МамаЛена - Достаточно шрамов

- Мантию оставь себе, Поттер. Должно же и у тебя быть что-то, в чем не стыдно показаться на людях.

- Спасибо, Драко. - Гарри улыбнулся, услышав за дверью Роново :«Мерзкий Хорек».

Ему казалось, что они с Малфоем намного старше этих смешных, обеспокоенных детей. Что помогло повзрослеть Драко, он мог только догадываться, а своего метода взросления он не пожелал бы и врагу.

- Кричер! - позвал Гарри, услышав, как захлопнулась входная дверь и приказал: - Заблокируй камин и входную дверь. Никого не пускать.

Домовик с поклоном исчез, и Гарри сполз на диван, кутаясь в мантию Малфоя, и стараясь ни о чем не думать.

Глава 2

Гарри не обращал внимания на время, иногда замечая, что за окнами светло или, наоборот, стемнело. Кричер приносил какую-то еду, и Гарри, кажется, что-то ел, не чувствуя вкуса. Он полюбил сидеть на полу перед камином, бездумно глядя в огонь и натягивая рукава свитера до самых пальцев. Иногда он и засыпал так, свернувшись в клубок, придвинувшись как можно ближе к огню. Гарри равнодушно замечал, как изменились его привычки: словно он никак не мог расстаться с подвалом, в котором провел не слишком много времени. Он, кстати, так и не знал, сколько. Наверное, ему стоило поговорить с кем-нибудь, но никого видеть не хотелось. Немного не хватало палочки, но и это было уже привычным. Зато на полу был мягкий ковер, теплый огонь согревал спину, и можно было не гадать, когда откроется дверь и кто ее откроет... Ловя себя на подобных мыслях, Гарри сердился, делал над собой усилие и переходил на диван. Ему казалось, что потакая себе, он снова сдается, сам возвращает себя в этот подвал, но сил бороться с собой не было, да и зачем? Он сделал то, что должен, так сколько можно испытывать собственную крепость? Он снова протягивал руки к огню, придвигался поближе и завороженно следя за игрой пламени, забывал обо всем до следующего приступа злости.

Время шло, Кричер что-то бурчал про сов, заполонивших крыши и площадь, Гарри не слушал домовика. Очнулся он только, услышав шум с силой открывшейся входной двери.

- Кричер! - позвал Гарри, и услышал в ответ:

- Гарри, мой мальчик, здравствуй.

В гостиную вошел Дамблдор.

- Директор.

Гарри, не вставая, кивнул в знак приветствия, и указал на кресло:

- Садитесь.

Дамлдор сел, положив на колени какие-то бумаги.

- Чаю? - вспомнил о вежливости Гарри.

- Спасибо. - кивнул Дамблдор.

Приказав Кричеру принести чай, Гарри все же пересел в соседнее кресло.

- Гарри, - заговорил директор, - как ты ?

- Спасибо, со мной все хорошо.

- Твои друзья беспокоятся о тебе. Ты уже неделю сидишь тут, закрывшись от всех, совсем один.

- Я плохо себя чувствовал.

- Конечно: три недели в плену не прошли для тебя даром, но ты должен был позволить нам помочь тебе, хотя бы из благодарности: ты ведь спас нас всех.

- Значит, три недели? - Гарри казалось, что прошли месяцы.

- Расскажи мне, что произошло. Как тебе удалось победить Тома.

Стараясь быть кратким, Гарри изложил директору то, что рассказал ему Малфой.

- Значит, отразилась... - Дамблдор задумался. - Хорошо. Гарри, ты собираешься выйти из своего заточения? Весь магический мир хочет сказать тебе «спасибо».

Гарри передернуло. Он представил себе, что будет стоять перед глазеющей на него толпой, и гадать: они уже слышали, чем он заплатил за эту победу? Поэтому они смеются? Или они просто счастливы?

- Нет! Спасибо, директор, но я бы не хотел ... всего этого.

