MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 6

- Занеси на Прорицания, ладно? - Гарри протянул Блейзу свою сумку. - Мне думается, это будет долгий разговор…

Блейз спокойно кивнул; только тот, кто хорошо его знал, разглядел бы тревогу в тёмных глазах. Гарри ободряюще улыбнулся и повернулся к Снейпу.

Слизеринскому декану тоже не приходилось сладко в эти дни; Гарри безучастно рассматривал круги под его глазами, безжизненно опущенные уголки губ, прежде брезгливо поджатых, глубокую морщину на лбу - такую, какая, по утверждению Блейза, была у самого Гарри первого сентября.

Сейчас этой морщины не было, потому что всякий раз, как Гарри отхлёбывал обезболивающего, спокойствие окутывало его, нахмуренные брови расслаблялись, морщинки раздумий разглаживались, и о будущем Гарри размышлял не со страхом и тревогой, а с вялым интересом.

У Снейпа такого действенного способа, по-видимому, не было; положа руку на сердце, Гарри никому не пожелал бы этого.

- Поттер… расскажите мне о том, о чём рассказывали в прошлом году. Расскажите мне о том, что я забыл.

Гарри широко распахнул глаза и взметнул брови чуть ли не до середины лба.

- Сэр?.. Вам что, нравится слушать о пытках и изнасилованиях?!..

- Нет, Поттер!.. - рявкнул Снейп; Гарри отступил на шаг, намеренный больше не извиняться под каким видом, а просто сразу уносить ноги, пока цел. Это движение не осталось незамеченным, и лицо Снейпа исказилось… болью? Яростью?

Зельевар тяжело опустился за учительский стол. Гарри, подумав немного, присел за первую парту и сложил руки, приготовившись слушать.

- Послушайте, Поттер… - голос Снейпа был непривычно тихим. - Что бы Вы обо мне ни думали, я не мог бы забыть о том, что моего ученика пытали и насиловали. Я… могу быть неприятным человеком. Собственно, я такой и есть. Со мной невозможно общаться, я эгоистичен и подчас груб, но… я ведь не чудовище, Поттер.

Гарри молчал; боль, вызванная практикой невербальных заклинаний на уроке, жгла, расеивала внимание, но Гарри был к ней уже достаточно привычен, чтобы не утерять ни капли преподносимой информации.

- Я… я не знаю, что случилось с моей памятью. У меня есть подозрения, но я не могу ни подтвердить их, ни опровергнуть. Расскажите мне, Поттер. Я должен знать об этом.

- А зачем вам? - поинтересовался Гарри. - Допустим, я расскажу. Вы будете наказывать виновников того, что случилось год, два или три назад? Что Вы предпримете? Если с Вашей памятью случилось что-то серьёзное, то нужен не рассказ со стороны, а квалифицированное ментальное лечение… Вы ведь легилиментор и окклюментор, можете вылечиться сами…

- Не могу, Поттер! - Снейп досадливо тряхнул волосами, даже более сальными сегодня, чем обычно. - Я пробовал, но все наши с Вами разговоры, где мы могли бы дойти до такой темы, я помню смутно… нет намёков, но нет и чёткости, понимаете? Все остальные воспоминания я могу просматривать чётко, словно применил к самому себе Легиллименс… но эти…

Снейп безнадёжно замолчал.

- Вы уверены, что мой рассказ Вам поможет? - с сомнением спросил Гарри.

- Не уверен, Поттер. Но… может быть, после этого я сумею помочь Вам?

На взгляд Гарри, это была поистине новаторская мысль. Пока он её обдумывал, Снейп продолжил.

