Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

— Коварная кошка!

— Бойся меня! Топай, давай. Хагрид сейчас поведёт детишек на лодочную станцию.

— Леди и джентльмены, — обратился я к друзьям, — пока наши кожистокрылые и зубастые кони апокалипсиса не миновали арку с барельефами и статуями свиней и не доставили пассажиров в школу имени «Подсвинка», я хочу в последний раз уточнить у вас, все ли вы подписали присланные накануне документы?

Дождавшись от набившихся в карету детей подтверждающих кивков, продолжаю:

— Итак, если события приобретут неблагоприятный оборот, не геройствуем, активируем портключи и сваливаем со школы. Все меня поняли? Акцентирую особо — не геройствуем! Бросайте всё и эвакуируйтесь, вам оформлены запасные аэродромы в Шармбатоне и Дурмстранге. Интуиция подсказывает мне, что имеется большой шанс ухнуть в пропасть, события могут покатиться под откос в любой момент. Фокусом напряжения, как бы мне этого не хотелось, выступаю я и, в какой-то мере, Джейс Поттер. Дамболдор расставляет фигуры перед очередной шахматной партией. Если моему бывшему брату отведены белые фигуры, то ваш покорный слуга стоит на позиции черной пешки.

— И чО? — лениво зевнул Брайан. — Терпим и не нарываемся?

— Разве я сказал терпеть? — проводив взглядом мою взметнувшуюся вверх бровь, О`Нил усмехнулся. — Ни в коем случае. Резко менять поведение тоже не стоит, это может привлечь к нам не нужное внимание. Действуем наверняка. Вежливость и только вежливость. Как говорят на Слизерине — не попадайся! Если попался, то всё отрицай. Не получается отрицать — дави интеллектом. Виноваты другие. В школе у нас есть несколько союзников, готовых, в случае чего, прикрыть нам спины, но лучшим вариантом считаю тактику частичного игнорирования некоторых личностей. Подставлять сочувствующих преподавателей ни к чему. Зацепили — отвечаем, ударили — бьём в ответ и бьём сильно, чтобы в другой раз неповадно было. Уизелы и Поттер мои. Тренировки не прекращаем, для разбора заданий заочного маггловского обучения выделяем вторник и субботу.

Колеса, перестав отбивать ободами ритм по булыжникам мостовой, затормозили бег. Качнувшись, карета остановилась, едва слышно всхрапнули фестралы, запряжённые в антикварное транспортное средство. Приехали. Проводив Гермиону и Дафну до слизеринского стола, возвращаюсь на закреплённое с первого курса место за столом красно-золотых. За время шатания по залу спину между лопаток так сверлит от прикипевших к ней взглядом. Отражение в натёртых до зеркального блеска доспехах показывает как минимум четырёх «сверлильщиков»: бывшие папашка с крёстным, Сней и Грюм. Волшебный глаз боевого инвалида не отрывался от меня до момента входа в зал первокурсников.

Нет, таким мелким я в прошлом году не был, занятия спортом и палка мистера Коямы сделали из меня человека, но восторженный блеск в глазёнках и открытый рот — это было. тщательно скрывалось и маскировалось каменным покерфейсом, но что было, того не отнять. Хм-м, нарочно или нет, или так Судьба подыграла, но Астория нетерпеливо приплясывает рядом с ещё одной фэндомной блондинкой. Как я про неё мог забыть? Луна Лавгуд, х-м, х-м. Аура у девочки очень интересная, выделяется от остальных первоклашек, как пятисотваттная лампа на фоне стоваттных огоньков. Даже Асторию затмевает. Не сильно, но разница видна невооружённым взглядом. Таки наша юная целительница сейчас где-то в районе четырёхсот ватт.

В этом году ведение церемонии распределения доверили вести Помоне Спраут. Выставив на возвышении колченогий табурет с поющей шляпой на сидушке, преисполненная важности декан барсуков развернула свиток с фамилиями поступающих. В отличие от суровой МакГонагалл, Помона по-матерински улыбалась каждому садящемуся на табурет малышу. Дети от светлой, открытой улыбки волшебницы переставали дрожать и пугливо оглядываться по сторонам. Вот и Астория…

— …Гриффиндор!!! — сорвав шляпу, девочка вприпрыжку побежала к нашему столу. Бросив в сторону слизеринского стола извиняющийся взгляд, я жестами показал удушение одной нежной шейки. Ничуть не смущаясь грозного потомка одного из основателей Школы, блондинистая язва с шилом в попе показала ему язык и плюхнулась на лавку по левую руку от жениха и принялась что-то увлечённо щебетать на ухо порозовевшему от смущения Генри.

Наследник Малфоев, сидевший лицом к ненавистным грифам, пошёл красными пятнами. Ревнует, немочь белобрысая. Малфои строили на младшую Гринграсс матримониальные планы, но не обломилось. Теперь у Драко добавилось поводов ненавидеть грифов в целом и отдельных представителей факультета Годрика, в частности. За преподавательским столом заинтересованно блеснули стёклышки очков-полумесяцев. А вот это нам ни к чему, как-нибудь без зоркого глаза Дамболдора обойдёмся.

— Генри, с утра первым делом дуете к Помфри.

— До завтрака? — задал глупый вопрос будущий целитель.

— Не тупи, хватаешь свою дурную невесту в охапку и семиметровыми скачками мчишься в больничное крыло, ты меня понял?! Бекки, проконтролируй, чтобы эта стрекоза в шесть утра была как штык. Тори, детка, мы о чём договаривались? Не напомнишь, а то я забываться стал.

— Ну-у, — пряча глаза, виновато протянула девочка. По планам у нас был Слизерин и только Слизерин, под крылышками старшей сестры и Гермионы.

— О, Мерлин и Моргана, дайте мне сил не придушить сегодня одну грешницу. Ладно… проехали, но больше никакой самодеятельности, иначе я за себя не отвечаю! — для пущего усвоения материала и серьезности демонстрируемых намерений на край стола обрушивается ментальный удар. Головы в плечи втянули все. Осознав глубину проступка, Астория спряталась за спину Генри. — Тори?

— Я поняла! — давление исчезло.

За приведением оступившейся паствы в «лоно церкви» упускается момент определения специалистки по реликтовым магическим тварям и волшебным эндемикам на факультет Ровены. Также за преподавательским столом незаметно нарисовались Кар и МакГонагалл. Минерва показательно тепло приветствует Флитвика, Помону и Слизнорта. Новичкам дамболдоровского пула достаётся холодное презрительно-высокомерное «драсти». Вон как Поттер и Блек скривились. Умеет МакГи грязью облить, новый декан грифов и бывшая ученица Минервы, попав под ледяной душ взгляда наставницы, пытается сохранить лицо, но получается у неё не очень. Белобородый старец на золотом троне показательно не замечает пикировки профессорского состава. Отыгрывая маску благодушного старого маразматика, дедушка глупо улыбается и сверкает очёчками во все стороны. Произнеся приветственную речь и представив требовательной публике новых профессоров, директор объявляет пир: