Krokozyabra (Бусеница) - Слизняк и его раковина

Ответить на письмо сын так и не соизволил. Сова вернулась из Честера с пустыми лапами. Хорошо было хотя бы то, что Люциус взял у неё и, хотелось бы надеяться, прочитал его послание. Но всё же, лорд Малфой готов был поступиться изрядной долей своих принципов, лишь бы сын наконец сделал шаг навстречу и согласился хотя бы поговорить с ним.

Люциус молчал, камин не открывал и снимать защиту с дома тоже не торопился. Абраксас ждал… Ведь когда-нибудь сыну должно надоесть это бессмысленное игнорирование. Впрочем, прошла всего лишь неделя. Малфоевского упрямства должно хватать на большее.

И он не ждал никаких визитов, коротая вечер в своём кабинете за беглым просматриванием колонки новостей во французской газете, когда пламя в камине полыхнуло зелёным.

Абраксас отложил газету и встал из кресла, подходя ближе.

Смутно знакомый юношеский голос нервно проговорил:

- Лорд Малфой, это Рабастан Лестрейндж. Здесь ваш сын, и он без сознания… Могу я доставить его к вам?

Абраксас оцепенел на миг, а потом торопливо выдохнул:

- Да, конечно… Конечно, Рабастан.

…Они уложили Люциуса на диван. Абраксас отправил Добби за укрепляющим зельем, а сам тем временем присел рядом с сыном и коснулся палочкой его влажного от пота лба с прилипшими прядями волос:

- Enervate…

Лестрейндж и сам мог бы догадаться это сделать, а не тащить бледного бесчувственного Люциуса буквально на плече, если бы только современной молодёжи рассказывали про какие-то действительно полезные заклятия, не к месту и не ко времени подумал Абраксас.

Люциус дёрнулся и хрипло, шумно задышал, комкая в кулаке воротник рубашки у самого горла.

- Спокойно, Люци, - твёрдо сказал Абраксас, перехватывая ладонь сына. - Ты дома. Всё хорошо.

Люциус открыл мутные глаза и непонимающе уставился перед собой.

- Что случилось?..

Абраксас повёл плечом.

- Хотел бы и я знать, что происходит. Мистер Лестрейндж?..

Рабастан, стоявший в изножье дивана, хмуро буркнул, виновато опустив глаза:

- Круциатус.

- Что?!.

Люциус сделал вялую попытку сесть, но отец опустил ему на плечо тяжёлую ладонь, возвращая в лежачее положение.

В это время вернулся Добби с зельем. Абраксас проследил, чтобы лекарство было выпито до капли, а потом переспросил, угрожающе прищурившись:

- Круциатус?.. К моему сыну было применено непростительное заклятие?

Люциус всё-таки сел на диване и теперь пытался трясущимися руками привести в порядок растрёпанные волосы. Рабастан вынул из кармана своей мантии чёрный бант и сунул ему в руки.

- Он почти сразу сознание потерял, - пояснил он Абраксасу всё тем же растерянно-виноватым тоном. - Всё быстро закончилось, и мне разрешили отправить его домой.

- Кто?

- Лорд Волдеморт.

Это нелепое имя прозвучало тяжело и жёстко, как приговор.

Абраксас перевёл взгляд на сына.

- Люци. Какое ты имеешь отношение к этому?.. - он не договорил.

Люциус молча, не глядя на отца, задрал рукав и продемонстрировал тому своё левое предплечье.

Абраксас резко встал - Люциус испуганно отшатнулся, словно ожидая удара, - и отошёл к окну.

Прижался лбом к холодному стеклу, пристально вглядываясь в своё отражение в заоконной тьме. Усталый, враз растерявший свою невозмутимость маг с глазами старика.

Это его вина. Как бы он ни пытался сделать вид, будто это не так - бесполезно. Обида, отчаяние и одиночество никогда не были добрыми советчиками, а его сын к тому же был уверен, что его предал собственный отец. И кто, как не Абраксас, был в этом виноват?..

Но расплачиваться за его ошибки придётся Люци.

Лорд Малфой не любил пафосные и цветистые речи. Он просто твёрдо знал, что сын - самое дорогое, что у него есть. Без каких-либо преувеличений. Сын, наследник, продолжение Рода. Наивный и доверчивый мальчишка.

Он обернулся.

Рабастан и Люциус сверлили друг друга напряжёнными взглядами. Выражения их лиц лорду Малфою понять не удалось.

- Насколько я понимаю, с этим уже ничего поделать нельзя?.. - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Оба покачали головами.

Рабастан внезапно выпрямился, словно очнулся:

- Мне пора идти. Лорд Малфой. Мистер Малфой…

- Благодарю вас за помощь, мистер Лестрейндж, - вспомнил о приличиях и Абраксас. - Весьма признателен.

- Мистер Лестрейндж, - прозвенел с дивана голос Люциуса. - Я прошу у вас прощения за те слова… Я не должен был говорить этого. Простите.

- Нет необходимости извиняться, - с заметным облегчением проговорил Рабастан. - Я рад, что это недоразумение разрешилось. Всего доброго.

Лестрейндж скрылся в пламени камина. Люциус неторопливо поднялся на ноги. Чуть пошатнулся, но удержался рукой за спинку дивана. Потёр висок тыльной стороной ладони…

- Отец, я бы не отказался что-нибудь съесть. Можно это устроить?..

* * *

В столовой ярко горела люстра. Кухонный домовик Тодди и сам сиял, не хуже люстры на сто свечей, подливая горячий чай в чашку молодого хозяина. Люциус протянул руку за очередным печеньем.

Абраксас спросил:

- Люциус, за что ты сегодня был наказан?

Сын, слегка морщась, пояснил:

- Я обращался к нему не так, как он того требует.

- И?..

Люциус неопределённо мотнул головой:

- Ну, он тоже не любит непослушания…

Абраксаса словно обожгло этим вскользь брошенным «тоже».

Но он, стараясь не подавать виду, сдержанно сказал:

- Тебе не стоит дразнить его. Если противник тебе не по зубам, то ты ничего не добьёшься подобными эскападами, кроме его гнева, и это может быть очень неприятно.

- А он мне не противник, - возразил Люциус, уже достаточно пришедший в себя, чтобы спорить с отцом. - Он теперь - мой хозяин. Так я и должен его называть. Повелитель. Мой Лорд… И он утверждает, что это наказание было для моего же блага. Что-то мне это напоминает…

- Люци, прекрати, - попросил Абраксас негромко. - Я понимаю, тебе сейчас плохо, но всё равно не надо.

- Ладно. Не буду, - так же легко согласился Люциус. - Ты не думай, будто я вас сравниваю… Хотя, знаешь, наверное, так и есть. Сначала я пытался сравнивать его с тобой. Но это глупо.

- Зачем ты это сделал, сын? - глухо спросил Абраксас.

- Я сам не знаю. Просто у меня было такое ощущение внутренней убеждённости, будто он… Это сложно объяснить. Будто он не желает мне ничего дурного, наоборот… А потом, когда он рисовал на мне этот знак, было так больно, и это было, как пробуждение. И когда всё закончилось, я мог только думать: что это было? Почему это происходит со мной? Что я вообще здесь делаю?.. Честно говоря, отец, я в последнее время совсем перестал понимать, что и для чего я делаю, - неожиданно подытожил Люциус.

- Ты не думаешь, что пора уже вернуться в Мэнор? - задал Абраксас давно тревоживший его вопрос.