Blizzard - Маг и его Тень. Рождение Мага

— Но, повелитель, вы еще недостаточно сильны! — запротестовал Квиррелл. — Использование легиллименции напрямую…

— У меня достаточно сил... — отрезал резкий голос. — Для этого вполне достаточно...

Квиррелл принялся разворачивать свой тюрбан. Гарри окончательно растерялся, не зная, что сейчас произойдет. Но еще больше его шокировали неожиданные слова Криса:

«Упс. Чем смог — тем помог, дальше сам справляйся», — он отточенным движением выхватил палочку и без замаха послал в профессора мощное замораживающее заклинание, воспользовавшись тем, что руки мужчины были заняты широкими фиолетовыми лентами.

Мальчик несказанно обрадовался вернувшемуся к нему Крису, такому привычному и родному, и… оказался один на один с медленно приходящим в себя преподавателем, с мантии которого осыпались куски льда. Закованные в прозрачно-белый налет изморози и ледяных кристаллов ленты потяжелели и соскользнули с головы без участия профессора. Без нескольких метров ткани голова Квиррелла, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. Гарри чувствовал себя так, словно тоже попал под действие ледяного проклятия, сжимая в левой руке чужую палочку, с которой ему никогда раньше не доводилось работать. Как мог Крис бросить его сейчас!

Но вот профессор сморгнул иней с ресниц и сфокусировал взгляд на Гарри. И мальчик сорвался с места, выкрикнув первое, что пришло в голову:

— Caecitas![2] Flagrum aquis![3]

Руки мужчины взметнулись к голове, в то же время раздался напоминающий хлопок по воде звук, и Квиррелл взвыл, согнувшись пополам. Черная мантия лопнула и разошлась от плеча до пояса, открыв кровавую полосу на торсе мужчины. Лохмотья белоснежной рубашки быстро пропитались кровью. Тяжелые капли и все еще осыпающиеся с одежды ледяные кристаллы, теперь окрашенные в бледно-розовый, падали и разбивались о светлые мраморные плиты, издавая оглушительный звон, который, как казалось Гарри, перекрывал даже крики Квиррелла.

Сейчас Гарри не чувствовал ни страха, ни жалости. Он не ощущал вообще ничего, и ни о чем не думал. Никогда еще в голове не было так пусто и одновременно столь предельно ясно и четко. Время замедлилось, происходящее воспринималось несколько отрешенно, так смотрят в телевизионный экран далеко за полночь, пропуская все происходящее сквозь себя без единой мысли или эмоции. Интересно, это и есть то самое идеальное для боя состояние, которое Крис называл «ледяной безмятежностью», и для достижения которого нужно медитировать не менее десяти лет? Вряд ли. У него, наверное, просто шок, отказ психики, цейтнот или еще что-то еще, имеющее непроизносимое название.

— Убей его! — завопил тот же холодный голос, перекрыв вопли профессора.

И Квиррелл резко рванулся к Гарри. Мальчик не успел отскочить в сторону, и непременно оказался бы сбит с ног, если бы в его горло не впились скрюченные пальцы. Теперь и его мантия оказалась пропитана кровью. Чужой, вязкой, с запахом, отдающим ржавым железом, кровью. Не его. Пока не его. И снова в голове мелькнуло отстраненное сожаление, что мантию придется отдать в стирку, да и отражатели не сработают. Они бы все равно не помогли, так что Гарри больше всего тревожил вопрос предстоящей чистки мантии. Сами понятия «боль» и «смерть» стерлись из его сознания. Не способный почувствовать первое, не знающий о существовании второго, Гарри тем не менее прекрасно ощущал чужие руки, все сильнее и сильнее сдавливавшие хрупкое детское горло. Кровь гремела в ушах, дышать становилось все тяжелее и тяжелее, в глазах потемнело.

И мальчик вскинул палочку к виску слепого, хоть на произнесение заклинания воздуха уже не оставалось. Грязно-багровое пульсирующее марево накрыло его с головой.

Когда Гарри очнулся, Квирррелл лежал у его ног, неестественно подвернув под себя правую руку, и тянулся к ребенку в последнем, отчаянном жесте. Дыхание вырывалось с хрипами, голова раскалывалась, все тело ломило. Но боль в горле затмевала все остальное, он словно наглотался раскаленных листьев цветущей огневки, из приоткрытого рта вот-вот вместе с болью вырвется наружу язык огня. Очертания полутемного помещения плыли и колыхались перед глазами, яркие точки-светлячки факелов летали друг за дружкой словно игроки в квиддич. Гарри прикрыл глаза и решил подождать, пока дыхание не восстановится. Он наверняка был без сознания не больше нескольких минут, кровь даже не успела остыть… В нескольких метрах стояло волшебное зеркало, в которое было страшно заглядывать. Мальчик догадывался, что оно отразит либо то, что сведет его с ума, либо его самого, перемазанного засохшей и почерневшей кровью.

Кровь! Он убил человека! Зеленые глаза широко распахнулись. Да, Квиррел все еще не шевелился, лежа среди неровных темных пятен и вперив в него бессмысленный пустой взгляд. Сам Гарри сидел перед ним на коленях, в луже выплеснувшейся из рта профессора крови, медленно засыхающей на штанах первокурсника.

Задыхаясь, он отшатнулся от тела, живот скрутило. Он даже не успел подняться или отползти подальше, когда его вырвало. Голова закружилась, мальчик, не осознавая происходящего, сжался в комок. Спазмы продолжались и тогда, когда в желудке ничего не осталось, вызывая нестерпимую боль. В голове звенело, и в довершение всего он только сейчас заметил, что видеть не может не столько из-за боли, сколько из-за заливающей глаза крови из шрама. Странно, с чего бы это?..

«Крис, где ты? Крис… Ты мне так нужен, — тихо шептал он про себя, не надеясь получить ответ. — Я убил его, я его убил. Он умер, я… я не хотел, правда… Как же это, как это получилось, я ведь не хотел…»

Гарри прерывисто всхлипывал, пытаясь встать с пола, но ноги и руки постоянно разъезжались. Через минуту бесплодных усилий он смог подняться и, пошатываясь, побрел прочь от раскинувшегося тела. Никогда еще ему не приходилось чувствовать себя настолько легким, словно избавился от всего, что ел за последнюю неделю. Он все еще не понимал, что произошло, помнил только, что так и не смог произнести ни одного заклинания. Детская неконтролируемая вспышка стихийной невербальной магии… Это ничего не меняло, он все равно убил. Он защищался… Квиррелл мертв. Квиррел хотел его убить. Он всего лишь защищался… или нет?

Шаг, еще шаг, обхватив голову руками, не видя дороги. Возникшее на пути препятствие — холодная, гладкая поверхность, к которой можно прижать пылающий лоб. Дикие, перепуганные ярко-зеленые глаза, такие огромные и неестественные. Расширенные зрачки, в которых пляшет свет факелов. Текущие по лицу струйки крови. Конвульсивно подергивающаяся жилка на виске.

Тот, другой, в зеркале, которого Гарри был неспособен принять как себя, внезапно растянул губы в глумливой усмешке, подмигнул… и положил в карман кроваво-красный камень. Это стало последней каплей.