Виктор Ардов - Этюды к портретам

Вдумчивый и талантливый режиссер Д. А. Попов потерпел поражение при попытке бороться с водевильно сценической стороною «Ревизора» в своей постановке комедии в Центральном Театре Советской Армии. Он мечтал сделать спектакль серьезнее, а ничего не вышло: стихия театра, заложенная в пьесу самим великим автором, одолела мудрый и острый сатирический подтекст. А в Малом театре в последних постановках даже и не думают бороться с водевильной стороною «Ревизора». Года два тому назад я глядел спектакль вместе с А. А. Ахматовой. Ее просто поразило, каким фарсом звучит на академической сцене бессмертная гоголевская комедия. Актеры тщатся вызвать смех во что бы то ни стало (и это им часто удается, ибо, как сказано выше), материалу для этого в пьесе достаточно.

Это длинное вступление мы привели для того, чтобы сказать, что в спектакле Малого театра один лишь Ильинский сумел донести до зрителя оба плана пьесы. Попробуем разобраться, как это достигается…

Но до того — одно только замечание. В 20-х годах мы все считали, что водевиль, требующий легкости в ритмах, в диалоге, в ощущении себя на сцене, — не в диапазоне Ильинского. У нас были и доказательства для этого тезиса. Какие-то комедии и водевили Ильинскому не удавались именно с этой стороны. Помнится, особенно убедила меня в приведенной выше мысли игра Ильинского в переводном английском фарсе: на летнее время Игорь вступил в сборную труппу в саду «Эрмитаж», где под руководством Н. М. Радина актеры, главным образом коршевские, ставили несколько «летних» комедий. На фоне бывалых исполнителей заграничных комедий Ильинский действительно выглядел как грузовик среди легковых лимузинов.

Поэтому меня очень заинтересовало: как это Игорь сыграет даже легчайшего в «Ревизоре» Хлестакова?

То, что я видел, поразило меня решительно. Оказалось, что Ильинский блестяще овладел и внешней и внутренней легковесностью Ивана Александровича из Петербурга. Его можно показывать ученикам театральных студий в качестве классического образа водевильных ритмов и интонаций, движений и мимики…

Но мало того! Он ухитрился в этом легчайшем ритме сохранить и глубокий смысл гоголевского образа!

Даже по внешности Хлестаков — Ильинский поражает зрителя: он так строен и худощав, так юношески легок в движениях, что вот, как мне рассказывали, на гастролях часть публики после 2-го акта пришла жаловаться дирекции на то, что ее обманули: по программам обещали знаменитого артиста Ильинского, а на деле играет роль неизвестный никому молодой человек!..

Но внешность сливается и переходит совершенно органически в самую сущность изображаемого актером человека. Ход мыслей и речь Хлестакова смешат помимо прочего еще и тем, что перед вами словно бы под стеклянным колпаком действуют мозги этого дурака. Великий писатель написал своего глупого героя клинически точно. Нигде, ни в одной фразе нет отступления от сути образа. Зритель не сомневается, что в подобных обстоятельствах Хлестаков поступил бы именно так и сказал бы именно то, что написано в комедии. А Ильинский реализует этот текст со скрупулезно продуманной наглядностью.

Все совершенно реалистические по замыслу и по выполнению сцены уложены в быстрый ритм водевиля. Это — скороговорка, в которой для зрителя не потеряно ни одного звука, ни одного нюанса, ни одного движения бровью или кончиком ботинка! Работа виртуоза, который, однако, поставил свое искусство «подножием натуре». Л натуры здесь очень много.

Так много натуры, что Ильинский еще успевает нам рассказать о прошлом своего персонажа. Каким образом? Где? Да во всей роли. Последите за манерами Хлестакова, за его жестами и интонациями. Если только вам случалось видеть представителей этой социальной категории, вы тотчас узнаете в Хлестакове «мальчика из хорошего дома» — молодого барчонка, которого учили вежливо кланяться и шаркать ногами, быть себялюбцем и сладкоежкой. Опять-таки у Гоголя есть прямые указания на это. Почему это, собственно говоря, коллежский регистратор — то есть особа, стоящая в самом низу величественной лестницы, именуемой «табелью о рангах», — так избалован, привык к деликатесам, пользуется услугами «дворового. человека» и т. д.? Ответ один: это — помещичий сынок. Таким и играет его Ильинский.

Социальная характеристика, данная Ильинским, настолько полна и ясна, что это поразило меня еще в довоенной постановке. Утверждаю: никто из предшественников нашего артиста по данной роли, коих я выше перечислил, этого не давал.

Местами такие повадки барчонка сами по себе вызывают у зрителей смех и аплодисменты. Вспомним, как убегает на негнущихся ногах Ильинский, будучи застигнут у ног Марии Антоновны ее маменькой. Тут и страх, и себялюбие, и некое ощущение собственной исключительности: высечь-то его все-таки нельзя. Он — благородный господин!.. И, наверное, не раз он удирал именно так из девичьей в собственном папашином доме, когда раздавались близко голоса кого- нибудь из старших…

А эти балетные манеры в объяснениях насчет любви!.. Привычно отработанная скандировка всяческих стихотворных и прозаических общих мест насчет любви, ручейков, пригорков и прочих понятий, кои кем-то когда-то признаны поэтическими и в этом смысле заучены Хлестаковым.

И главное — лакомка. Так сказать, идейный лакомка, балованный, как сам Илюша Обломов. Он лакомится всем: дамами и вином, взятками и лабарданом… Лакомится с полным сознанием своего преимущественного права лакомиться. Осипу, скажем, полагается только докушивать-то, что барину угодно будет ему оставить…

Еще мне хочется вспомнить о том, как И. В. Ильинский играл Расплюева в спектакле ГОСТИМа.

Это был очень «неуютный» спектакль. Прошла та пора, когда неустроенность сцены в ГОСТИМе как-то перекликалась с огромными сдвигами и медленным становлением новой послереволюционной жизни. Да и приемы чистого формализма теперь казались неубедительными, надуманными. Огорчало полное равнодушие режиссуры ко многим важным сторонам спектакля. Начать с того, что девять десятых исполнителей были просто плохими актерами, обученными с голоса, а то и вовсе необученными. Кречинского играл Ю. М. Юрьев в обычной для него напыщенной манере. Играл, как видно, по старым своим наметкам: роль-то у него была играная-переиграная. Остальных действующих лиц я просто забыл.

Ильинский Расплюева понял как человека наивного и мелкого. Его хитрости тоже наивны — в них нет умения профессионального афериста. Его жалко. (А далеко не всегда Расплюева бывает жалко.) Но на первое место внезапно вышла в Расплюеве сцена не комическая, а драматическая. Помните, что своего неудачливого сообщника Кречинский привязал дома веревками, чтобы он не удрал, а сам отправился по своим темным делам?.. Вот тут-то связанный Расплюев произносит большой монолог. Он рассказывает о горькой своей жизни, поминает о «птенцах», то есть своих детях…