- Вы не едите почти ничего в Большом зале, но много пьёте. Вам постоянно холодно - на вас и сейчас два свитера, не так ли? Вы никогда не были таким бледным, как в этом году и таким болезненным… эти симптомы напоминают мне…

Снейп замолчал, подозрительно разглядывая Гарри - видимо, догадка с каждой секундой всё крепла; Гарри мог бы и без Легилименции или других ментальных искусств подтвердить, что все эти симптомы вызваны зависимостью от обезболивающего зелья, и мог бы добавить, что холодно ему не всё время - иногда вдруг накатывает жар, такой, что приходится за задёрнутым пологом сдирать с себя одежду и обтирать пылающее, бьющее жаром тело мокрым платком. Мог бы добавить, что выходные, когда не приходится колдовать на уроках и не приходится пить обезболивающее, теряют к вечеру всю возможную прелесть, тускнеют, и в горле пересыхает - и никакая вода не может утолить эту жажду, только обезболивающее, его резковатый свежий вкус, его обволакивающая мягкость. Мог бы поведать в красках, как не спится ночью, если удержаться и не глотнуть из заветного флакона, как холодный пот пропитывает простыни, а тяжёлый сон на рассвете заполнен худшими воспоминаниями из возможных.

Но Снейпу было совершенно, абсолютно ни к чему знать об этом.

- Я устаю, профессор, только и всего. И очень не люблю холод… я ведь дракон по анимагической форме. То, о чём Вы просите рассказать… оно здесь ни при чём.

- Мне кажется, Вы чего-то недоговариваете, Поттер, - с сомнением протянул Снейп. Видно было, что от своих подозрений он не отказался, но отложил их до поры до времени. - Так или иначе… расскажите мне. Пожалуйста.

Гарри устало потёр виски и постарался собраться с мыслями.

- Может, Вы всё же запишете? - предложил он. - Потому что пересказывать ещё один раз я точно не стану.

Снейп скрипнул зубами, молча вытащил из ящика стола чистый кусок пергамента и выжидательно повертел в руках перо.

- На моём третьем курсе Драко Малфой и Блейз Забини изнасиловали меня, - скучливо сказал Гарри. - После этого Вы применили ко мне Легилименцию и воочию видели всё, что произошло. Потом Вы дали мне какое-то зелье с сонным эффектом и говорили о том, что Вам тоже кажется несправедливым, что ублюдки окажутся безнаказанными. Об этом Вы больше не упоминали.

Гарри сделал паузу и выразительно взглянул на пергамент, где Снейп, потрясённый услышанным, не оставил ещё даже кляксы.

- Я пишу, пишу, - Снейп заметил этот взгляд и торопливо накалякал что-то. - Дальше, Поттер.

- На четвёртом курсе ко мне неоднократно применяли Круциатус и многие другие пыточные заклятия, - Гарри демонстративно сдержал зевок. - Иногда в мою сторону летела и Авада, а один или два раза это был Империус, но каждый раз я как-то выворачивался. Разумеется, это был всё тот же Малфой. Вы самолично сказали мне в том году, что все заклинания, произнесённые в Хогвартсе, фиксируются в особом списке. Признаться, это укрепило меня во мнении, что Вам и всей остальной администрации плевать на то, что со мной происходит, так как что бы со мной ни творили, дело каждый раз заминали.

Гарри перевёл дыхание и спрятал зябнущие ладони в рукава. Перерыв между занятиями грозил вскоре закончиться, но недовольство Трелони не особо тревожило Гарри. Снейп с полминуты потратил на переваривание сведений и написал что-то на пергаменте.

- На пятом курсе Малфой убил Бэддока и едва не убил меня… от того случая остался вот этот шрам, - Гарри оттянул воротник свитера, демонстрируя беловатую полоску. - Судя по Вашему взгляду, Вы это помните. Однако и это происшествие, как и многие другие, не несло для Малфоя никаких последствий. Потом, во втором семестре, я рассказал Вам обо всём этом, в то занятие, когда Вас отшвырнуло к стене моим Протего. Я разозлился тогда и добавил несколько подробностей… в частности, я рассказал Вам, что Ваш крестник, как он сам мне поведал, очень любит накладывать Круциатус на людей, скованных Петрификусом. Дескать, это очень эстетично, когда они не дёргаются и не кричат, а молча плачут.