GrayOwl - Замок Эйвери

- Да, вот мечта-то у него такая, знаешь, к этому с разумением подойти надо. В общем, хочет твой Линки жениться.

- Что-о?!

- Вот и показывал мне, какую бы эльфиху предпочёл, чтобы по любви всё вышло. И есть у меня молодая эльфиха,желающая себе второго мужа, помоложе - вот твой Линки ей бы подошёл.

- Значит, отдавать мне Линки в дом чужой, а самому нового из Гоустла привозить, так, что ли, выходит?

- Могло бы выйти и так, если бы я не решил подарить тебе ту пару эльфов. Вот он бы и при жене был, и от тебя никуда бы не делся.

- Я посмотрю на Вашу успеваемость, мистер Забини, и вынесу решение после проверочной по Продвинутой Любви!

- Ах, вот ты о чём, Сев, подожди-ка немного в столовой или где захочешь, только в спальню пока не заходи…

- А я и не подумаю, мистер Забини, заходить сегодня в спальню.

- Да? Тогда где?

- В гостиной, Линки там по три раза в день убирается.

- Тогда не заходи в гостиную - это сюрприз!

Прошла пара минут и меня зовёт Блейз:

- Заходите, профессор!

Я вхожу и вижу прекрасного, как античный бог любви, нагого Блейза, лежащего на боку спиной ко мне, и уже собираюсь произносить раздевающее заклинание, как он, неведомо как, поняв моё стремление, говорит мне:

- Я лягу на спину, а ты можешь смотреть на меня и раздеваться. Это моя собственная фантазия - смотреть, как ты расстёгиваешь этот диковинный мужской пеньюар.

- Это шлафрок, Блейз, и он не просвечивает.

- Потому и говорю - мужской.

Я расстёгиваю на ощупь, ставшие вдруг непослушными, пуговицы - от одного созерцания этой прекрасной, правда, уже с сильно выступающими лопатками, спины и зада, этих совершенных даже на вид полушарий, обильно выделяется слюна.

- Крепись, Северус, Блейз ещё не показал тебе грудь и… то, что намного ниже, - думаю я.

Вот только мысль эта плохо помогает от тяжести в паху.

Наконец, он поворачивается так, что видна его грудь, очень тёмные соски и такого же цвета толстый пенис, уже возбуждённый. Я скидываю халат, но даю себе ещё время полюбоваться россыпью родинок по всему телу и конечностям, а ему - посмотреть на свою бледную кожу, в контрасте с его она кажется белоснежной, как у… «Стоп! Запретная зона!», не думать, не вспоминать, главное - не сожалеть… А есть ли, о чём? Равнодушие - это лучшее, что я могу почувствовать, вспоминая о его белоснежной коже, изукрашенной, как и моя, отметинами… «Вы - истинная пара», - глаголет призрак Альбуса… А если он и тогда пошутил? Всё равно - предо мною - прекрасный Блейз, вот о ком я должен, должен… думать сейчас…

- Что стряслось, любимый? - Блейз садится, представление окончено.

Тебе не понравилось? Ты перевозбудился?

Показываю на опавший член.

- Это я, я, я! Со своей глупой напыщенной фантазией!

- Блейз, прекрати истерить! Ты не виноват ни в чём, это во-о-о-лк!

- К-какой волк?

- Мёртвый.

- Ах, ты о Люпине… И чем же он мешает нам любить друг друга?

- Своим существованием. Я убью тебя, Ремус, слыши-ишь?!

- Успокойся, ради Мерлина и Морганы, прошу тебя. Ну, хочешь, я сделаю всё, что угодно, лишь бы ты улыбнулся?

- Поцелуй меня и прижмись всем телом, Блейз, возлюбленный.

Мы целуемся, но поначалу это осторожный поцелуй и, лишь удостоверившись в реальности происходящего, Блейз начинает целовать меня крепче, испугался, наверное, моих криков-то.

