Somber - Кобыла-охранница

Поднявшись на холм, мы увидели небольшой, не тронутый временем фермерский дом, рядом с которым располагался сарай. Также я смогла различить радужные завихрения на поверхности водоёмов и около десятка затопленных бочек. Ещё несколько бочек лежало в большом разбитом транспортном средстве, которое выглядело так, как будто упало с небес на землю прямо в центр поля.

Очевидно, что этот добротный дом был предметом гордости пони, который его построил. К тому же он располагался достаточно далеко от воды, чтобы мой ПипБак перестал щёлкать. Все двери и окна в нём были целы. Это место будет идеальным убежищем, в котором П-21 сможет передохнуть. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Я сама нуждалась в отдыхе не меньше, чем он! И мне просто необходима крыша над головой. Мне до сих пор казалось, что меня затягивает в эту необъятную пустоту небес.

Но внутри дом был разграблен. Большая часть мебели была разбросана по помещению, все полки пустовали, на полу был слой разбитой посуды и мусора. В одном углу лежало несколько костей и обрывков одежды, а в другом — груда старых газет. «Хуффингтонгский Ангел Смерти нападает вновь!», — гласил заголовок. «Четыре жеребёнка погибло», — говорилось под ним.

Я повесила на стену несколько фотографий, которые валялись на полу, и поправила те, что висели криво. Они были выцветшие, но всё же на некоторых из них виднелась довольно чёткая картинка. На одной из фотографий были запечатлены кобылка и огромный жеребец, на шее которого было нечто, похожее на сбрую, а на поясе виделось седло. Сексуальные игры? Не знаю почему, но я сомневалась. Рядом висела фотография всё той же молодой кобылки, с кьютимаркой в виде яблок, которая теперь несла жеребёнка с луком. Она была нянькой? Вновь что-то подсказывало мне, что это не так. На следующей фотографии была изображена старая, устало улыбающаяся, кобыла, которая стояла позади трёх жеребят, одетых в… во что же они были одеты? Они выглядели как маленькие монстры. Следующая фотография… Кобылка со старой, помятой шляпой на голове, которая была ей явно велика и закрывала едва ли не всю её голову. Но два последних изображения… Они по-настоящему захватили меня. На них была та старая кобыла, стоявшая рядом с жеребцом. Меня удивило не то, что это был жеребец.

Это был старый жеребец. Такой же морщинистый и сгорбленный, как и кобыла. Несомненно, та старая шляпа принадлежала ему. А вот он целует её в щёку! А тут две других кобылки, которые, очевидно, были постаревшей копией парочки с предыдущих фотографий, стоят в сторонке, одетые в деловые костюмы. Огромный жеребец, со сбруей на шее, но уже облачённый в военную униформу. Старик, который сажает старую кобылу в инвалидную коляску…

Семья. Они были семьёй. Это не просто бесконечно сменяющие друг друга мать и дочь, а настоящая семья. С большим трудом я вспомнила, что когда-то давно, ещё в школе, на уроках истории я слышала про довоенные семьи. Но чтобы вот так, увидеть собственными глазами, полноценную, счастливую семью…

П-21 с потрясенным выражением смотрел на фотографии со старым пони и жеребцом в военной форме, которые сразу же спрятал, заметив, что я уставилась на него с улыбкой.

— Что? — выпалил он в свою защиту, отведя взгляд в сторону. «Богини, он что, покраснел?» А пони были очень даже милые. В кобылке с тремя яблоками на крупе было что-то такое, что вызывало желание её отшлёпать. И её парень… нет… какое-то другое слово есть… «Брат» кажется? Вот он очень неплох. Я бы попробовала его БОЛЬШОЕ яблочко.

— Ути, как ми-ило, — ответила я ему, игриво подмигнув. Нужно поднять ему настроение. Может это отвлечет его от ноги. Боюсь, что с таким распухшим коленом он вскоре не сможет носить шину.

И конечно же, все мои надежды приободрить его растаяли, как мороженое из радтараканов в тепле.

— Все вы, кобылы, извращенки, что ли?

«С чего он так решил?»

— А? Слушай, я просто пыталась…

— Ты что, не понимаешь?

Он поднял чёрно-белую фотографию со спокойным жеребцом в военной форме.

— Мужчины — солдаты. Мужья. Братья. А не устройства для разведения потомства.

Я наклонила голову, совсем запутавшись.

— Вот ты смотришь на них и… и… «ми-ило»? Это всё, что ты можешь сказать?!

«Самый. Стервозный. Жеребец. На свете.»

— Я просто пыталась поднять тебе настроение, — сказала я мягким голосом.

Он заморгал, и тут же снова сварливо нахмурился. Миднайт. Вот почему я не могла сбежать из Стойла с прекрасной тёмной единорожкой? Ну или с пони, у которого есть чувство юмора? Не, честно? Если бы вы искали компаньона для путешествий, то выбирали бы из тех же вариантов. Я что, слишком многого прошу?

В комнате было ещё несколько примечательных вещей. Во-первых, терминал, встроенный в поверхность стола. П-21 пришлось несколько раз стукнуть по нему копытом, прежде чем ожил его зелёный экран. Кроме того, в одну из стен был встроен небольшой сейф. Судя по следам от огня, покрывавшим эту часть комнаты, кто-то пытался вскрыть сейф, подорвав его! Да, было поистине чудом, что терминал продолжал функционировать. Ну и, наконец, я обнаружила запертый патронный ящик, который казался слишком тяжёлым, чтобы быть пустым.

— Ты сможешь заставить его работать? — спросила я, когда П-21 застучал по клавишам. Похоже, это занятие действовало на него умиротворяюще.

— Возможно, — тихо ответил он. — Дакт Тейп научила меня паре трюков, и терминал, похоже, почти не повреждён…

— Вы были близки с ней? — спросила я, движимая искренним любопытством. Возможно, дело было в этих фотографиях. А может быть, причина крылась в словах Наблюдателя или в том, через что нам пришлось пройти вместе. Как бы то ни было, я решила, что должна побольше разузнать об этом странном синем пони.

На мгновение, я решила, что он опять огрызнётся одной из своих злобных тирад, но, похоже, он исчерпал их все. Вместо этого он выглядел почти… виноватым. Примерно с минуту он молчал, продолжая стучать по клавишам, а потом тихо произнёс:

— Она была близка со мной.

Внезапно он отключил терминал, а затем запустил его снова. Встретив мой непонимающий взгляд, он пояснил спокойным голосом:

— Так было нужно… слишком много неправильных ответов и терминал мог необратимо заблокировать меня.

Вот поэтому я и не прикасалась к терминалам.

— Так значит это она научила тебя, как обращаться с ними?

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Я бы предпочёл не говорить об этом. Она мертва. Я сбежал. Не хочу больше вспоминать это место, — ответил он ровным холодным тоном и снова уставился в экран. — А теперь, если не возражаешь, мне нужно сконцентрироваться на работе.

И это называется дружбой. Я вздохнула.

— Ладно, я пойду проверю, работает ли раковина в ванной комнате.