Лана Тихомирова - Работа над ошибками, или Грустная грустная сказка [СИ]

Я нащупала защелку. Дверь открылась.

Ма-Киар стоял бледный.

— Что? — спросила я

— Все хорошо, — ответил он, — приходили "стражи", сделали обыск, ничего не нашли. Где Ев-Ган?

— Он не поднялся сюда.

— Черт, — сорвался с места Ма-Киар. Я последовала за ним, прикрыв за собой дверь.

Ма-Киар заглянул в квартиру и сказал:

— Ев-Ган не поднялся на чердак. Я пойду искать его.

— Он здесь, — спокойно ответил Ю-Рий-ранх.

Мы вошли.

Ю-Рий-ранх и его дочь собирались, Ев-Ган что-то собирал в узелок.

— Чертов циркач, белый волк, — накинулся на Ев-Га Ма-Киар, — Где ты был? Я чуть с ума не сошел.

— успокойся, мой друг, — спокойно ответил Ев-Ган, — я решил спуститься вниз, а не подниматься вверх. Туман скрыл меня ото всех.

Ма-Киар зло помотал головой, взял один из рюкзаков и дал ещё один мне.

— Выходим так: сначала Сиэт и Ев-Ган, потом я и Сет-Па-Р, после Ю-Рий-ранх. Выходим с периодичностью в полчаса, — командовал Ма-Киар, как капитан корабля командует высадкой.

— Нам дадут выйти из Города? — спросила я.

— Да.

— Создается впечатление, что знаешь о Городе больше меня, — неожиданно сорвалось с языка.

— Впечатление верное. Ты таков, какова твоя родина, говорят у нас. Все наши чувства чисты и светлы, мы не испытываем ненависти или злости почти никогда. Они быстро проходят, как живительный дождь. Мысли наши ясны и просты, поэтому вникать в суть вещей нам проще и легче, — скороговоркой парировал Ма-Киар.

— Идите по туману, остановитесь у последнего дома на севере. Все время идите прямо, — строго, почти сурово напутствовал нам Ю-Рий-ранх.

Прощаться мы не стали, а вышли с Ев-Ган на улицу, и пошли по туману.

— Мы будем в лесу, тогда все кончится, — мечтательно проговорил Ев-Ган.

— Неужели так просто выйти из Города? — недоумевала я.

Ев-Ган странно усмехнулся:

— Из Города просто выйти лишь тогда, когда твои мысли чисты и в них нет и тени сомнения, сомнение это всегда страх. Сомневаясь, мы запускаем в свои мысли и душу туман, туман есть неизвестность, а неизвестность — мать страха.

— Почему же Ю-Рий-ранх остался здесь? Он засомневался и испугался?

— Да. А ты знаешь, что такое сомнение? — спросил меня Ев-Ган.

Я задумалась и отрицательно покачала головой.

— Сомнение — это отсутствие веры.

— Ты обвиняешь Ю-Рий-ранх в маловерии?

— Маловерие не порок, но слабость. Нельзя корить людей за их слабости. Человек делает только то, что в данный момент может.

— Я не понимаю.

— Раз, совершив, какие-то действия человек может жалеть о них. Но если бы была возможность вернуть его в те же самые условия, он поступил бы точно так же. Даже если раньше фантазировал, что сделал бы что-то другое.

Я все равно ничего не поняла, но теперь кивнула утвердительно.

— А если я не смогу выйти из города? — спросила я.

Ев-Ган внимательно на меня посмотрел и сказал:

— Ты сильнее, чем думаешь. Ты сможешь.

— А Ранх-ба, боюсь он…

Ев-Ган улыбнулся и ничего не сказал.

Минут три мы шли молча.

— Знаешь, кого у нас выбирают Магистром? — спросил Ев-Ган. — Человека, в котором идеальны две добродетели: любовь и доверие. Тебе никогда не стать Магистром, пока ты не научишься доверию.

— А кто сказал, что я стремлюсь стать Магистром? Я вообще чужда всей этой круговерти власти, когда кто-то на троне, то кто-то должен быть у трона. Я анатом и биолог, мне ближе сельское хозяйство. Но, к сожалению, что-то выращивать в Городе невозможно.

