами о мелодиях, которые хотел бы услышать на митинге. Потом шофёр сказал: «Прохладно, вы бы надели пальто». «Хорошо, я надену», — согласился Кинг.

Это были его последние слова. Пуля вошла в шею с правой стороны.

В Далласе убийце понадобилось три выстрела, два из них оказались смертельными. В Мемфисе понадобился только один.

В этой стране вообще мастерски стреляют из окон. Выстрел раздался в шесть часов вечера 4 апреля 1968 года. Официально считается, что смерть наступила через час.

Портрет убийцы, составленный по описаниям, появился во всех американских газетах. Худощавый, остроносый, с залысинами.

Он назвал себя Джоном Виллардом. Он вынул из кармана новенькую 20-долларовую бумажку и, держа её обеими руками, дал управляющей дома № 422 1/2 по улице Саут Мэйн, расплачиваясь с ней за комнату. Он говорил с южным акцентом. На нём был тёмный костюм. Он снял комнату № 5, а от нее 13 шагов до ванной комнаты, откуда он стрелял в Кинга, удобно оперев ложу винтовки о подоконник.

«Это был чистый, опрятный господин, — утверждает миссис Бесси Брюэр, управляющая. — Я предложила ему комнату № 8 с кухней за 10 долларов в неделю. Но он сказал: „Мне нужна только спальня“. Я показала ему тогда пятую. Он сказал: „Вот это прекрасно“. У него очень аккуратная причёска и хорошо подстриженные волосы».

Человек, назвавший себя Виллардом, снял комнату в 3.15, а исчез после выстрела, в 6 часов с минутами.