Somber - Горизонты

— Ты была восхитительна, — тут же возразила ей Тенебра. — Хотя я рада, что ты прекратила пытаться меня связать. И это было здорово сделать это без… ну… всякого. Виспер часто пыталась вызвать приступы во время её «вечеринок». Это было… раздражающе… в отличие от этого, — продолжала она, после чего послышались звуки поцелуев. Призрак начал подниматься, чтобы оставить их в уединении. Но затем:

— И ты можешь помочь и Блекджек тоже. — Призрак замер, молчание растеклось из-под двери, — Я знаю, что ты всё ещё беспокоишься за неё. Я вижу, как ты смотришь на неё, — надавила Тенебра.

— Блекджек… должна пройти через это. Я не могу быть одновременно её особенной пони и отправиться вместе с ней, чтобы помочь. Она начнёт отвлекаться, а я не хочу подвергать её риску. Когда всё наладится… когда всё наладится, тогда и посмотрим, — сказала Глори. — Мы должны покончить с этим. Я сделаю всё, что только в моих силах, только бы она смогла завершить и, наконец, получить отдых, которого заслуживает.

— А я? — спросила Тенебра еле слышным голосочком.

— Ты… — Глори остановилась на мгновение. — Ты больше, чем просто временная замена, Тенебра. Ты мне нравишься. Мне хочется, что бы у нас было побольше подобных встреч. — Лёгкий вздох. — У Блекджек — самое большое сердце на Пустоши. Я более чем уверенна, что она поймёт.

— Может быть втроем? — спросила Тенебра.

— И ты туда же? — простонала Глори, затем смягчилась. — Возможно. Возможно, что-то и получится. Но это будет завтра. Всё устроится, так или иначе, завтра. — Мягкий вздох. Нежный поцелуй. Шелест простыней. Тишина нарушалась только желанием в воздухе.

Завтра, и завтра, и завтра… призрак прошел в последнюю комнату, окидывая взглядом картонные коробки, стоящий в углу стол, на котором лежал АФ-88, и измятую постель. Завтра… Река времён неустанно несёт свои воды вперёд, от сего момента, и до последнего мига этой вселенной. Каких глупостей стала она очевидцем? Каких жестокостей? Каких радостей? Каких печалей? А если бы всеобъемлющая совокупность событий во вселенной была бы подсчитана, которое из них стало бы, в конечном итоге, господствующим?

В оконном стекле призрак узрел своё отражение. Белый. Красный. Чёрный. Запачканные доспехи. Кобыла. Столь отличная от той, которая появилась на свет в глубинах того проклятого Стойла, и находилась в блаженном неведении о его убожестве. Она прошла полный круг, но как же много их еще осталось для прохода. Прижавшись лбом к прохладному, искривленному и затуманенному оконному стеклу, она уставилась сквозь него в неизведанную темноту. А какова же будет цена, чтобы увидеть завтра?

И может ли призрак заплатить за эту привилегию?

— Бвэкжек? — раздался голос Бу позади меня. Я повернулась и увидела её, стоящую в дверях, смотрящую на меня испуганными глазами. Не повседневно испуганными. Я знала это её выражение слишком хорошо. Лицо Бу выражало невероятный страх… за меня? — Ты напугана?

— Я? Напугана? — сказала я с фальшивой улыбкой, которую я так хорошо натренировала. — Нисколечко, Бу. Нет, — солгала я так же гладко, как и прежде, но Бу проскакала прямо ко мне и обняла, обхватив ногами. — Всё будет в порядке, Бу, — заверила я её.

— Ухуууммм… — ответила она, крепко меня обнимая.

— Не о чем беспокоиться, — произнесла я, чувствуя себя неловко. — Проще пареной репы.

— Ухуууммм… — ответила она вновь. И я снова почувствовала, что начинаю дрожать, а она пробормотала: — Не умри, Бвэкжек.

— Я приложу все силы чтобы не… — начала было я, но мой голос дрогнул и я с трудом сглотнула. — Я не намерена… — Но ком в горле вновь заставил меня умолкнуть. — Бу…

— Не умри первой, Бвэкжек, — произнесла она, прижимаясь лицом к моему плечу. Моя дрожь усилилась, когда до меня дошел смысл её слов.

Умирать первой. Это было похоже на Минталковую зависимость ЛитлПип. И если завтра всё пройдёт не настолько безупречно, как могло бы, то некоторые из нас умрут. Но, кто будет первым? П-21? Глори? Скотч Тейп? Бу? Любой ответ, за исключением «я сама» терзал саму мою сущность. И та коварная часть меня, что всегда сдерживала меня, и была вскормлена собственными мучениями Псалм, шептала мне теперь о том, как же это будет благородно с моей стороны — пожертвовать собой ради друзей. Стать самой первой. Проследить, чтобы первой умерла именно я. Ведь тогда… тогда я я уже не увижу… кто же умрёт следующим.

Мне вспомнилась печальная улыбка Лакуны и я возненавидела её, позавидовала ей. Благородно принеся себя в жертву ради шанса для своей расы, она вернула воспоминания, что определяли её суть. Да как посмела она уйти первой? Почему я не могла быть на её месте?

Умирать последней… отстой. Стоит ли удивляться, что Твист выдрала талисман из своей груди чтобы спасти Пепперминт?

— Никто не собирается умирать, Бу, — сказала я ей, шмыгая носом, слова были наполовину обещанием, наполовину молитвой. — Это будет как сражение ЛитлПип. Мы отправимся туда и напинаем им крупы, вернем моё тело и спасем мир. Совсем как ЛитлПип.

Бу ничего не сказала. Ей это было и не нужно. Она просто крепко обнимала меня, потому что прямо сейчас меня нужно было обнять.

Просто два призрака, утешающие друг друга.

И тут дверь широко открылась, как если бы больше духов решило присоединиться к вечеринке, и на секунду я уставилась на тьму по ту сторону. Затем тьма заговорила низким и мягким голосом.

— Не стреляй.

Тьма замерцала и расступилась, из неё вышел Лансер. Он выглядел ужасно. Изможденный и истощенный, со свежими шрамами, пересекающими его полосатую шкуру. Но он всё ещё держался с решительностью.

— Давно не виделись, Дева?

— Да, давненько. Всё ещё проклят? — спросила я безмятежно.

— Все мы прокляты, — ответил он, слегка улыбнувшись. — Но некоторые сильнее, чем остальные, — добавил он, входя в комнату, тьма вновь замерцала и появилась Секаши, которая выглядела немного лучше своего сына. А секунду спустя, бугор на её спине выскользнул из под плаща и, упав на пол, превратился в Маджину.

Она подбежала ко мне и крепко обняла.

— Я знаю забавную историю о глупой кобыле, которая сражается с великим злом, но я страшусь того, как эта история заканчивается.

Маджина постучала по плечу матери, дождалась, пока та не повернётся так, чтобы видеть губы кобылки, а затем, глубоко вдохнув, объяснила:

— Ну ты, Мама, даёшь. Она закончится так: пиу-пиу, врум, бум, а затем ура! А любая другая концовка будет просто глупой.

— Я очень на это надеюсь, — сказала я этой троице. — Вы пришли, чтобы присоединиться к битве?

Мой вопрос стёр с их лиц улыбки.