Максим Тихомиров - Красная планета

Один сюжет повторялся снова и снова. Хрупкая женская фигурка в странных одеждах среди развалин. Бледное лицо, чертами неуловимо схожее с лицом женщины с фотографии, запрокинуто к небу. Сложенные лодочкой ладони ловят лучи яркой голубой звезды на вечернем небосклоне. От картин веяло грустью… Нет — светлой печалью. Было в них горе разлуки — и радость надежды.

Оська оторвал взгляд от картин — и замер. Лось пристально смотрел на него. В глазах было спокойное любопытство.

— Нравятся? — спросил он.

Оська кивнул.

— Напрасно. Бездарная мазня.

— А… Чьи они? — спросил Оська, которому вдруг стало очень обидно за неведомого художника. Человек рисовал-рисовал, а тут его так вот — р-раз! — и припечатали: мазня… — Кто это нарисовал?

— Я, — ответил Лось.

Гримаса отвращения промелькнула на его лице. Промелькнула — и пропала, сменившись совершенно иным, непривычным на этом строгом лице, выражением.

На мгновение Оська готов был поклясться, что инженер Лось готов был заплакать.

— А что это? И — где? — спросил Оська, чтобы прогнать эти мысли.

Лось отмахнулся.

— А-а… Бред. Фантазии. Сны.

— Ваши?

— Мои…

Лось помолчал.

— Очень хотелось там побывать, Ося. Настолько, что сам придумал себе целый мир. Но это все оказалось неправдой, хотя я в нее верил… Мне потом все объяснили. Но я все равно туда попаду, так и знайте!

Он погрозил потолку кулаком.

— Куда…попадете? — спросил шепотом Оська, напуганный этим внезапным всплеском простых человеческих эмоций.

— Как — куда?

Лось смотрел растерянно. Ему приходилось объяснять сейчас совершенно очевидные вещи, и это его озадачивало. Потом чело его прояснилось.

— Решено, — сказал вдруг Лось, словно продолжая некий давным-давно начатый разговор. — А ну-ка…

Он вскочил, схватил со стола тяжелый телефонный аппарат, крутанул рукоятку и потребовал у телефонистки связи с какой-то верфью. Пока шло соединение, Лось в нетерпении мерил комнату шагами, не выпуская из рук телефона и чудом не запутавшись в длинном проводе. Когда на другом конце линии ответили, он закричал в трубку:

— Алло! Алло! Цандер? Цандер, это Лось. Лось! Да… Цандер, немедленно организуйте мне гостевой пропуск на стапель. Диктую: фамилия Андреев, зовут Осип… Отчества не знаю, зачем оно вам? Из ремесленного училища. Будет со мной. Экскурсия, да, да… Но! Кадр ценный, если сработаемся, останется с нами. Пришлите машину. Да, как обычно. Сейчас, конечно!..

Повесил трубку. Обернулся к Оське. Тот замер, забыв проглотить чай, и широко распахнул глаза, словно чувствовал, что именно сейчас и решилась его, Осипа Андреева, судьба.

Лось неожиданно подмигнул хитрым голубым глазом.

— Прокатимся? — предложил.

Оська кивнул.

Долго ехали на казенной машине. Лось всю дорогу молчал. В стекле отражался его бледный профиль. Черты лица были болезненно-заострившиеся, словно у смертельно больного человека. Наконец остановились на окраине, в промышленной зоне, у огромного приземистого эллинга. Эллинг был из тех, в которых строят или содержат потом цеппелины, только очень, очень большой — таких Оська еще не видел. У ворот стоял красноармеец с винтовкой; штык был примкнут. Смотрел боец строго, но Лось назвал фамилии, показал бумаги, и тот козырнул, пропуская.

Из открытой двери хлынул теплый электрический свет. Свет был яркий, и первые шаги внутри Оська, ослепший на мгновение, делал на ощупь. Споткнулся, заморгал; его подхватили под локоть — деликатно, но крепко.

— Осторожнее, Ося, — сказал откуда-то из льющегося отовсюду света невидимый Лось. — Здесь повсюду кабели и трубопроводы. Можно разбиться.

Вокруг шумели людские голоса, перебрасываясь непонятными Оське фразами. Рокотали компрессоры, нагнетая воздух к форсункам ровно гудящих плавильных печей; звонко стучал о металл молот, взвизгивали сверла и токарные станки, снимая стружку с заготовок.

Зрение наконец вернулось. Сквозь ослепительную белизну проступили внутренности ангара. Под полукруглой ребристой крышей, поддерживаемое решетчатыми стальными фермами, в паутине деревянных лесов лежало нечто. Нечто настолько большое, что рядом с ним самый большой из виденных Оськой цеппелинов показался бы рыбешкой рядом с китом. С цеппелинами странную громадину роднила обтекаемая форма огромного продолговатого тела да оперение в виде плавников на одном из концов. Плавники были высотой с дом. Люди, сновавшие по лесам во всех направлениях, выглядели рядом с громадиной совершеннейшими муравьишками.

Оська даже рот приоткрыл в восхищении.

— Дела-а… — только и сказал он.

— Самые что ни на есть дела, — согласился Лось. Он стоял рядом, глядя на строительство, и вокруг его глаз лучились веселые морщинки.

— Вот она, наша «Стрела», — сказал Лось.

Строили «Стрелу» давно — развернуться не позволял изрядно урезанный войной и разрухой бюджет. Однако, так или иначе, дело шло к завершению…в обозримом будущем. Руководили строительством инженеры Цандер и Лось. К проектированию привлечен был сам знаменитый Циолковский, ради такого дела выписанный из своей родной Калуги… Впрочем, Оське эти имена пока ровным счетом ничего не говорили.

Ракета была опытной. До конца еще так и не решили, куда она отправится в первую очередь — к стылым марсианским пескам, или в жаркую сырость венерианских джунглей. Цандер стоял за второй вариант, но Лось категорически настаивал на первом.

— Время рассудит всех, и все события расставит в нужном порядке, — сказал Лось. — Главное сейчас — полететь.

Он вел Оську вдоль огромного тела ракеты, показывая и рассказывая. Оська же, ошеломленный перспективой скорого покорения человеком Пространства, совсем скоро перестал понимать объяснения инженера и только невпопад кивал. Работы еще и впрямь было непочатый край — это Оська видел и сам. Ракета пока больше напоминала собственный скелет с ребрами и хребтом из стальных балок, лишь кое-где обшитых стальными листами. Работа кипела круглосуточно, в три смены, но продвигалась медленно. Не хватало людей и средств — сейчас, после победы, так было повсеместно.

Но скоро все должно было измениться.

В дальнем конце ангара, там, где у ракеты был острый, как игла, нос, среди клубов пара двигались странно знакомые долговязые тени. Оська пригляделся — и обомлел.

С неземной грацией переставляя длинные голенастые ноги, кружили среди ферм, словно бы в танце, два марсианских боевых треножника. Взмахивали камерами генераторов теплового луча, полосуя листовой металл обшивки потоками смертоносного невидимого света. Сталь шипела, исходя искрами и паром.

Оську словно окатили ледяной водой; каждый волосок на коже поднялся дыбом. На мгновение показалось, что он снова очутился в мертвой, дотла сожженной деревне посреди горелой тайги, и что снова придется хорониться по подполам и выгребным ямам, прислушиваясь к голодному уханью — эллу…эллу…