— У нас крестьянство самый большой пласт. Тебе найдутся: плодородный участок земли, молодой теленок, пара козлят и выводок цыплят.

— Заманчиво.

— Просто поверь Ранх-ба, он сможет. Если заметишь в его глазах сомнение, возьми его за руку, его страх отступит

— Спасибо, Ев-Ган. Но твой совет будет действовать, только если Ранх-ба и Пату доберутся до Ворот.

— Сиэт-ту, ты не исправима, — рассмеялся Ев-Ган.

— Мы, по-моему, немного взяли влево, — решила я отвлечься от неприятного разговора.

— Да, немного — задумчиво ответил Ев-Ган.

Мы шли дальше, скорректировав курс, пока посреди пустыря не остался один покосившийся старый дом, судя по всему — не жилой.

— Наверное, здесь и надо было подождать, — сказал Ев-Ган.

Мы сели неподалеку под каким-то жиденьким кустом. Холод пробирал до костей. Я прижалась к Ев-Ган, он обнял меня за плечо — стало теплее. Так мы сидели долгое время.

— Ев-Ган?

— Что Сиэт-ту?

— Расскажи мне. У вас ночью так же темно?

— Нет. Ночью наши улицы освещены кострами, но они не дают настолько яркого света, как наша луна. Она большая льет серебристый свет на наши дома. Вместе с ней на небе великое множество звезд. Они разного цвета: красноватые, розовые, желтые, серебристые, сиреневые, синие, зеленые словно малахит, белые, есть даже черные звезды.

— Черные?

— Это детские сказки. Говорят, что именно черные звезды причина ночной тьмы.

— А сколько звезд на небе?

Ев-Ган запрокинул голову назад и тихо расхохотался.

— Не знаю. Этого никто не знает, — отсмеявшись, сказал он, — Я переводил древние стихи в одном из них сказано: "В небе ровно столько звезд, сколько наших глаз".

Мы недолго сидели молча.

— Да как бы я хотела увидеть это небо? Очень!

— Увидишь, — погладил меня по плечу Ев-Ган, — ты все увидишь: и небо и звезды и солнце, и костры, и поля, все увидишь! Пора бы им появиться уже, — нетерпеливо заговорил Ев-Ган.

— Не доверяешь?

— Пытаешься меня поймать? Вовсе нет: доверяю, просто влюбленные идут медленнее, упиваются друг другом, но здесь их люди ждут. В конце концов, мне не терпится вдохнуть сладкий воздух своей родины. Ах, я так сержусь от нетерпения.

Ев-Ган встал, немного походил и снова сел рядом.

Вдруг туман начал стремительное движение.

— Ворота открываются, — сказал тихо Ев-Ган.

Я дернулась встать, но Ев-Ган удержал меня.

— Пойдем к ним, когда придет время.

— А далеко идти до Тьйарко-Сиэт-Куа?

— Два дня

— Может, тогда есть смысл немного подремать?

— Разумное предложение.

Я прижалась к Ев-Ган, за последнее время мне впервые было легко, тепло и спокойно.

Я быстро уснула. Мне приснилось звездное небо и Ранх-ба. Будто бы все мы: Пату, Ши, Ранх-ба и я приговорены к вечному одиночеству в тюрьме, и Правитель навещает нас, курит свою трубку и молчит, глядя своими слепыми глазами на нас.

Снилось ещё, что Ранх-ба, Пату и Ши добрались до нас, но ворота уже закрылись. Мы решили лезть вверх, но Ев-Ган не удержался и упал вниз, Ранх-ба решил спасти его, но за ним уже прыгнул вниз Ма-Киар.

Мы лезли дальше, но вдруг рука Ранх-ба соскочила со скользкого уступа, он не удержался и полетел вниз, я схватила его за руку, и он утянул меня с собой. Мне снилось, что я долго лечу куда-то, и когда я вот-вот должна была удариться об землю — я проснулась.