Дамлдор понимающе улыбнулся:

- Я знаю, Гарри, ты не любишь быть на виду, но тут уж ничего не поделаешь... И, честно говоря, мне снова нужна твоя помощь.

- Опять? - Гарри старался сдерживаться. - Что, появился новый Темный Лорд? Или вам нужно ограбить Гриннготс? Я сделал то, чего от меня ждали, так неужели я все еще что-то должен магическому миру?

Гарри почти кричал, понимая, что ведет себя грубо, но не в силах сдержаться.

- Что ты, мой мальчик, - совершенно спокойно ответил Дамблдор, - это магический мир должен тебе. Ну, раз ты не готов мне помочь, что ж поделаешь? Прошло слишком мало времени, у тебя все еще шок. Если тебе что-нибудь понадобиться, Гарри, я с радостью окажу тебе помощь.

Директор поднялся и протянул Гарри бумаги, которые так и держал в руках.

- Кингсли просил передать тебе письмо. А это - несколько газет, так, вдруг ты захочешь узнать, что творится в мире... Ну, или протопить получше камин.

Дамблдор улыбнулся, и Гарри почувствовал угрызения совести, но страх, державший его в надежном убежище, был сильнее.

- Что передать твоим друзьям?

- Я напишу им. До свидания, директор.

- До свидания, Гарри.

Движением палочки починив почти выломанную дверь, Дамблдор удалился, оставив Гарри ненавидеть собственную трусость.

Бросив газеты на пол, Гарри вызвал домовика и наорал на него, приказав никого больше не пускать. Стало легче. Усевшись на любимое место, он потребовал вина, и открыл письмо Шеклболта. Новый глава Аврората вежливо напоминал об обещании встретиться и поговорить, и сообщал, что присутствие Гарри на слушаниях в Визенгамоте по делу арестованных Пожирателей необходимо для «вынесения справедливых приговоров». Прочитав это , Гарри подавился, откашлялся и задумался: Кингсли был не прост. Чего он хотел добиться с помощью Гарри и его свидетельства - смягчения или более жесткого осуждения? Гарри не сомневался, что на допросах давно выплыла вся правда о его заключении, и, наверняка, в таких подробностях, которых сам он и не помнил, зачем тогда вызывать его в суд? Опорочить «Героя» перед Визенгамотом? Вряд ли - Кингсли производил впечатление вменяемого человека. Значит, для того, чтобы он помог понадежнее упрятать в Азкабан пойманных подонков. Нет уж! Гарри не собирался корчить несчастную жертву перед публикой, пусть справляются сами. Кинув письмо в огонь, Гарри потянулся, чтобы отправить туда и газеты, но имя Малфоев, напечатанное на первой странице, остановило его. Развернув газету, Гарри тут же наткнулся глазами на передовицу: «Список арестованных «Пожирателей Смерти»; Люциус Малфой и его сын значились под цифрами «2» и «3». быстро пробежав глазами список из сорока пяти человек, Гарри не нашел там Беллатрикс и Руквуда. Медленно, словно пытаясь вскрыть заживающую рану, Гарри прочел список заново, воскрешая перед глазами лица тех, кого помнил по именам. Зачем он это делал? Гарри не знал. Все эти Долоховы, Креббы и Гойлы - он почти не помнил лиц, зато помнил движения каждого: любимые удары, любимые словечки, финальные хрипы и стоны. Читая имена, Гарри словно плевал в лицо каждому, кто делал это с ним, радовался тому, что они в тюрьме и никогда больше не дотронутся до него. Дочитав до конца, Гарри перевернул лист, чтобы увидеть, кто же удостоился первого места в этой когорте палачей и убийц, и его сердце пропустило удар. В ушах зазвенело, руки, держащие газету, дрогнули. Конечно! Кого еще можно было бояться почти так же, как Волдеморта? Только носившего клеймо предателя, одинаково ненавидимого в обоих лагерях. Буквы прыгали в глазах Гарри, не желая складываться в знакомое с детства : «Северус Снейп».