etrange_e - Гарри Поттер и Часы Жизни

Юношу передёрнуло при упоминании Амбридж.

«Похоже, Поттер возомнил, что раз я вхожу в Орден Феникса, то буду попустительствовать его лени. Я не собираюсь делать ему поблажки и смотреть сквозь пальцы на его разгильдяйство. Отмечу, зелье Поттера было не самым худшим, но я его не засчитал - в конце концов, он далеко не глуп и может учиться лучше».

«Если не ошибаюсь, ещё одна похвала в мой адрес!», - подметил Гарри.

«Я был уверен, что жабы бывают только зелёного цвета, но теперь, глядя на Амбридж, понимаю, что глубоко заблуждался. Сегодня это земноводное в розовом была на моём уроке с проверкой. Учинила допрос, который взбесил меня. Пришлось сорваться на Поттере - опять не зачёл его работу. Впрочем, зелье у него вышло преотвратное. Пусть не думает, что я напрасно к нему придираюсь».

Тяжело вздохнув, гриффиндорец перевернул страницу. Дальше было что-то типа отчёта о проделанной работе в Ордене, и Гарри вновь стал выискивать в тексте свою фамилию.

«Буквально два часа назад донёс до сведения Поттера, что с понедельника у него начнутся занятия по Окклюменции. Также не преминул обрадовать его, что Дамблдор назначил учителем меня. Блэк взвился! Хотя может виной тому блохи? Надо будет приготовить ему мазь от блох и подарить на Рождество. Такой любезный крёстный у Поттера! Мы с ним не просто соратники, а почти друзья - так сердечно жали друг другу руки…

Блэк угрожал, что мне придётся иметь дело с ним, если только он узнает о притеснении Гарри. Пожалуй, стоит бояться! Прямо сейчас и начну. Или нет, ещё пару дней похрабрюсь, а потом буду бояться. Да. Именно так».

«Отрицать взаимную ненависть Сириуса и Снейпа было бы лицемерием», - с горечью признал юноша.

«Сегодня первый раз занимался с Поттером Окклюменцией. Неплохо для первого раза. Чего только я не увидел в его воспоминаниях! Он способен сопротивляться, но пока ему не очень хорошо это удаётся. К тому же, оказывается, он сентиментален. На мой взгляд, его отец был напрочь лишён этого качества.

Поттер меня ненавидит… Я внушаю ему отвращение. В его глазах была такая открытая неприязнь, что я на мгновение поразился эмоциональной восприимчивости своего ученика».

Гарри снова почувствовал себя виноватым. Он перевернул несколько листов, прежде чем нашёл интересную запись.

«Спустя два с лишним месяца мы, похоже, сдвинулись с мёртвой точки в Окклюменции - Поттер применил Щитовые чары, и они оказались эффективными. Но плохо то, что он до сих пор видит во сне Тёмного Лорда, а значит, его разум до сих пор не защищён. Проникая в сознание Поттера, я постоянно вижу, как он мечется в Отделе Тайн министерства магии и мне трудно понять, чьи это видения - его собственные или Волан-де-Морта. Если бы Поттер не был так ленив и расхлябан, результаты были бы несравнимо лучше».

Проглотив критику в свой адрес, юноша продолжил чтение.

«Сказать, что я был в бешенстве, застав Поттера в Омуте Памяти, значит не сказать ничего! Он видел мои воспоминания!

Вряд ли мальчишке присуще чувство такта. Мне бы очень не хотелось, чтобы он рассказал об увиденном кому бы то ни было.

Но нет худа без добра - теперь Поттер знает правду о своём дражайшем отце и не менее обожаемом крёстном. А у меня появилась отличная мотивировка для того, чтобы отказаться от уроков Окклюменции. Надеюсь, Дамблдор поймёт меня правильно».

В словах профессора не было ничего приятного, и Гарри перешёл к следующей записи.

«Вечер выдался напряжённый. Началось с того, что «розовая жаба» вызвала меня к себе в кабинет, чтобы я, видите ли, принёс ей Сыворотку Правды. И для кого! Для Поттера!

Неужели она думала, что я сорвусь с места и, путаясь в складках мантии, побегу за Сывороткой?

Сперва я решил, что Поттера застали за очередной хулиганской выходкой, но потом оказалось, что он с кем-то переговаривался через камин. Меня это насторожило. К тому же Поттер так странно смотрел на меня... А когда он выкрикнул, что Бродяга в плену, я сразу всё понял, хоть и не подал виду.

Немедленно связавшись с Блэком, я убедился, что он цел и невредим. Я рассказал ему всё, что видел и слышал в кабинете Амбридж. Когда Поттер не вернулся из Запретного леса, я предположил, что он отправился выручать Блэка, и оповестил об этом членов Ордена Феникса. Настаивать на том, чтобы Сириус не покидал дом на площади Гриммо, было бесполезно - он тоже отправился в министерство магии, прекрасно понимая, что Поттера заманили в ловушку. В силу многих причин я не мог быть рядом с Поттером, чтобы защитить его. Всё что мне оставалось, это всю ночь мерить шагами кабинет, пока Дамблдор не сообщил мне, что Гарри уже вне опасности. Вот только Блэк погиб… Поттеру будет тяжело пережить его смерть…»

Юношу удивило, что Снейп не ерничал по поводу смерти крёстного. Перелистнув несколько страниц, Гарри принялся читать запись, относящуюся к следующему учебному году.

«Я должен буду убить Дамблдора…Он сказал мне об этом сегодня… Я обещал директору выполнить его просьбу, но как я буду потом жить с этим?

Дамблдор надел какое-то кольцо, на которое было наложено заклятье исключительной силы. Я сумел ограничить действие чар, заперев их в одной руке, но жить Дамблдору осталось недолго, может быть год…Если бы он позвал меня чуть раньше, я выиграл бы больше времени…

Мне предстоит пережить смерть Дамблдора. Более того, мне предстоит самому его убить…Силы небесные! Да не сплю ли я?!!!!

Спокойно, спокойно, Северус…Так нужно для общего дела. Таким образом, нарушатся планы Тёмного Лорда - повелитель поручил убить Дамблдора Драко Малфою…

Стоит ли Поттер всех тех адовых мук, на которые я сознательно обрёк себя ради его спасения…»

Молодой человек опять почувствовал себя неловко.

«Сегодня у меня в Паучьем тупике были гости - истеричка Лестрейндж и паникёрша Нарцисса Малфой. Впрочем, последней есть из-за чего паниковать - Драко велено убить Дамблдора, и теперь она боится за сына. В связи с этим, она уговорила меня взять на себя Непреложный Обет - поклясться в том, что я буду присматривать за Драко, защищать его и, в крайнем случае, сам выполню поручение, которое дал ему Лорд. Всё то же самое я уже пообещал Дамблдору, так почему бы не утешить жену Люциуса, заверив её в моей искренней преданности? Тем более, полоумная фанатичка Белла явно не ожидала такого поворота событий. Я убил сразу трёх зайцев, учитывая то, что развеял некоторые из сомнений Лестрейндж - уж она-то далеко не дура и подозревает, что я на стороне Дамблдора. Так что весь этот спектакль с коленопреклонением, сплетением рук я, по большому счёту, устраивал для Беллы.

Если быть до конца откровенным, я бы не хотел, чтобы Драко пострадал. Я к нему привязался, по-своему».