Светлана Исайкина - Гарри Поттер и… просто Гарри

— Говорил же я — старый ты дурень, надевай шерстяные носки в дождливую погоду!

Седая эспаньолка затряслась и по морщинистой щеке пробежала слеза. Он развернулся и, ссутулившись, побрёл к воротам.

— Когда я умру, — угрюмо усмехнулся Сириус, — Рем тоже посмотрит на мой гроб, вздохнёт, и скажет: «Говорил же я старому дураку, надевай шерстяные носки в дождливую погоду».

И, издав отрывистый печальный смешок, тоже отправился к выходу.

Пат ждал меня в коридоре. Я молча сунул ему письмо, он глянул на него и сдавленно охнул.

— Арчи же был здоровый, как бык. Всем бы такими быть в его-то годы! — ошарашено воскликнул он.

Мы переглянулись.

— Может, он попал под автобус? — невпопад спросил мой друг.

— Почему именно под автобус?

— Ну, знаешь, он же всегда говорит — когда-нибудь я попаду под автобус, — ответил Пат и через пару секунд поправился, — говорил.

— Надо к МакГоноголл сходить, — прервал я затянувшуюся паузу, — у неё отпроситься. Снейп тебя отпустил.

— Ещё бы он этого не сделал, — мрачно усмехнулся Пат.

МакГоноголл нас отпустила. Пат сначала предложил отпроситься через Люпина, но я подумал, что это уже тяжёлая артиллерия и нужно сначала идти самим. МакГоноголл в нескольких чётких вопросах прояснила ситуацию и дала нам неделю отгула. Как говорится, по семейным обстоятельствам. Тот факт, что Арчи нам родственником не являлся, она учтиво скосила. И послала собирать вещи, и даже разрешила воспользоваться камином в своём кабинете.

Мне осталось найти Гермиону, предупредить её и попросить об одном одолжении. Первое оказалось совсем не сложно — она была в общей гостиной.

— Гарри! Ну как? Что Снейп?.. почему у тебя выражение лица такое…

— Какое? — поинтересовался я, утаскивая её за локоть в сторону от любопытных ушей.

— Похоронное, — как всегда точно в десятку попала Гермиона.

— Слушай, можно тебя кое о чём попросить? — я устало потёр переносицу, — а то мне вещи надо собрать…

— О, нет! — воскликнула Гермиона, — неужели тебя исключили?

— Исключили? — удивился я, — нет, что ты… Просто Арчи… это друг дяди Пата, умер и нам надо на… эти самые… похороны.

— Какого дяди? — не поняла она.

— Ну, определённо мужа его тёти, — немного раздражённо проговорил я, — или ты думаешь, её миссис Рэндом для прикола зовут?.. Извини, просто у меня и так в голове всё путается, а тут это…

Гермиона разом погрустнела.

— Какое несчастье… А что ты хотел спросить?

— Скажи Джинни, чтобы на тренировку меня не ждали… Но это не главное, конечно. Найди, пожалуйста, информацию о человеке, который здесь учился… любую, какую сможешь… его зовут Том Риддл, он был старостой в Слизерине лет пятьдесят назад.

— А зачем тебе… — начала Гермиона, но тут глаза её округлились, — не может быть! Так это…

— Да, — кивнул я, — это Волдеморт собственной персоной. Ну, так что, поищешь?

— Познакомьтесь, доктор Спенсер, это мой крёстный, — представил я Сириуса по дороге с кладбища, — он теперь мой опекун.

— Оспорили право опеки? — блеснул юридической эрудицией доктор.

— Нет, просто раньше я был несколько занят, — ответил Сириус.

Доктор приподнял брови. Любопытство было одной из присущих ему черт.

— Я сидел в тюрьме, — равнодушно бросил ему крёстный.

— Но, Сириус, — тут возразила ему Лу, прекратив шмыгать распухшим от слёз носом, — ты же был невиновен!

— Ты считаешь, что я должен ликовать по этому поводу? — насмешливо произнёс он.

Доктор Спенсер выглядел очень заинтересованным. Я потянул крёстного за рукав и тихо проговорил.

— Зря ты ему это сказал. Он же врач-психотерапевт. Видишь, как загорелся? Сейчас быстро тебе объяснит про какой-нибудь посттюремный синдром.

— Может, его с папашей моим познакомить? — присоединился к разговору Пат, — вот уж бесценное пособие. Ходячий комплекс неполноценности.

Сириус усмехнулся как всегда, по-собачьи, и ободряюще хлопнул моего друга по плечу.

— Не расстраивайся. Родители и хуже бывают.

— Правда? — кисло спросил Пат.

— Ну, кажется ты знаком с портретом моей доброй мамочки. А тебе хотя бы с матерью повезло.

И он прибавил шагу, догнав идущих впереди тётю Мэг и доктора Спенсера.

— Зато отец — выраженный садист с немытой головой, — буркнул Пат.

— Это у него рыцарский обет, — сказал я и пояснил, — ну, голову не мыть.

— Угу, рыцарь печального образа, мать его… — ещё мрачнее проворчал мой друг.

— Ты, кстати, про бабушку свою говоришь, — укорила его Лу.

Тут Пат бросил долгий задумчивый взгляд в спину Сириуса и даже как-то мечтательно протянул:

— Эх, мама, мама… Согласилась бы ты тогда на свидание, и кто знает? Был бы я сейчас сыном Сириуса Блэка. Сколько бы проблем исчезло.

— Не факт, — коротко заметила Лу.

— И ты был бы уже не ты, — внёс я свою лепту.

— Это точно, — угрюмо согласился Пат.

Я шёл по улице и боролся с диким желанием завалиться к своим родственничкам и заявить — Всем привет! Вот я и вернулся! Так, представляя в красках выражения лиц Дурслей, я дотопал до Пата.

Это было через пару дней после похорон, когда мы утрясли все формальности с домом. Который Арчи взял, и завещал мне. Так и написал в завещании — «чтобы мальчику было, где жить». У меня после этих слов, честно, дар речи пропал, и в голос зареветь захотелось. Знал ведь старикан, какие у меня «добрые» опекуны. Я ещё, помню, интересовался у него, можно ли считать Дурслей эксплуатирующим классом…

Пату была завещана обширная коллекция корабликов. Много разномастных моделей парусников. По словам Арчи, он собирал их с двенадцати лет.

А Лу получила в память о покойном самую ценную вещь, которой он владел когда-либо в жизни. Это был подлинник Шагала. Если бы Арчи продал его, то смог обеспечить себе не просто достойную, а прямо-таки шикарную старость. Я не знаю, чем так дорога была ему эта картина, и откуда он её вообще взял. Её украли бы давным-давно, если бы знали, что подобная вещь может преспокойно висеть над допотопным телевизором в доме, лишённым какой-либо сигнализации и с единственным жильцом — стариком со взглядами левого толка. Сама Лу всё оглашение завещания проревела, пока Пат не выдержал, сунул ей в руки упаковку бумажных салфеток и предложил ей прекратить рыдать, всё равно ничего уже не поделаешь. Лу всхлипывать не перестала и обозвала моего друга чурбаном. А Пат тихо сообщил мне угрюмым тоном, что если Лу не перестанет, то он и сам не выдержит…

… Позже даже Сириус признал, что это не дом — а проходной двор — приходи, кто хочет, и наложил втихомолку парочку защитных заклинаний. Эти несколько дней мы как раз с ним и занимались тем, что оформляли неожиданное наследство — крёстный даже пару раз кого-то приложил Конфундусом. Не терплю, говорит, бюрократические проволочки.