Оторвавшись, глядим друг на друга с вожделением, он становится на колени и начинает стимулировать мой, всё ещё неэрегированный, член губами и языком, и, кажется, всё это одновременно.

Я опускаю взгляд - он тотчас вскидывает свой, ярко-зелёный, озорной, я улыбаюсь Блейзу и губами, и глазами - стараюсь поощрить его, беззвучно сказать: «Спасибо за то, что ты есть». Наконец, я ощущаю эрекцию, выхожу из ласкового рта, не хочется, но сегодня - моя очередь, ведь я ни разу не делал минет Блейзу, кичась собственной доминантой и покрикивая на мальчика. Как же давно это было! А не проявись его смертельная болезнь так ярко, я бы до сих пор командовал Блейзом, как собственностью? Похоже, да, если бы только не потерял голову от него, но это ведь в мои планы не входило… скотина, хотел, воспользовавшись чужой безоглядной любовью получить камень? Получил? Что ж ты наделал, ублюдок… Вот так, а теперь весь целиком…

- Сев, не надо!

- По… - я облизываю губы, меня прервали в самом начале, - почему не надо, возлюбленный? Тебе не нравится, как я это делаю?

- Мне… слишком нравится, прости. Это я должен делать тебе, а не ты - мне.

- Но почему? Разве наша любовь не равноправна? Мы же овладеваем друг другом, и никто из нас не считает быть снизу - оскорблением.

- Но так повелось только с недавних времён, а до того, вспомни, Сев, я был только снизу.

- Но не жаловался?

- Нет. Я считал, что твоё место - там, где именно ты пожелаешь быть. Кто я такой, чтобы указывать…

- Так тебе претит сама идея, что кто-то делает минет тебе?

- Я… я не знаю. Конечно, мне любопытно, как это, когда минет делают тебе. То есть, мне. Тьфу, запутался.

Мой голос вкрадчив и шелковист:

- То есть, ты не прочь примерить на себе роль, скажем так, объекта желающего? Чёрт! Блейз, я бы уже сделал тебе минет, и преотличный, медленный, за то время, пока мы о нём говорим.

Отвечай: хочешь или нет? Просто - хочешь?

- Да-а, лю-би-мый.

- А ещё некоторые говорят, что слизеринцы понимают друг друга с полунамёка, - шутливо ворчу я, - тебе лучше лечь, малыш, а то возьмут ноги, и подогнутся.

Блейз покорно ложится - его эрекция почти спала во время душещипательной сцены, что мы разыграли, но я берусь за дело, конечно, за член Блейза со всем вниманием, какой столь красивый орган заслуживает.

Думаю ли я при этом? Почти, что и нет! Если я о ком и думаю, так это о Блейзе - как бы доставить юноше действительно незабываемые ощущения - ведь это его первый минет, а… тот не любил это изысканное занятие, да уж теперь и не полюбит, мстительная мысль о Люпине всё же закрадывается куда-то в разум, но здесь - Блейз, полный страсти, уже стонущий и извивающийся от желания. Сделать ему минет побыстрее, чтобы удовлетворить? Не-е-ет, надо - по полной программе, чтобы прочувствовал каждой частичкой тела, как её магглы-то называют, «клеткой»… снова провожу языком по головке, Блейз стонет так, словно я бросил его, неудовлетворённого, аппарировав… Потерпи, родной мой, возлюбленный, будет тебе и Люси в небе с алмазами, как пели магглы-то те известные, даже я их творчество немного… Не всё ж мне-то улетать… Снова вобрать на всю немалую длину… Да, мужское достоинство у Блейза отменное, но и моё не хуже… Вот только у… сквиба теперешнего достоинства превосходили мои, разумеется, мужские… Так, опять я не о том, не о том, не о том… Лизнуть, вобрать плоть, снова выпустить под сладкий аккомпанемент стонов и вздохов, таких прекрасных в своей непосредственности…