Serpensortia - Фанфик Everything I am

Но я голоден. Я очень хочу чего-нибудь пожевать, и мне неинтересно ставить эксперименты на снейповских дверях. Я отталкиваюсь плечом от стены и иду наверх, в направлении кухни. Попрошу у Добби что-нибудь на ужин.

Я честно не думаю о том, что Снейп не вернулся сегодня вечером.

Ни одной минуты.

Не думаю.

* * *

Я давно не бродил по Хогвартсу под прикрытием отцовской мантии, и чувство неуязвимости приходит ко мне не сразу. Пару раз я скрываюсь в тени, когда мимо проходят дежурные, и не поддаюсь искушению поддать ногой Миссис Норрис. Ненавижу эту кошку.

Потом до меня доходит, что прячься — не прячься, я в безопасности. Филч смирился с тем, что студенты старших курсов попадаются только по праздникам, когда переберут сливочного пива и увлекутся поцелуями или неприличными анекдотами. Меня он в любом случае не изловит.

А того, кто, кажется, и под плащом мог бы меня учуять, в замке нет. И отлично. Мне нет до этого дела, что бы я там утром ни надумал. Его отсутствие — оно меня не касается.

Кстати, занятно было бы, если бы я шел без мантии, меня остановил кто-нибудь из дежурных и спросил, откуда я иду. Я сказал бы, что с отработки у Снейпа. Которого в Хогвартсе нет, но я отчего-то рассчитывал, что он сегодня возвратится.

На меня бы глянули как на придурка и посоветовали врать убедительнее. И оштрафовали за то, что сказал чистую правду. Я хочу рассмеяться, но не слишком удается.

— Добби, — говорю я, входя на кухню и откидывая капюшон, — покорми меня, пожалуйста.

Я падаю в низкое кресло, стоящее возле одного из каминов, и смотрю на огонь, пока Добби и остальные эльфы суетятся, собирая еду. Друзья, должно быть, беспокоились, что меня долго нет. Даже если Гермиона догадалась, где меня искать, дверь в класс для них все равно бы не открылась. А стука я мог не слышать, потому что спал.

Странное дело, снова думаю я — как в тот момент, когда уходил из подземелий. Словно бы у меня есть некое сомнительное преимущество перед сокурсниками: находиться не в Гриффиндорской башне после отбоя. Только потому, что неделю назад Снейп назначил мне отработку и наложил чары, благодаря которым я могу проходить в аудиторию в его отсутствие.

Но это не изменило того факта, что меня тошнит от него. Даже если он в очередной раз спас мне жизнь тем, что его уроки принесли пользу.

Он же спасал меня, ненавидя. А я могу, ненавидя, испытывать благодарность.

Ничего не изменилось.

Я ем, стараясь не запихивать в себя ростбиф с овощами слишком жадно. Только сейчас я ощутил, что голоден, и поглощаю все, что появилось на столе стараниями домовиков. Останавливаюсь, лишь подчищая тарелку со сливовым пудингом.

Теплая тяжесть в желудке быстро распространяется по всему телу, и меня начинает снова клонить в сон. Хм, уже вроде пора было выспаться?

Я благодарю эльфов; забавные создания торопливо кланяются, улыбаясь и сверкая круглыми как пуговицы глазами. Я улыбаюсь им в ответ — улыбка наконец-то становится нормальной — и ухожу.

Уже в гостиной до меня доходит.

Я спокойно мог сегодня забраться в личный шкаф Снейпа. Когда еще представится такая возможность! Почему я ею не воспользовался? Когда Снейп вернется…

Если он вернется.

Все уже спят, и я бесшумно раздеваюсь за пологом кровати, на всякий случай проверяя дважды, куда кладу очки. Свет мне не нужен, поэтому когда моя голова касается подушки, я в первую секунду удивляюсь шуршанию под щекой.

— Lumos, — шепчу я, направляя палочку на сложенную вдвое полоску пергамента.

«Гарри, все в порядке, Гермиона догадалась, что ты в классе Зельеварения. Мы сказали, что тебя еще не выписали и к тебе нельзя. И вообще все нормально, так что не о чем говорить, ладно? Р.»

Дружище Рон. Я улыбаюсь и засыпаю.

Когда на следующий вечер я сообщил, что собираюсь пойти на отработку, невзирая на отсутствие Снейпа, ни Рон, ни Гермиона не задали ни одного вопроса по поводу того, зачем я это делаю. С учетом того, что сегодня воскресенье, я испытал облегчение.

Они задали несколько других.

Я и сам не уверен до конца, зачем вновь спустился сюда. Десятый шкаф оказался, не иначе как по закону подлости, практически в идеальном порядке. Мне хватило сорока минут для того, чтобы открыть его, пройтись по всем полкам и завершить отработку взыскания.

Вот только некому принять у меня сделанную работу и отчитать за небрежность.

Можно позвать кого-нибудь из преподавателей, но я не хочу. Просто забираюсь с ногами на стоящую у шкафа скамью, как Гермиона вчера, приваливаюсь спиной к открытой дверце, а плечом — к нижней полке, и уставляюсь в пустоту. Ну, не совсем в пустоту — скорее мой невидящий взгляд упирается в черную входную дверь. Теперь я знаю, почему она всегда скрипит, когда в нее заходят студенты, и не издает ни звука, пропуская Снейпа. Я и сегодня вошел без проблем, массивная створка отделилась от косяка так, как будто петли только что смазали хорошим маслом.

Наверное, этот кабинет не слишком любит визитеров. Или у него такой же скверный характер, как у хозяина, настроившего на меня опознающие чары. Разумеется, он делал это, будучи уверенным, что это всего на пару часов одного-единственного вечера. То, что вечер наступает без него уже в третий раз, вряд ли было в планах.

«— Гарри… Может быть, нам стоит сходить к Дамблдору? — мы ужинаем, и я недоуменно поднимаю глаза на Гермиону, нарушившую затянувшееся молчание.

— Зачем?

— Узнаем, что со Снейпом.

— Нет, — я сам удивлен, насколько резко звучит мой ответ. Конечно, не оттого, что я только что бросил взгляд на его пустующее место за преподавательским столом. Дамблдор заметил, и пришлось взглянуть ему в лицо. Его показная безмятежность меня сегодня даже не раздражает. Она бесит.

— Нет, — повторяю я тихо, — к директору не пойдем.

— Но почему?

— Потому, — говорю я сердито, надеясь, что она замолчит. И Гермиона замолкает, но вместо нее тут же говорит Рон:

— Гарри… Но что если… Если Снейпа уже…

— Замолчи! — я яростно смотрю на него, а потом неожиданно для самого себя добавляю, — хватит с меня смертей.

Они умолкают, но обмениваются парой многозначительных взглядов за моей спиной. Я это замечаю и в упор смотрю на Гермиону. Она вздыхает и выдавливает:

— То, что ты ходишь в подземелья, его не вернет.

Я комкаю салфетку и рывком поднимаюсь из-за стола. Ужин уже заканчивается, так что никто не обращает на это особого внимания. Я опираюсь ладонями на стол, наклоняюсь к ним обоим и шепчу, чувствуя, что по количеству шипящих английский язык подчас не уступает парселтангу:

— Поход к Дамблдору не вернет его точно так же. Не бойтесь, с ума, если он не вернется, я не сойду. Я просто не хочу думать еще об одной смерти — и не хочу хоронить никого из тех, кого знаю. Даже Снейпа.