Светлана Исайкина - Гарри Поттер и… просто Гарри

— Гарри, — довольно высоким голосом произнесла Гермиона, и я понял, что это опять про меня. Но когда она дала мне газету, и я прочитал то, что там было написано, я понял, что ошибся.

«…Мы уже несколько месяцев периодически освещаем жизнь юного Гарри Поттера — надежду всего магического мира в случае возрождения Сами-Знаете-Кого, как считают некоторые оптимисты и идеалисты. Как помнят читатели, мы уже упоминали об особенностях характера Мальчика-Который-Выжил и его сомнительном поведении в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, на которое смотрят сквозь пальцы как его официальный опекун, Сириус Блэк, так и директор Школы — Альбус Дамблдор, чья компетентность давно под вопросом. Сквозь пальцы смотрят и на явное увлечение юного героя тёмной магией — и мало того, из проверенного источника нам стало известно, что Гарри Поттер владеет парселтонгом — редким даром говорить со змеями, что издревле считалось верным признаком тёмного волшебника. Этой способностью обладал легендарный Салазар Слизерин, а также, по некоторым данным, и Сами-Знаете-Кто. Кого же мы получим в результате, задаём мы вопрос, не нового ли чёрного колдуна, мечтающего захватить власть в стране?

Конечно, многие могут сказать — как сын таких достойных родителей может пойти по кривой дорожке? Но давайте посмотрим, что за люди его окружают. Его крёстный отец — печально известный Сириус Блэк, о котором уже было сказано немало, последний представитель одной из самых родовитых фамилий, связанных с тёмной магией. Но есть ещё один человек, с которым юного Поттера связывает теснейшая дружба с раннего детства. Это Патрик Рэндом, ближайший друг и советчик во всех его делах. Фамилия это, конечно, не известна магической общественности, но быть может, многие вспомнят его мать — выдающуюся волшебницу Мишель Престон, сотрудницу Департамента Магического Правопорядка, убитую приспешниками Сами-знаете-кого, когда её сыну не было и года. Истории мальчиков похожи, не правда ли? За исключением одного момента — отцом этого молодого человека является небезызвестный многим Северус Снейп, профессор Зельеварения в Хогвартсе, который (как известно немногим) сам являлся Пожирателем Смерти, и не был осуждён и посажен в Азкабан только по причине заступничества того же Альбуса Дамблдора…»

— Сука! — слишком громко и как-то слишком хладнокровно констатировал я, сминая газетный листок в кулаке.

«Пророк» явно ходил по рукам. Про завтрак все забыли. Но Скиттер просчиталась в одном моменте — готов поклясться чем угодно, что заявление о родственной связи моего друга и Мастера Зелий абсолютно затмило моё якобы увлечение тёмной магией и способность говорить со змеями. Тихий изумлённый шёпот, перескакивающие взгляды от Пата к Снейпу, чьё-то довольно громкое утверждение за столом Равенкло — «я же говорил!», почему-то смущённые лица преподавателей. Каменное лицо Северуса Снейпа, которое не выдавало ни грамма эмоций.

— Как она узнала?! — едва слышно прошептала Гермиона.

— А Снейп молодец, — неожиданно для самого себя заметил я, обернувшись к ней, — я бы не смог такое непробиваемое лицо сделать на его месте.

Лу же смотрела только на Пата. Тот как раз читал злополучную газету. Его лицо одновременно мрачнело и бледнело в процессе прочтения. Да сейчас не только Лу, многие смотрели именно на него. Если бы Пат сейчас расхохотался, как тогда, в библиотеке, никто бы не поверил. Это стало бы сплетней, но не более. Не смотря на его явную схожесть со своим отцом, среднестатистический ученик Хогвартса не был в состоянии представить Снейпа в роли счастливого папочки. Представить, что у того была связь с женщиной, большинству просто не хватило бы воображения.

Но когда Пат дочитал статью, то отшвырнул от себя газету, порывисто вздохнул и почти отчаянным движением закрыл лицо ладонью. Это было равносильно официальному признанию.

— «Л.Э.», — прочитал я накарябанные на столбике кровати буквы, когда смахнул пыль, — «Л.Э., Л.Э.» и так ещё два раза.

— Что это может значить? — задумалась Лу, разглядывая потолок, покрытый паутиной.

— Боюсь, это история болезни, — грустно улыбнулся я.

В груди разлилась какая-то странная приятная печаль — доказательства того, что Джеймс Поттер когда-то топтал эту землю, обычно действовали на меня самым умиротворяющим образом.

— «Снивелли, вымой свои патлы!», — с непередаваемым сарказмом в голосе прочитал Пат с досок, коими были заколочены окна, — подпись — Мягколап. Смотрите — сколько лет прошло, а совет не теряет своей актуальности, — задумчиво добавил он.

— Как будто, он его когда-нибудь прочитает, — хмыкнул я.

— Здесь довольно хо…хо… апчхи! — громко чихнула Гермиона, — холодно. И пыльно.

— Гермиона, ты ведьма или кто? — удивилась Лу, — надо растопить камин.

— Точно, — смутилась та.

Ну, камином это было назвать сложно. Я бы сказал — очаг. Зачем он перевоплощающемуся оборотню — понять очень сложно. Но ещё сложнее понять, зачем ему же — огромная кровать с балдахином, стулья, стол…

— Чтобы было, что покрушить, — предполагает мой друг.

Когда Гермиона разжигает огонь в очаге, становится не в пример уютнее. Ну, если не уютнее, то уж теплее точно.

Мы находились в Визжащей Хижине, как можно было догадаться. Я понимаю — нормальные люди туда не полезут — все боятся привидений. Но мы-то знаем, что никаких привидений тут нет, и отродясь не было. Мы с Патом давно хотели сюда пробраться, но всё как-то руки (вернее, ноги) не доходили. А теперь появился замечательный повод — скрыться от навязчивого интереса всего Хогвартса.

Когда после появления статьи, которая действительно ошеломила студентов и половину преподавательского состава, мы подошли к моему другу, то первыми его словами были:

— Ничего не хочу слышать, — он выставил вперёд руку, будто предупреждая нас, — не сейчас. Завтра, послезавтра, когда-нибудь, но не сейчас. Пойдёмте отсюда куда-нибудь, а не то я буду вынужден просить у тебя мантию-невидимку, Гарри.

Идею насчёт Хижины лично я поддерживал. Хотелось выйти из школы хоть куда-нибудь, потому что я всем существом чувствовал это давление вопрошающих взглядов, которое, казалось, достанет даже в нашей любимой Комнате-По-Требованию.

Когда мы разошлись по гостиным за тёплыми мантиями, Гермиона спросила меня с крайне озабоченным видом:

— Но как она узнала, Гарри? Я никак не могу этого понять.

— Наверное, ей рассказал кто-то, кто знает, — пожала плечами Лу.

— А кто знает? — нахмурилась Гермиона, — и про Пата, и про парселтонг?

— Да мало ли, — буркнул я, — нам кажется, что всё в тайне, а на самом деле всегда кто-то мог что-то услышать.

— Да, — согласилась она, — но кому это надо? Если всем происходящим вертит Малфой-старший, то напрашивается один вариант…