DarkKnight - Сломанная игрушка

«Она и ему уже успела сказать! — мысленно запаниковал парень, — Ну что за трепло такое, дай только посудачить о чужой постели!.. Спасибо, мама, большое!»

Он бросил на мать сердитый взгляд, но та не обращала внимания, поедая Деда глазами.

— И ни черта в этом мире не меняется, — продолжал говорить тот, — Как сто лет назад обывателя не интересовало ничего, кроме жвачки для пуза и жвачки для мозгов, так и сейчас. Как это ни подноси. Началось все с масс-медиа, кончилось виртуалкой и синтетами, а что придумают дальше, даже думать не хочу. Поэтому — скриплю последний десяток лет — и счастливо оставаться!

Дальнейшее было как в тумане.

Среди Стюартов поднялась настоящая буря. Кто-то, наклеив на лицо самую искреннюю улыбку из арсенала, начал утверждать, что «надеется, дедушка передумает». Другие чуть ли не в открытую принялись обсуждать, как теперь быть с делами семьи, завязанными, в основном, именно на Деда? Успеет ли преемник разгрести дела за неполный десяток лет?

Виктор встал из-за стола и вышел на балкон. Признаться, он почти везде и всегда так делал, когда начинал чувствовать психологический дискомфорт. В частности, от родственников он всегда убегал на свежий воздух, потому что в их присутствии будто начинал чувствовать зловоние…

Ледяной ветер впился в тело, стегнув по лицу потоком снежинок.

Простудиться не грозило. С рождения каждому ребенку с зеленым чипом прививали такое количество модификаторов и нанит, что ни у одной распространенной в прошлом болезни не было ни малейшего шанса.

Семейное собрание грозило затянуться. Виктор поднял коммуникатор и набрал номер дома.

— Вы позвонили в дом Виктора Стюарта, — произнес его собственный голос, — Сейчас я не могу Вам ответить, поэтому оставьте сообщение после сигнала.

Вик назвал пароль, и голос стал механически-безликим:

— Система автоконтроля дома «Смарт Хауз-800». Ожидаю распоряжений.

— Лира дома? — спросил Вик.

— Отрицательно, — отозвался безэмоциональный голос.

Компьютер не задавал вопросов. Вик ввел в его память голос и образ Лиры, и теперь машина воспринимала пони просто как еще одну обитательницу квартиры, имеющую право отдавать команды.

— Как придет, информируй ее о том, что я задержусь у Деда по важному делу. Еще передай дословно: «Чувствуй себя как дома».

— Принято.

Вик отключил связь. Он был уверен, что умная пони без труда освоится в квартире и без него.

Сзади раздались шаги.

Парень оглянулся и уивдел Деда, который, не обращая на Виктора внимания, прошелся к краю балкона. Затянулся старомодной трубкой и, выпустив из ноздрей мгновенно унесенный ветром дым, повернулся к потомку.

— Крах и катастрофа, — протянул старший Стюарт, — Я разочарован.

— Что? — не понял Виктор.

— Я надеялся, что хотя бы один из моих родственничков адекватно среагирует на мой уход. Хоть один. Ему бы досталось все. Но нет.

— Дед, — позвал Вик, и стальные глаза впились в парня подобно клинкам, — Ты ведь не всерьез? Не собираешься ждать старения?

— Нет, не собираюсь.

Виктор улыбнулся и облегченно вздохнул, но радость оказалась преждевременной. Старый Стюарт усмехнулся и добавил:

— Когда я почувствую, что готов, я возьму своего лучшего друга «Мистера ноль-сорок-пять», засуну ствол в рот и спущу курок, разметав мозги по стенам.

Судя по язвительной усмешке, переход от улыбки облегчения к ужасу напополам с удивлением глава Стюартов наблюдал сегодня уже не впервые.

Дед увлекался старым огнестрельным оружием. В подвале дома был настоящий арсенал, от совсем уж примитивных мушкетов до современных образцов, что до сих пор еще можно было встретить в Гигаполисах. Кое-что даже стояло на вооружении у полиции и армии: иногда пули превосходили лазеры по эффективности — особенно в местах, где использование энергоячеек было небезопасно.

— Только попробуй начать меня отговаривать, сопляк, — сказал Дед, — и сразу получишь.

Виктор, открывший было рот как раз для этого, тут же его и захлопнул. Действительно, а кто он такой, чтобы переубеждать человека, полтора века топчущего землю и оставшегося под старость безумно одиноким. И среди обледенелой тайги чувствующего себя даже лучше, чем в окружении лживой, лицемерной семьи.

«Я бы мог сказать, что понимаю тебя, — подумал Виктор, глядя деду в глаза, — И в этой «лошадке», а точнее, пони по имени Лира, я нашел то, о чем ты тоскуешь полвека. А вовсе не любовницу, как думают все… Мог бы тебе сказать, но ты не захочешь слушать…»

— Я не буду тебя отговаривать.

Но Дед понял по-своему:

— Размазня, — процедил он и сплюнул за перила, — Остались в этом мире еще парни с яйцами, или скоро почкованием будете размножаться?

Прежде, чем вскинувшийся Виктор успел возразить, глава семьи повернулся и быстро защагал прочь. Порыв ветра забил слова обратно в рот, а в следующую секунду Дед скрылся в доме.

Порыв догнать и объяснить ситуацию вдруг угас, едва начавшись.

Какая разница, что считает угасающий патриарх рода? Виктор никогда не претендовал на главенство в семейном бизнесе. И уж точно не метил на духовное лидерство.

Как никогда раньше хотелось оказаться дома. Просто плюнуть на все, взять флаер и улететь.

Но поступить подобным образом — это был все же слишком демонстративный шаг, которых Виктор не любил.

Кроме того, вспомнилось, что дома его ждут, и на сердце сразу потеплело.

Вик улыбнулся.

Когда ты кому-то небезразличен, когда дома тебя ждет настоящая маленькая пони, разве может ругань и презрение глупцов разрушить это?

Да никогда.

Лира Хартстрингс сидела на скамейке в сквере и смотрела, как над городом догорает день.

Парк, как оказалось, был полон жизни.

Гуляющие парочки и семьи, просто выгуливающие питомцев люди или решившие устроить вечернюю тренировку спортсмены. Кто-то оглядывался на сидящую на скамейке мятно-зеленую пони, кто-то нет.

Рядом оказалась детская площадка, и, пока Лира шла мимо, дети несколько раз подбегали познакомиться. Один мальчик лет шести даже набрался смелости попросить покататься, и единорожка не смогла отказать, провезя его вокруг площадки под восторженный писк всех остальных.

Разумеется, после этого покатушки продолжились, и Лира впервые после «Пони-Плея» заулыбалась. Даже если люди в большинстве своем были жестокими и безразличными, то дети сильно отличались от них. Подумалось, что после увиденного по визору и в «Пони-Плее» она больше никогда не захочет прикосновений человеческих рук, но нет. Как оказалось, добрые намерения без труда отгоняют страхи.

Но прокатив пятого ребенка, Лира почувствовала, что сильно вымоталась. Дети это заметили и, как ни странно, почти сразу перестали проситься «на волшебную лошадку». Тот мальчик, что катался первым, дал Лире сладкий рогалик, какая-то девочка — настоящее яблоко, и порядком проголодавшаяся единорожка не стала отказываться.