Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

Выбив прогоревший табак в пепельницу, директор нырнул рукой в правый карман. Большой палец профессиональным, наработанным за годы движением забил новую порцию и утрамбовал её. Прикурив от свечи, Дамболдор вернулся к доске.

— Пешки, пришло время пешек, да, Гарольд? — подхватив с первого ряда чёрных фигурку мечника, с физиономией одного ершистого второкурсника, директор выдохнул длинную струю дыма в лицо маленького воина. Анимированная пешка поморщилась. Поди ж ты, не нравится ей табак. — Гарольд, прости меня, мальчик мой, но пришло время поработать во имя Света и Всеобщего блага. Хочешь ты или нет. У любого, мальчик мой, есть слабые места, запомни. Твое слабое место — это друзья и невеста. Ты ведь не желаешь им зла? Никто не желает, поверь мне, но нельзя слепить горшок не измазав руки в глине. Как жаль, что ты тёмный и презираешь отца. Своенравные фигуры убирают с доски, Гарольд. — Рассматривая филигранную экипировку средневекового воина, директор покрутил пешку перед глазами, протяжно вздохнул, закусил мундштук, и подхватил левой рукой черную всадницу на боевом жеребце. — Вальпурга Блек, моё почтение. Наше противостояние приносило недостающую пикантную остроту и забавно щекотало нервы. Леди, — стёкла директорских очков хищно сверкнули, а на щель между усами и бородой легла ироничная ухмылка:

— Моя уважаемая визави, у вас тоже есть слабое место. Да-да-да, не отрицайте, ваш сын, вот ваша самая больная точка. Ах, дети — цветы жизни, сколько страданий они, порой, приносят родителям. Сириус — милый и немного строптивый мальчик, такой забавный в своей незамутнённой ненависти к семье. Девочка моя, ты же мать, а любая мать всегда надеется и верит, что её дитя рано или поздно одумается и вернётся. Вы ведь надеетесь, Леди Блек? Леди Блек, как говорят американцы, ничего личного. Сириус не вернётся. Печально, — тряхнул бородой самозваный Гэндальф, расплывшись в хищной улыбке. Глубоко затянувшись и выдохнув целое облако дыма, он блаженно произнёс:

— Мерлин всеблагой, почему печально? Мальчик изо всех сил тянется к свету, разве могу я стоять на его пути к великой мятущейся души Сириуса. Пусть он тёмный, но стремления у него благородные, так что он не вернётся, моя дорогая Вальпурга. — В неверном, дрожащем свете магических свечей длинные пальцы светлейшего мага Британии больше не казались пальцами музыкального виртуоза, они теперь пыли тонкими паучьими лапками, оплетающими паутиной несчастных жертв, угодивших в липкую ловушку. — Гарольд, Леди Блек…

Внезапно жеребец ударил копытом, а всадница замахнулась копьём. Острое жало пронзило ладонь старца.

— Мерлин! — сдавленно вскрикнул атакованный гроссмейстер. Плюясь искрами, на пол шлёпнулась выпавшая изо рта трубка, с дробным перестуком копыт под сервант метнулась всадница, мечник, упав на пол и получив свободу, ловко откатился за ножку столика. — Эпиксеи, — ранка от копья затянулась. — Агуаменти!

Струя ледяной воды из волшебной палочки загасила трубку.

— Акцио всадница!

Обречённо ржущий жеребец беспомощно перебирал копытами, всадница в седле напрасно нахлёстывала блестящие ониксовые бока, неведомая сила вырвала наездницу из спасительного сумрака и, повинуясь жесту палочки, забросила на доску, где фигура застыла в ожидании хода.

— Гарольд, выходи, — ласково, медовой патокой протянул директор, заглядывая под столик. — Мальчик мой, не заставляй меня применять силу. Акц…

Дамболдор не договорил, мечник скользящим шагом выскользнул из-под стола, в прыжке сменил хват меча…

— А-а-а! — узкий клинок пробил непрочную ткань домашних тапок белобородого шахматиста и глубоко вонзился между большим и указательными пальцами правой ноги. Брызнула кровь. В следующую секунду пешка извернулась, и лезвие полоснуло по сухожилиям. Не перерезало, но настроения противнику черного бойца это нисколько не прибавило.

Матерясь на всю ивановскую и шипя не хуже иного василиска, Дамболдор отскочил в сторону. Заклинание окаменения, застигло резвую пешку в верхней точке второго самоубийственного прыжка. Злобно вращающий глазами юный мечник плавно перелетел на доску.

— Это было близко, — с отвращением отбрасывая залитую водой трубку, сказал директор. Ударившись о сервант, трубка отлетела в камин. — Мордредовы подштанники, — в сердцах выплюнул шипящий от бои подранок, которому стало неимоверно жалко старую «носогрейку». — Эпиксеи.

Уняв кровь и наложив на ногу повязку, Альбус вернулся к доске:

— Это было забавно, не думал, что мои пешки столько возьмут из образов противников. Хм-м, начнём новую партию. Е2 — Е4, — отсалютовав директору мечом, белая пешка в виде рыжеволосой девочки, так похожей на Джинни Уизли, сделала два шага вперёд…

Первую неделю в школе было сравнительно спокойно. Начало учебного года не изобиловало событиями. Демарш МакГонагалл наглядно высветил неприглядное дно плетущихся в Хогвартсе интриг, заставив новоявленную когорту преподавателей умерить пыл и относиться к обязанностям на полном серьёзе. Даже безбашенные Поттер-старший и Блек оказались не настолько отмороженными, чтобы рисковать личным здоровьем и магией, поэтому им ничего не оставалось, как впрячься в процесс обучения подрастающего поколения магов.

Между тем полотно ковра интриг ходило буграми и волнами, бульдоги под ним грызлись вовсю, что было особенно заметно во время обедов, на которые, по традиции, собирался весь педсостав. Тонны взаимного презрения, которым обливали друг друга противоборствующие лагеря, бесшумно разлетались по залу. Минерва демонстративно игнорировала мисс Харп, и чуть ли не по-кошачьи шипела на моего бывшего папашку, занимающего должность ассистента Её Кошачьего Величества. Тот исходил пятнами от злости, молча принимая «помои». МакГи не упускала случая предельно вежливо, но показательно на публику ткнуть коллегу мордой в грязь. Причём делала она это с отстранённой ленцой, как бы поучая и наставляя на путь истинный, но ученики, хотя бы краем понимающие в интригах, незаметно улыбались, не забывая поведать о наблюдениях друзьям и знакомым.

Алиса Харп оказалась неплохим преподавателем за исключением одного существенного минуса — любимчики. Профессор с первых дней поделила студиозусов на две неравные группы: фавориты и прочие. Причём в прочих было множество подгрупп, чей статус мог измениться в любой момент. Ваш покорный слуга и его «прихвостни» угодили под жёсткий прессинг и стали для мисс Харп кем-то вроде отверженных или парий. Вы не подумайте, следуя клятве, профессор учила всех одинаково, но есть много других способов испортить жизнь ближнему своему: персональное задание на дом не на три фута, а на пять, или же шире раскрыть пройденную тему, найти дополнительный материал, да ещё изложить его на уроке, присовокупив показательные примеры. Снейп тоже моментом прочухал эту фишку и, воспользовавшись брешью в обороне, отрывался по полной, гнобя неугодных направо и налево.