Somber - Горизонты

— Эт измена, — произнёс Скруффи, открывая опускную дверь за барной стойкой. — Ты гришь об измене.

— Нет. Не измена. Ответственность. Я создал правительство в котором она обладает абсолютной властью, не неся при этом почти ни какой индивидуальной ответственности. Даже на Селестию можно возложить ответственность за её действия. Луна же, правит как кажущаяся номинальная глава, защищённая множеством слоёв бюрократии и умышленной запутанности. Нет. Что-то должно быть подготовлено. План. Запасной вариант. Иначе, мы возможно победим в войне, но тогда Еквестрия может потерять свою сущность… если уже не потеряла.

— Игрульки в кторые ты играешь, будут стоить те жизни, млец, — произнёс Скруффи, начав спускаться по лестнице.

— Игры, в которые я играю, могут стоить всем пони много большего, чем моя жизнь, — ответил он, улыбаясь слишком уж оптимистично. — Береги себя, Скруффи. Уберитесь из Эквестрии как можно быстрее. Когда пребудите в Империю, не высовывайтесь. К счастью, Каденс оказалась мудрее, и держится в стороне от войны, — произнёс он, подхватив магией светильник, и направился обратно в кухню. Послышался глухой стук, закрывшейся двери. Он, своей магией, поставил лампу на стойку, затем зацепил газовую трубу электрической плиткой с ручкой от метлы, и используя её в качестве рычага, порвал сварной шов на трубе, прерывисто хрипя от напряжения. Воздух наполнился шипением, и Голденблад быстро вышел в переулок, левитируя рядом с собой находящуюся без сознания мышекрылую кобылу.

Минуту спустя послышался необычно приглушенный «пфууф», и из двери кухны выметнулось пламя. Дым поднимался в небо, пока он спокойно шел обратно, тем же путём, каким и пришел, огонь у него внутри, пробудился.

Я вырвалась из фуги [21] Амнезия на события, связанные с прошлым. шара памяти, покачиваясь на ногах. Сады Эквестрии, и как я полагала, Проект Горизонты, родились из одного и того же страха. Одна боялась, что мы потерпим поражение в войне, и мир станет непригодным для жизни, а другой, что мы победим в этой войне. Эквестрия под копытом пони с абсолютной властью, не несущей никакой ответственности за эту власть… ужасная перспектива.

И конечно же, он не мог просто уйти. Он был прямо как Твайлайт. Он не мог просто остановиться или открыто поговорить об этом Луной. Он обязан был быть там, в гуще всего этого. Он не мог прекратить игру, так же как и я могу прекратить мчаться к пони, и помогать им, когда они в этом нуждаются. К тому же, с этого момента, он уже не мог вести подрывную деятельность против Луны. Всё усугублялось, и я сомневаюсь, что зебры позволили бы Луне заниматься какими-либо мирными проектами.

>ЧТО ОН ДЕЛАЛ НЕ ТАК?

Так много вариантов ответов. В этом, как я полагаю, и заключался смысл. Голденблад не был идеальным. При всей его способности устраивать, манипулировать и договариваться, он не был идеальны. Быть пойманным? Предать Луну? Помогать Луне в первую очередь? Я вздохнула и посмотрела на экран. У меня была всего лишь одна попытка.

Это должно было быть, как раньше. Что Голденблад сделал не так? Доверился Луне? Может быть, но это звучит, как будто бы он был сильно обижен ей. Наоборот.

— Он любил её, — пробормотала я. — Не в том смысле, что хотел её… Но он любил Луну, и любил Флаттершай, и Эквестрию. — Я опять посмотрела на экран. Что если любовь и была его ошибкой? После Литхорна он был уверен, что умрёт. Отношения с Флаттершай… Видя, что его план был слишком эффективен… Любовь всё поменяла.

Если бы это не было сделано ради любви, то остановило бы хоть что-нибудь Луну, или зебр?

Я сглотнула и понадеялась, что в ответе на такой вопрос было предусмотрено небольшое пространство для манёвра. Может быть, одно или два необходимых слова помогут мне избежать смерти? Но что если меня убьёт даже за ввод одного неправильного слова? Ох, чего бы я только не отдала за то, чтобы здесь оказался П-21, который понял бы суть проблемы, и из примерно дюжины возможных паролей выбрал бы верный. Или хотя бы Глори, чтобы я могла обсудить с ней свои идеи. Я тяжело сглотнула, набрала: >ЛЮБИЛ, и вновь зажмурившись, ударила по клавише.

Пять секунд спустя я открыла их, снова.

— Получилось, — пробормотала я, как только прочитала третью строку.

>ЧТО ОНА ЗНАЛА?

Она? Кто именно? У Голденблада было много кобыл осложняющих ему жизнь. Луна? Флаттершай? Твайлайт? Я пролеветировала к себе третий шар.

— Хорошо. Остался один. Всего лишь один шар памяти, — я прикоснулась кончиком рога к шару.

Фух, ничего. Затем фраза как ржавый напильник, проскрипела у меня в голове: « Кого я предал? » И затем я почувствовала знакомую тишину в моей груди, моё сердце остановилось. Зрение начало меркнуть, и я почувствовала, что начинаю падать. Одна секунда. « Луна! » Две секунды. « Флаттершай! » Три секунды. « Твайлайт! » Я ударилась об клавиши терминала. Четыре секунды. « Себя! » Всё потемнело, и мозг дал мне последнюю мысль: « Всех пони! » Затем мир погрузилось во тьму.

Голденблад сидел за ослепительно-розовым столом, уставившись в окно, на дождливый Меинхеттенский день, рядом с его головой находился камертон из звёздного металла. Его базальтовые лёгкие медленно потрескивали, когда он ударял камертоном по краю столешницы. Мне были видны: кухня в углу, вделанные в стену сейфы, и кричаще-воздушношариковые обои. Я предположила, что это был кабинет Пинки.

Его взгляд медленно бродил по стенам. Каракули и небрежно нарисованные изображения её подруг на столешнице. В углу располагалось частично укрытое тканью зеркало, с пометкой «Переместить в Дом Чудн ы х Отражений КМС [22] КМС — как можно скорее. !». Он выдвинул ящик стола, и посмотрел на десятки жестяных баночек с Праздничными Минталками.

В календаре на столе было несколько записей, относящихся к следующей неделе: Арестовать плохих пони, Список Е. Проверка торта. Добыть признания. Арестовать Голденблада, Гранат, Оникс, и Кварц. Поиграть с Гамми. Допросить Голденблада. Арестовать плохих пони, Список Ё. Допросить. Проверить порядок проведения вечеринки для ГГГ . И к последующей неделе: Облава на Четыре Звезды. Арестовать плохих пони, Список Ж, З, И. Арестовать Принцессу Луну. Устроить самоувольнительную вечеринку .

Взгляд Голденблада неторопливо прошелся от второго пункта к последнему, крошечная вопящая нотка зарезонировала в его ухе, когда открылась дверь и в кабинет вбежала Пинки Пай. Я ещё никогда не видела её в таком состоянии. Её обычно вьющаяся грива сейчас была ровной и скучной, а под голубыми глазами залегли тёмные тени, от чего они выглядели испуганными и опустошенными. Она, похоже не осознавая, что в кабинете находится ещё и Голденблад, прорысила к картотеке и вытащила папку с надписью «Плохие пони, Список Е». Повернувшись к столу, розовая кобыла подпрыгнула, и уронила папку на пол.