Мария Веселая - Я родилась пятидесятилетней. Книга 2 (СИ)

— Прости.

Мои глаза щипало. Тело застыло. Я боялся даже пошевелиться и посмотреть в её глаза.

— Я… Наверное, это действительно фобия, — тихо прошептала Белла, крепче прижимаясь ко мне. — С детства мне часто снится авария. Я сижу рядом с водителем, и мы спешим, скорость очень большая… Куда-то опаздываем, чтобы помочь кому-то… А потом я слышу визг тормозов, грохот металла и чувствую дикую боль…

— Учитывая степень наполненности моей жизни странными совпадениями, я очень не люблю, когда я пассажир, а водитель…

— Я понял.

Слова Беллы окончательно прояснили ситуацию. И, зная её, следовало серьёзно озаботиться тем, чтобы предотвратить даже возможность подобного.

Отстранившись, я осторожно поцеловал руки мисс Свон.

— Огласите моё скоростное ограничение, младший шериф Свон.

Девушка робко улыбнулась:

— Шестьдесят миль в час по трассе, тридцать — по городу.

Если бы не недавний ужас, я бы застонал от перспектив двигаться на машине с подобной скоростью.

— Что такое? — притворно заботливо спросила девушка. — Мало?

— Да, — я прижал её к себе крепче:

— Мне тебя всегда будет мало, душа моя. Теперь для меня весь мир без тебя — это ничтожно мало.

Белла молчала. А я слушал её пульс. Его для счастья в этот момент вполне хватало.

— Что у вас было?

— Ничего. Он просто заплёл мне косу,

всю ночь укрывал мне ноги ещё одним одеялом,

утром налил тёплый чай и поинтересовался в машине,

не мёрзнут ли у меня руки.

— И это ты называешь «ничего»?

Клаус Джоул. Посланник

Белла

— Белла!

Я вынырнула из своих мыслей и уставилась на Стенли. Кажется, она спрашивала меня о чём-то не первый раз.

Подняла бровь.

— Ты точно не поедешь за платьями с нами?

В Порт-Анджелес… Где меня должны были встретить наглые поддатые парни… Хм… Дайте подумать…

— Нет, Джесс. У меня сегодня дела в Сиэтле.

Отправиться одноклассницы должны были ещё вчера, но Майк пригласил Джессику на свидание, нарушив девичьи планы. Анджела очень переживала, что все платья раскупят, но я напомнила, что по определению белых платьев для бала в любом магазине больше.

Я бы не поехала и вчера, так как сразу после школы махнула в резервацию, где проверила состояние пасеки, первых товаров, послушала пожелания мастеров и пообещала Билли свозить Джейкоба за какой-то редкой деталью для их машины. Когда волчонок узнал, что сегодня мы поедем на «Астон Мартине», он унёсся на седьмое небо от счастья и ни о чём другом думать уже не мог. Только рулить я ему ни за что не дам. Хватило мне и одного «Шумахера».

Единственный, кто действительно расстроился из-за моей поездки в Сиэтл, был Каллен. Из-за солнца мы не виделись в школе днём, если, конечно, не считать того пикника на поляне и нашей незабываемой поездки за книгами Карлайла, во время которой я чуть не поседела.

Потом Эдвард объяснил мне, что он торопился, боясь прихода друзей Джаспера. Роуз и Эсме как раз показывали Питеру и Шарлотте второй дом, в котором обычно жил Эмметт с женой. Уже возвращаясь в машину, я заметила, как к дому со стороны реки человеческим шагом медленно приближаются четверо. Только мостика через реку нет. И лодочек не видно… Перепрыгнули речку и идут — типа на другом берегу и не бывали, ага… Полный провал маскировки, ребята… Рассмотреть пару кочевников мне не дал Эдвард, который настойчиво подтолкнул к «Астон Мартину». Знакомить меня с ними явно не желали. В принципе, понятно.

— Белла, ты помнишь про газету? — Эрик подловил меня после уроков на стоянке.

— Конечно, моя статья почти готова, кстати, от меня на этой неделе будет ещё один разворот… И я напечатаю его сегодня в Сиэтле в большом формате. Посоветуешь, куда повесить?

Йорки как-то замялся, смутился и, краснея, пробормотал:

— Этот разворот поставит под сомнение корону Сары?

А ты, дружок, никак влюблён в эту красавицу…

— Если Сара действительно достойна любви и уважения окружающих, то это невозможно, так ведь?

Эрик побледнел, кивая.

Что эта девчонка сделала с моим негласным помощником по связи с общественностью? Спросить у пресс-секретаря Стенли, что ли? Хотя, зачем, если в моем распоряжении есть телепат-телохранитель… Эдвард ведь наверняка подслушивал разговор.

Я села в машину и направилась домой. Через час туда заедет Джейкоб.

На мой вызов Эдвард отреагировал оригинально. На звонок мне не ответил, зато возле дороги, в тени деревьев знакомая фигура жестом просила подбросить. Оценив вид попутчика, я остановилась так, чтобы парень не выходил на солнце.

— До дома шерифа не отвезёте, мисс? — улыбка Каллена была очаровательной.

— Садитесь, мистер. Нам по пути, — рассмеялась я.

Настроение рядом с ним стремительно улучшилось.

Однако иногда я чувствовала себя влюблённой идиоткой, когда вот так подвисала, глядя в эти восхищённые глаза.

— Мне так нравится, когда ты смеёшься… Ты становишься ослепительно красивой в такие моменты.

«Всё, баста, слюну подобрала, щёки улыбкой до ушей качать перестала и смотришь за дорогой, дорогуша», — приказала я себе.

— Кхм… Не отвлекай меня, пожалуйста. Я хотела спросить, из-за чего так переживает Эрик.

— Он мечется между влюблённостью и чувством справедливости. Но в субботу к последнему прибавилась уязвлённая мужская гордость. Сара, Лорен и Джессика подшучивали над ним. Йорки всю поездку был их мальчиком на побегушках.

— Великолепно, — коварно улыбнулась, представляя, какой резонанс грянет после моей статьи.

Девушки даже не представляют, какую социальную могилу себе роют.

— Тебе его не жалко?

— Жалость по отношению к мужчине — редкое благо, — наставительно погрозила пальцем я. — И по мне, лучше Эрик получит этот опыт в юности, а я прослежу, чтобы он сделал правильные выводы, а не просто разочаровался во всём женском роде.

— А я думал, что ты, как Купидон, рванёшь соединять сердца… — припомнил мне Эдвард четырнадцатое февраля.

— Именно потому, что я Купидон, а не Ханума, я приветствую и любовь без ответа… Хотя роль изобретательной в способах достижения поставленных целей Ханумы мне тоже импонирует. Просто иногда прочувствовать любовь лучше всего, когда она неразделённая. Острее ощущения, выше порывы, — я вздохнула. — Влюбишься случайно так… И раскачиваешься, как на качелях, чувствуя: либо сейчас звезданёшься, либо, как настоящий безбашенный победитель, сделаешь «солнышко», чтоб аж сердце в пятки ушло. К сожалению, на некоторых качелях солнышко сделать физически невозможно и можно только звездануться…

После таких размышлений вслух Эдвард молчал до самого дома, переваривая мои слова с каменным лицом. Мне тоже нечего было добавить.